моей комнате я поняла далеко не сразу и долго сидела на кровати подобрав под себя ноги, вслушиваясь и всматриваясь в совершенно пустую комнату.
Спустя месяц безвылазного сидения дома и почти каждодневных навещаний Патриком родители сжалились и позволили пойти в школу.
– После учёбы незамедлительно домой! – строго наказала мама, сведя над переносицей тонкие светлые брови.
– Керамика входит в учёбу?
– Это обязательный предмет? Тогда ты знаешь ответ.
Я громко вздохнула и прицокнула языком. Ровные накрашенные брови оставались неподвижны, и мне подумалось, хотя бы в школу отпускают. Хорошее начало!
Я думала так до следующего утра, а потом зазвонил будильник. Так рано мне давно вставать не приходилось. Первым делом закуталась в одеяло и спрятала под подушкой голову, следом согнула в коленях ноги и подтянула к груди, сворачиваясь в позу эмбриона. Как же хотелось, чтоб этот проклятое треньканье прекратилось само!
«Это вряд ли», – спокойно отозвался Тадеус.
И сон как рукой сняло.
– Ты опять здесь? – не выглядывая из-под одеяла простонала я.
– С кем это ты там? – раздражённо спросила мама и вошла в комнату. Она выключила будильник и потянула за одеяло. – Кто просил меня отпустить её на учёбу? Вставай, живо!
Я демонстративно захныкала, но и это не помогло. Подозревая, что Тадеус всё ещё где-то рядом, переодевалась забравшись обратно под одеяло. Делать это оказалось ужасно трудно! Ничего не видно, одеяло придавливает, ремешки выпадают из рук и теряются в темноте. Я рычала, пыхтела, но в школьную форму влезла. Откинула одеяло и громко выдохнула. Оставалось самое простое, а именно закрепить волосы в два высоких пучка и затянуть сеточкой. Всё, я готова к новым знаниям и нудным урокам под началом противного Тиббольта!
С другой стороны, к началу второго урока мне захотелось на перемену, а ещё лучше в столовую. Желудок угрожал прилипнуть к спине, если я не положу в него хоть кусочек хлеба. Часы же не торопились шевелить своими стрелками. Я не понимала того, что диктовал учитель (отстала из-за многочисленных пропусков), и вертелась на своём месте. Линда вырисовывала цветочки на полях. Патрик, возможно единственный в классе, старательно решал задачки. Место Жана пустовало. Он-то почему не в школе?
Долгожданный звонок порадовал душу и тело. Я потянулась прямо за партой и предложила Линде позавтракать. Подруга охотно согласилась, а заодно пообещала обо всём меня расспросить. Главным образом о причине моего столь долгого отсутствия. Я давно не скрывала от неё истории о Тадеусе, а она прекратила попытки запомнить имя белого демона.
Патрик подсел к нам за столик и быстро влился в разговор. Мы выдали Линде всё, включая отвратительный поступок Жана.
– И что теперь будете делать? – протянула она невнятно, оперев подбородок на кулачки и дожёвывая кусочек сёмги.
– Понятия не имею, – честно произнёс Патрик. – Теперь нам обоим путь к Костроунам закрыт.
– А вот и Костроун, – сказала Линда.
Я оглянулась и увидела Жана, входящего в столовую вместе с другими ребятами из клуба крокета. Обозлённый рык Тадеуса пронёсся в сознании. Я вспомнила, как демон схватил Жана за ворот и поднял над полом. Или вспомнил Тадеус, невесть, когда присоединившийся к нашей болтовне? Я раздражённо встряхнула головой. Жан смеялся над какой-то шуткой и не обратил внимания на нашу троицу. Тадеус прошипел несколько ругательств, а мне передались его эмоции. Или же мои собственные накопились до такой степени, что держать их в себе и дальше сил не оставалось. Жан со своими друзьями сели через два столика от нашего. В моей чашке нетронутым остался остывший шоколад. Патрик лишь охнул, Линда улыбнулась, но никто меня не остановил. Жан общался со своими друзьями по клубу. Они что-то активно и поглощённо обсуждали, а потому не взглянули на подходившую к их столику девушку с чашкой. Они все обратили на меня внимание слишком поздно. Чашка уже была занесена над кудрявой головой, а шоколад стекал на шевелюру. Жан замер и, казалось, перестал дышать.
«Ударь!» – совсем по-детски вскрикнул Тадеус.
Я знала, он о чашке. Мне и самой хотелось с размаху опустить её на голову Жана. А Жан обернулся. Злой, обиженный, испуганный и растерянный.
– Альва, – горько шепнул он. – У меня не было выбора.
– Выбор есть всегда.
– Ты не понимаешь, – оправдывался бывший лучший друг.
Все в столовой затихли и наблюдали за нами. Костяшки моих пальцев побелели, но чашка опустилась плавно и не на жанину голову, а на его поднос.
– Я не хотел, – промямлил Костроун. – Прости.
Он смотрел на меня взглядом бездомного щенка, выпрашивающего внимание. И мне вдруг стало очень противно. Горло будто что-то сжало, грудь сдавило и не давало глубоко дышать. Звонок, раздавшийся так вовремя, спас меня от истерики, от криков и ругани, готовой в любую секунду сорваться с языка. Послушной ученицей я пошла на урок химии.
– Ты как? – поинтересовался Патрик.
Я закусила губу и ничего не ответила. Мысленно попыталась заговорить с Тадеусом, но его рядом не оказалось.
– Итак, сегодня разбиваемся на пары!.. – объявил Джонатан Эклунд и в хаотичном порядке принялся нас перемешивать: Ванвиссер и Костроун за последнюю.
– Но, – начали мы оба.
– Никаких «но»! За парту сели.
– Альва, – тихо позвал Жан, когда мы получили задание. – Давай поговорим.
– Не хочу с тобой разговаривать, – также тихо отозвалась я, боясь, что учитель заметит.
– Хорошо. Тогда слушай. Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Мы с отцом вернулись с утра. И он знал, что в доме кто-то есть. У него есть перстень особый, сразу сообщает, если в дом проникли. Он его недавно приобрёл. И собирался домой поехать, а я подумал, вдруг, это ты? И попросился вперёд. Я не знал, что он вызовет из Братства алхимиков. Я надеялся успеть раньше, но встретил их почти у дома. Так что вам ещё повезло! Будь там отец, ты бы так легко не отделалась. Альва, ну, прости. Что мне оставалось? Я всегда тебя поддерживал. Вспомни, сколько мы дружим!
– Костроун, – обратился Эклунд, – для вас перемены слишком коротки? Не успели наотдыхаться? Прошу за дверь.
– Простите, я больше так не буду.
– Хорошо, но чтоб я больше вас не слышал.
Джонатан вернулся к чтению какой-то книги, пока весь класс был занят опытами. Жан понуро замолчал и больше не отвлекал. Только перед концом занятия он вновь заскулил о старой дружбе и о том, что всегда и во всём меня поддерживал, поддерживает и поддерживать будет.
Я уже хотела ему поверить, а потом вспомнила реакцию Тадеуса на Жана. Мне ужасно захотелось связаться с Тадеусом и спросить его совета. Кому как не белому демону знать, можно ли доверять Костроуну.
– Прошу, – ныл Жан. – Альва. Мир?
– Не знаю, – устало отозвалась я после шестого урока, последнего на сегодня. – Я не уверена.
Жан понуро опустил голову. Я старалась не смотреть на него и уйти не оглядываясь. Шаге
