− Сколько из них ты хочешь оставить? − Спросила у мужа понимая, что он имел ввиду, говоря о масштабах строительства. Такое количество народу нужно поселить где-нибудь, содержать и конечно учить.
− Я как раз собирался разделить их и посчитать. Но сначала нужно договориться с командирами. Их держат в гораздо лучших условиях и оберегают. Ведь если пострадают хозяева, то и рабы, привязанные к их кольцам.
Нас встретил старший караула. Отчитался что все тихо. Охрана тряслась над командирами, а те понимали свою ценность и не стесняясь высказывали пожелания по поводу удобств, еды и даже прогулок. А еще потребовали по нескольку своих рабов, чтобы те прислуживали и помогали с бытом.
Мы подошли к палатке-шатру, который больше смахивал на небольшую гостиницу, ведь каждое спальное место отделялось перегородкой. Неподалеку раб чистил чью-то одежду. На входе стоял еще один. Мы вошли, и я осмотрелась. В центре было большое пространство где тоже суетились рабы накрывая на стол для собравшихся «узников». Здесь стояла низкая мебель по регеланской моде и куча подушек. Еще много других мелочей для уюта. Даже позавидовала, ведь у меня во время перехода через перевал такой роскоши не было. У дальней от входа стены палатки, как раз рядом со «спальнями» увидела еще нескольких рабов. Отсутствие одежды не оставляло сомнений как именно они «прислуживали» командирам. Проклятое рабство. Ненавижу всю эту ситуацию. Все выглядит так, словно происходит с нашего согласия. А ведь в понимании имперцев, они не делали ничего предосудительного, а всего лишь привычно «пользовали» вещь. Не более. Надеюсь, не всем присутствующим по вкусу такой досуг.
Я переключилась на командиров. ЭТИ пленники смотрели на нас с превосходством, даже не удосужившись спросить кто перед ними. По большей части у них были светлые волосы, разных оттенков русого или рыжего цвета. Я впервые увидела, как выглядит полевой наряд воина империи. Верхняя одежка, что-то вроде сюртука, имела кучу вставок по краю ткани. От этого издалека казалось, что там с десяток накидок. Конечно, все это было украшено золотыми деталями и значками за успехи в магии. Как без них. В общем, мужчины не сильно отличались от виденных мной на улицах империи. Холеные «породистые» любители состязаться и бахвалится своей исключительностью.
В дороге я уже задавалась вопросом как говорить с командирами. Чем они мотивировались, идя в бой и что от них можно ожидать. Надеюсь, им в голову не придет пожертвовать имуществом чтобы не досталось врагу. Эрит представился. Высокий статус переговорщика командирам польстил. Первым делом муж сообщил, что их вернут домой, как только страны договорятся.
− А пока вы с Советом договоритесь, − ответил один из присутствующих и в последнем слове мне почудилась издевка, − нас неплохо бы перевести из этой дыры. Я не собираюсь сидеть здесь еще неделю. Да еще гулять под конвоем не дальше десяти шагов от палатки.
Я опешила. Надо же иметь наглость начать разговор с требований лучших условий. Они и так тут не бедствуют. Для них все приносят. Рабы в доступе и прочее. Эрит так же негодовал и решил приструнить мужчину.
− Возможно у вас сложилось впечатление, что вы здесь по причине своей ценности. Но, − он сделал паузу окинув взглядом присутствующих, словно убеждаясь, что его все слышат. − Вы живы только потому, что привязаны к рабам. Только ИХ мы пытались спасти в том бою.
Несколько командиров побагровели от такого неприкрытого пренебрежения в отношении себя любимых.
− Для чего вам рабы? − Спросил другой командир, до сих пор не выказывающий никаких эмоций. Его лицо не выглядело надменно и кажется, он действительно хотел знать ответ, а не просто сотрясал воздух чтобы самоутвердится как делал его приятель.
− Разве самого желания сохранить их жизни недостаточно? – Хоть я вообще тут чисто за компанию, а разговор должен вести Эрит, мне стало интересно, как отреагируют командиры на мои слова.
− Это бессмысленно. За нас вы можете выпросить немало золота. А какой прок от них? − Оскалился первый говоривший, пытаясь наставить нас на путь истины.
