— Поспорили, придурки, — сообразил метаморф и приказал: — Никому не двигаться. Сумеречная, стой на месте.
Легко сказать и трудно сделать, особенно если мертвяк продолжает сокращать разделяющее нас расстояние и не реагирует на проклятья окаменения, оцепенения и, что таить, ведьминский краткосрочный наговор абсолютной сытости. Его я прошептала интуитивно, уже не надеясь ни на что. Хотя нет, надежда тлела.
Предполагалось, что мертвяк, как нормальный мужик, на полный желудок будет менее свиреп и более медлителен. Однако я ошиблась, ни того, ни другого с ним не произошло. Он просто начал разлагаться стремительно и неумолимо, наполняя лабораторию удушливым зловонием.
— Таррах… — взвыло сборище некроманстов-спорщиков. — Ты что натворила?!
— А-а-а-а! — завопила я, отступая под натиском синего и вонючего к двери.
— Ве-е-е! — возмутился медведь, выдергивая отдавленную лапу изпод моей ноги, а дальше… Нелепый взмах руками, неудачная попытка схватиться за уцелевший стеллаж, мое прямое попадание в объятия оскалившегося трупа и падение накренившейся конструкции.
Чем нас со счастливым мертвяком обрызгало, я от ужаса не сразу поняла, но теряя сознание, успела позвать Гера. Коротко и емко.
— Рыжий!
А вот теперь лежу в палате, что примечательно в той самой номер тридцать пятой, которая, как оказалось, закреплена за родом Дао-дво.
Вот знакомый стенной шкаф, с множеством полочек забитых колбами и бинтами, кресло для посетителей, кровать с мягким матрасом, кадка засохших цветов и окно, голое — без штор и занавесей. А нет… занавесь была, просто ее со стены кука сорвала и использует в качестве платочка. Лежит на моей груди, слезы утирает и шепчет в перерывах между всхлипами:
— Кошмар! Какой кошмар… и на денек оставить нельзь-зя.
— Если не друг друга, так сами поубиваетесь…
— Одна упряма, как ослица, второй упертый, как баран. — И хмыкнув, горько прошептала: — А он и есть баран, ему положено.
Задумалась на мгновение, а потом как взвоет:
— И что делать не знаю-ю!
— Сим-си-и-импатяшка?
— Очнулась?! — нежить позабыв о слезах, радостно захлопала ушами, а затем обниматься полезла. Ухватила лапками за шею и как сожмет.
— Ослабь хватку… ты меня сейчас убьешь!
— Божечки мои! — всхлипнула она и перестала сжимать лапки. — Й-я так бой-ялась, так бой-ялась…
— За меня? — спросила с улыбкой, погладив ее перебинтованной рукой. Что примечательно, бинта на мне от кисти до локтя было слишком много, словно бы лечил меня отнюдь не целитель, а бестолковый воитель. Раздеть не раздел, отмыть не пытался, зато мазью от ожогов явно облил, от меня не просто пахнет, а разит, хоть нос закрывай.
И кто ж такой щедрый и не экономный? Неужели первый курс уже практикует?
За этими мыслями я пропустила ответ куки, расслышав лишь:
— …за хозь-зяина! Как он без тебь-бя?
— Странный вопрос. Ему без меня будет очень хорошо, мне без него вообще отлично.
— А й-я, как же й-я?! — возопила нежить, схватив меня за грудки и основательно встряхнув.
И ничего успокаивающего ответить ей я не успела, как вдруг дверь открылась, и в комнату вошел стремительный и решительный Тэннон Дао-уно. Я удивленно вскинула брови, кука исчезла, а он скривил губы в хищной ухмылке. По правде сказать я была готова увидеть генерала Сули, Кудряшку, нашего декана или духа, молодого грифона Тиши и даже кровопийцу Авура, если бы того в академии пропустили. И даже в самом крайнем случае я могла предположить, что ко мне явится несчастный Бруг с просьбой повторно спасти. Но никак не принца!
Светловолосый, черноглазый и самоуверенный искуситель с букетом золотистых роз в руках явно ошибся дверью. Ведь с таким видом, как у него, ходят только на свидания: светлый костюм, прическа волосок к волоску, изрядно надушен духами и напомажен.
Не бывает у нормальных мужских губ такого блеска. Но обозрев комнату и остановив свой пронзительный взгляд на мне, он улыбнулся шире, а затем плавно шагнул внутрь. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком, затем почему-то захлопнулось мое окно, и медленно задвинулся люк вентиляции.
Интересное начало и немного нервирующее.
— Ваше Высочество?
— Да, я. — И, главное, произнес так, словно бы его тут ждали и встретили под песнь фанфар. — А вы… Намина Сумеречная, если не ошибаюсь.
— Не ошиблись. А вы ко мне или…? — хотела сказать: "или к Геру?", но он меня опередил.
— Пришел навестить больную, пока она одна.
И вот после этих его слов я потянула на себя занавесь, оставленную кукой. Пусть она не преграда для метаморфа, но хоть намек на препятствие. И в том, что мне придется ее использовать сомнений нет. Потому что, если мне в эти мгновения стало совершенно неуютно, то высокородный многоликий окончательно расслабился. То бишь, расслабил ворот строгой рубашки, скинул с себя пиджак, бросил на тумбочку принесенные розы и, поведя плечами, неожиданно оказался шумно выдыхающим у самого моего лица:
— Поиграем?
Чего?
Потрясенная его напором я промолчала. И где, спрашивается треск в моем браслете и голос рыжего, требующего ответить, куда я вляпалась на этот раз? Где кука? Где Нваг-нваг Севой? Да хоть ктонибудь!?
— Тогда я сам, — заявил матерый искуситель.
Милостивый Боже, да что ему надо! Только не говорите мне, что этот индивид сейчас набросится на меня с объятиями и поцелуями. Я же ему ничем ответить не смогу, так чтобы обошлось без последствий. Тэннон отнюдь не Равэсс, вину на себя не возьмет, о своей роли в конфликте не заикнется.
И в подтверждение моих мыслей принц Треда с внимательным взглядом и, в то же время к чему-то прислушиваясь, медленно потянулся ко мне для поцелуя. А встретил укрепленную сетью некроманта занавесь. Ее материя, понятное дело, была не из чистых, и многоликий быстро об этом смекнул.
— Таррах! — воскликнул он, отплевываясь. — Сумасшедшая девчонка! Сними плетение.
— И не подумаю. Слушайте вы, — самовлюбленный эгоист и бабник, — да что вам надо?! Явились ни с того ни с сего, пристаете…
— Ничего особенного мне не надо, — заверил Тэннон, с остервенением вытирая рот. — Убери эту гадость.
— Не вижу смысла. Я чужая невеста, а вы собираетесь меня поцеловать.
— И в мыслях не было! Вы не настолько привлекательны.
Даже обижаться не буду, подумаешь принц избалованный!
— Тогда к чему порыв?
— Хотел проверить реакцию.
— Чью, мою?
— Теневой, — ответил он раздраженно и, кажется, правдиво.
И все бы хорошо, но одно смущает, если принц пришел ради куки, зачем он обвесил себя защитой против нее? Высокородный болван! — постановила я и нахмурилась, осознавая последствия его идиотизма.
