— Правильно ждешь, — хмыкнул метаморф, прожевав, и серьезным тоном добавил: — Я имею на это все основания.
— Не сказала бы, — уже озвучив это, следовало бы помолчать, но я уловила момент, когда многоликий куснул еще шмат и нервно проговорила. — Понимаю, в тот несчастный случай ты лишился жизни. — Он промычал сердито, но я решила договорить: — А по нашим меркам она приравнивается к тридцати годам из максимальных девяноста…
— Тебе не понять, потому что столько не прожить.
Намек не иначе. И все равно я продолжила:
— Ты многое перенес. Но вас, разведчиков, учат выдерживать и не такие бо…
— Я понял, — оборвал он. — Что еще тебе не терпится сказать?
— И мы уже установили, кто повинен в тех твоих страданиях.
— Точно не доживешь…
Гер отбросил приборы, сцепил руки перед собой. А я поняла, что мне срочно нужно занять рот. Правда, получалось плохо, под прожигающим карим взглядом рыжего, кусок становился поперек горла. Давилась, но ела. И так долгую минуту, пока он не задал странный вопрос: — Что ты знаешь о кровной привязке многоликих?
Замыкании на опекающем?
— Что это уголовно наказуемо…
— И все? Это весь багаж твоих знаний?
— А у нас что, экзамен? — Я подняла на него взгляд, и тут же опустила. Еще загрызет. — Три года назад стало наказуемым. Говорят, какая-то баронесса из оборотней, за ночь забав с любовником, непреднамеренно убила троих сводных братьев и двух дальних кузенов и стала единственной наследницей рода. Дело замяли, но в старых книгах по некромантии сказано, что связь опекающего с объектом опеки ощущается приблизительно так же, как и смертельное проклятье. — И совсем тихим голосом: — Золоченное забвение.
Все! Вот сейчас он вспомнит, как я его жизни лишала и вспылит.
Точно-точно, вот сейчас еще секунду и…
— О! — миролюбиво хмыкнул рыжий Дао-дво вопреки всем моим ожиданиям. — А я-то думаю, что ж в тот… несчастный случай, — эти два слова он произнес медленно, издевательски выделяя мою формулировку, — такие ощущения знакомые были, а вон оно как.
И я жду, когда ухмылка на его лице прекратит свой переход в открытую улыбку и превратится в оскал. Мгновение, еще мгновение и…
— Сумеречная, не смотри затравлено, иначе у меня появится желание вцепиться в твою шею.
— Будто бы ранее такого желания не было.
— Было и весьма оправданное, — метаморф вернулся к началу нашего спора, а затем огорошил: — Ведь тебя на мне замкнули.
— Признаться, я и ранее знал, каковы прелести жизни опекающего, с кузенами. Но с тобой понял всю глубину и многогранность этих ощущений. — И посмотрел так, что жалко его стало, безумно. Но ровно до тех пор, пока он не продолжил говорить с нарастающей злостью: — Сильный страх, испуг до дрожи, смертельную опасность и привлеченных тобой любвеобильных идиотов… я чувствую собственной шкурой.
— Чего?! Привлеченных? — Я тоже отбросила столовые приборы и сжала руки в кулаки, чтобы, не дай Боже, не треснуть по рыжему Колоколом, Туной или хоть этим вот тяжелым подносом.
— Именно так.
Я резко поднялась и нависла над рыжим.
— Слушай, ты, — с трудом удержала рвущееся наружу ругательство, — а чем я, по-твоему, Тэннона привлекла, а? — Хороший вопрос, правильный, если учитывать, что я со спины на худощавого парня похожа, а с лица на девочку-подростка. Миленькую, но крайне юную, под стать фигуре. Вот и Дао-дво не сразу нашелся с ответом, прищурился, рассматривая возмущенную меня.
— Ладно Бруг в темноте перепутал, застрявшему в обороте простительно. Ладно Равэсс со сна принял за свою зазнобу, но быстро сообразил как просчитался. Но наследный явился среди дня, ко мне.
К изможденной, обмазанной бальзамом, дурно пахнущей и основательно потрепанной мне.
Я была готова к очередной порции язвительности на свой счет, но он лишь ухмыльнулся:
— А действительно, и чем ты его зацепила?
— Кукой! — рявкнула со злостью и села.
Как ни странно, но Амидд была права. Сумеречная не только прониклась его словами и не явно посочувствовала его нелегкой доле, но и согласилась с пактом о НЕраздражении. Именно так, с большим упором на "НЕ", иначе Гер обещался применить максимально доходчивое внушение — физическое. О самом наказании он не задумывался, но был уверен — напугал. Иначе с чего бы это безобразие бледнело, поджимая губы и теребя длинный светлый локон? Правда, и от нее пришло условие — не орать и рук не распускать без доходчивого объяснения проблемы на нормальном человеческом языке. То есть даже рычать запретила в виду полного непонимания с ее стороны и как следствие неповиновения. И создавалось ощущение, что это не он, а она формулировки обдумывала и к разговору готовилась, пока летела "на помощь".
Впрочем, это было не удивительно. Чтобы подумать о своем плохом поведении у нее время явно нашлось, в короткие промежутки затишья между происшествиями. Придя к этой мысли, метаморф младшей ветви рода Дао-дво уже хотел покинуть палату, но остановился в дверях, спросил:
— Слушай, Сумеречная, тебе у поганца Тиши что понадобилось?
Едва проснулась и сразу к нему… Тебе что, прошлой вашей встречи не хватило, захотелось впечатлений?
— Хватило, — ответила тихо, — но чтобы помочь Бругу, мне нужен толковый лаборант.
Во время их перебранки-диалога она более не сдвинулась с места и ничего не съела. Многоликий нутром чувствовал ее смятение, а вместе с ним и явный подвох. Закралось неприятное подозрение.
— Хочешь продолжить не завершенный на мне эксперимент?
— Нет!
— Нашла подходящего для опытов кандидата?
— Нет. — Ответила с досадой и сцепила руки. Похоже на правду, но сомнения гложут.
— Тогда зачем?
— Просто Кудряшка, ой… то есть Олли…
— Крэббас? — О чем так невнятно толкует Сумеречная он догадался сразу. — Она что, совсем бедолагу загоняла? Так передай ему, пусть перестанет сопротивляться и сам драконессу до дверей брачной конторы доведет. Глядишь, успокоится.
— Или отравит его нестабильным аналогом так называемой травы, — пробурчало безобразие. Гер улыбнулся, знал он эту сторону Крэббас и Кардиналу время от времени сочувствовал. Наверное именно из-за оборотня и посоветовал:
— Обратись к Тагашу Уо, он поможет.
Прошла неделя, начались десятидневные учения. И за все это время многоликий более ни разу не ощутил наплыва лавовых потоков, лишь только мягкие приливы теплоты. Медленные и очень редкие, но оттого крайне настораживающие.
*** Я наворачивала остывший ужин за две щеки и никак не могла поверить в то, что рыжий мне сказал. Он все это время испытывал немыслимые боли. Каждый сильный испуг, каждую опасность сулящую смерть, каждое поползновение парней. Мамочки! Не удивительно, что у него на меня зла не хватало, и бессознательно к шее тянулась рука. Душить не душил, но убить хотел явно. А еще с кузенами провел сравнение и тоже не в мою пользу, а ведь те двое совсем безголовые метаморфы. В общем, за себя обидно, за него досадно, ну да ладно. Теперь главное минимизировать всплески своих страхов и… Я чуть не подавилась куском, когда дверь отворилась без стука, явив мне страшного Милого, то бишь Гарда Тиши и его косолапого Бога.