− С ваших слов, спасать кого-то следует только если в этом есть выгода? – Раз уж разговор свернул в это русло, я решила рискнуть. – Я считаю жизнь каждого человека бесценной и надеюсь, что когда-нибудь рабов удастся освободить.
Говоря это, я внимательно следила за реакцией мужчин. Хотела узнать их отношение к этому вопросу. Уверена, в каждом из нас глубоко в сердце есть истина, а человечность и сочувствие прошиты в нашем программном коде с самого создания. Нужен только миг тишины чтобы их услышать. Чтобы родилась смелость поступить верно. Сейчас эти люди оторваны от привычной среды и у них есть шанс увидеть какой может быть жизнь. Если они буду достаточно открыты и честны с собой.
Реакция командиров была разной. Кое кто недоумевал, глядя на меня как на умалишенную. Были и позитивные отклики. По крайней мере, несколько мужчин отвели глаза и крепко задумались. Только все тот же командир, требовавший от нас лучших условий, брезгливо поморщился.
− Осво… И что же они будут делать на свободе? Все знают, что рабы неспособны на самостоятельность и порой их менее хлопотно убить чем прокормить.
Он окинул взглядом палатку и своих сослуживцев. Потом резко развернулся к дальней стене и крикнул какой-то слог. Без промедления у его ног очутился один из обнаженных рабов на которых я обратила внимание, когда пришла. Его хозяин брезгливо поморщился и пнул юношу так, что того опрокинуло. От этой картины мне вспомнились месяцы, прожитые в империи. Как легко я забыла, что существует и такая жизнь. Где человек теряет право быть личностью только потому, что за него так решили. Мне стало горько от этих мыслей, но пришлось держать лицо. Если стану истерить, упущу возможность чего-либо добиться от этих людей.
– Скажи госпоже на что ты горазд. – Мужчина обратился к рабу.
− Сделать что вам будет угодно. − Отозвался парень резво встав на колени, демонстрируя совершенную послушность.
Я взглянула на Эрита, сомневаясь стоит ли продолжать спор. Ведь и так слишком увлеклась, вмешиваясь в переговоры. Муж коротко кивнул, и я все же сказала то, чего изначально не планировала.
− Только уверенность будто этот человек чем-то хуже вас, позволила вам так себя вести. На многие годы вы увязли в этой лжи. Но мы знаем, что в рабские школы отбирали как раз самых одаренных детей. Императору нужна была магия и власть, поэтому он распространил рабство. А вовсе не в попытке кого-то спасти.
− За это вы убили нашего правителя? Потому что вам погрезилось несправедливое отношение к этому ничтожеству? − Он схватил раба за волосы и повернул к нам лицом.
Я взглянула на несчастного юношу. Он мог бы быть сильным магом. Уверенным в себе и улыбчивым красавчиком, покорителем дамских сердец. Вместо этого, он всю жизнь покорно сносит грубость и унижения в надежде, что в этот раз боли будет меньше чем вчера. Видя, что я не нахожу в себе силы на ответ и уже готова разрыдаться, Эрит ответил мужчине.
− Ваш император умер потому, что окружил себя лжецами. Он правил силой и страхом, вместо того чтобы завоевать доверие подданных. Если ваша верность ему и Совету держится на убеждении в их правоте, как вы поступите, когда мы докажем, что они ошибались и рабы ничем не хуже свободных имперцев.
− Не мое дело спрашивать. Я − воин, и должен исполнять приказы.
Отличное оправдание – субординация. Данное свыше позволение не брать на себя ответственность, не выказывать сочувствия и считать, что наказания заслуживает каждый, на кого указал палец системы. Как же это знакомо. Есть ли способ пробиться через тьму этих бесчеловечных суждений?
−Хорошо. Раз уж вы привыкли подчинятся сильнейшему, скажу на понятном вам языке. − Голос Эрита стал строже. − Сейчас вы мои пленники и должны вести себя соответственно. В моей стране каждый человек достоин одинакового отношения, не смотря на статус. − Он выжидающе посмотрел на командира и тот отпустил раба. Но поражения в его взгляде не было. Скорее насмешка.
