— С каждым часом будет все хуже, силы во мне не остаются.
— У вас не перекрыт «отток»? Из-за прошлого обряда?
Если так, то дело плохо. Нужно найти способ подпитывать ее до помощи Эла. Женщина кивнула, отвечая на заданный вопрос, и, завалившись на мое плечо, тяжело задышала, словно в ее пространстве разом стало меньше воздуха.
Сердце подскочило от страха за чужую жизнь и забилось где-то в области горла.
И вдруг я вспомнила! В портфеле есть амулеты на восстановление ауры!
— Сейчас, потерпите, — заторопилась я, стараясь и стянуть лямки рюкзака, и придержать голову женщины.
— Ты что там делаешь? — встрепенулась Ви.
— Пытаюсь ей помочь, — процедила сквозь зубы. Сверток с амулетами лежал на самом дне, пришлось покопаться, расшнуровывая мешочки для хранения. — Труп-то вам вряд ли нужен на алтаре.
— Твой может и пригодится, — выступил Ри.
— Я смотрю, вам там скучно, — одновременно активировать извлеченный амулет и говорить выходило хорошо. Мыслительный процесс был сосредоточен на восстановлении, поэтому над словами я не особо задумывалась, попросту не имея возможности испугаться собственной дерзости. — Тогда, может быть, Ви поделится душещипательной историей о том, как она стала предательницей? Или на самом деле ты не эрит?
— Ну да, а твоя сокурсница не прорицательница, — рассмеялась красотка из темноты.
— Меня больше интересует — с научной точки зрения, безусловно, — как ты обвела вокруг пальца демона?
Готово. Остается ждать улучшения самочувствия.
— Не надо общаться с пленниками, — отстраненно заметила Лила, предупреждая ответ.
О, таки мы пленники, в разряд жертв нас пока не перевели. Правда, переход может оказаться стремительным и без предварительных объявлений.
— Мне тоже доводилось обманывать демона, — продолжала я, назло расшатанным нервам и трясущимся конечностям. Так всегда бывало от перенапряжения. — Чтение эмоций — это еще не мысли. Можно заменить одни чувства на другие, при должном умении манипулировать. Ты делала так же? Давай угадаю, прятала ложь за симпатией?
— У взрослых людей это называется иначе, Лика, — все-таки усмехнулась эрит. — Вожделение и страсть, — она точно облизнулась.
Вот оно как. Я запомню. И припомню.
Подумать только, красноволосый образчик чести и достоинства еще удивлялся моему скептическому настрою.
— Из-за тебя в день конференции Ри появился на кладбище? — свернула на другую больную тему, твердо решив поиграть в газетчика. — Ему никто не противостоял. Не было никакой отлучившейся охраны. Может быть, ее и вовсе не было? А еще, вот что странно: Ри тогда пришел не за мной, а именно за Элом. И сейчас я здесь в качестве приманки для него. Так? То есть вам не нужна моя душа, не нужна сила. Вам нужен Эл?
— Не надо разговаривать, — утомленно повторила Лила.
Если Ви и хотела до этого что-то сказать на устроенный мною допрос, то передумала.
— Эл? — неожиданно прошептала старушка, узнавая имя. — Где Эл? Он тут?
— Вы знаете его? — я склонилась к женщине, постепенно приходящей в себя.
— Он придет за мной, — уверенно улыбнулась она. Ее пальцы дотянулась до моего лица и попробовали стереть засохшую кровь, стянувшую левую сторону от виска до скулы. — Он обязательно нас спасет.
Не поняла. Придет за старушкой? Эл? Зачем? — Ты же Лика?
— Лика, — удивленно проговорила, пытаясь экстренно разобраться в причинах нашего знакомства.
— Он рассказывал о тебе.
В голове начали возникать образы, фразы из диалогов.
«Из-за женщины» — написала Лила в тетради.
«Родители погибли, когда ему было двенадцать лет, и его забрала на воспитание няня. А няня — человек!» — говорил Зарин.
«У меня есть личная причина, из-за которой у нас и произошел конфликт интересов с противоположной стороной. Мне нужны они. Им нужен я» — так сказал Эл.
И слова о том, что ее спас сын.
Солнце и луна, что происходит?
— Поняла? — Ри стоял у решетки, устроив локти на прутьях, подпер лицо ладонями. Ноги пружинили от пола, из-за чего складывалось впечатление, что мужчина не может держаться ровно. С губ сочился яд, а в глазах мерцало сумасшествие. Он, безусловно, слышал наш разговор и не смог упустить шанс поиздеваться.
В попытке сохранить самообладание от неожиданного перемещения демона, обняла крепче бабушку. Защищая другого человека, за себя становилось не так страшно.
— Чувствую, что поняла, — с кривой усмешкой протянул он. И вдруг переменил тон на чутко-заботливый, позаимствовав тактику у красотки. — А что за затравленный взгляд? Боишься меня? — он сполна насладился реакцией и со злобой выплюнул следующую фразу. — А с виду храбрая, язык острый.
— Что я вам сделала? За что вы так меня ненавидите? — я сто раз за жизнь прокручивала в голове подобную сцену. Но никогда бы не подумала, что задам вопрос, дабы потянуть время и разговорить психа.
Тем не менее, ответа я ждала. И в этом ожидании была пучина страха и нездоровое предвкушение, которые не стали секретом для Ри.
Каким может быть ответ?
Я столько страдала из-за всего одного дня детства. Если бы его можно было вычеркнуть, если бы его можно было забыть, стереть, смыть, замаскировать, спрятать — все, что угодно, лишь бы иногда делать вид, что со мной все хорошо. Но со мной никогда не было до конца все хорошо. С изъянами можно научиться жить. С психологическими травмами можно научиться улыбаться. Но избавиться от мыслей невозможно.
— За что? — безучастно переспросил Ри, откидывая голову назад, и плавно совершив вращение, склонил ее над левым плечом. Рука нежно поглаживала ковку. Я поняла, что что-то пошло не так. Я словно задела некий переключатель, сменивший день на ночь. Разговора не получится. — За что. За. Что.
Его лицо за короткий миг потеряло оттенки. Глаза потухли, подбородок вытянулся. На меня смотрели темные провалы, вокруг которых начали проступать острые кончики перьев. Пальцы вцепились в железо, ногтевые пластины деформировались, чернели и превращались в загнутые когти.
Мне стало трудно дышать. Я в ужасе смотрела на трансформацию и не могла заставить себя сглотнуть заполнившийся слюной рот. Горло перехватило спазмом, но глотательный рефлекс все еще пытался сработать, отчего мне казалось, что я вот-вот задохнусь.
Символы на прутьях обозначили, что решетка в скором времени будет отворена.
Брошенный взгляд в сторону — к нам на помощь никто не спешит. Я крепче обняла женщину, плотно зажмурившую глаза и что-то шепчущую себе под нос.
— Она выбрала тебя. Не меня, — дверь откинулась, ударившись о стенку неподвижной части решетки. Ри медленно входил на алтарь, его пальцы то напрягались, то расслаблялись, однозначно готовясь применить их в качестве оружия. С каждым коротким шагом он все более видоизменялся. Перья покрыли предплечья, вытянулись клыки, безрукавка натянулась на увеличившемся торсе. Его и без того внушительную фигуру окутали черные тени, ластившиеся к нему, как голодные кошки.
