После рождения Маркуса фаранд Контеро начал собирать для внука сборник сказок.
-- Когда малыш Маркус подрастет, я лично буду учить его читать!
Рейг испытывал к маленькому племяннику довольно сложные чувства – он слабо понимал, что делать с таким крохой. Ему уже было восемнадцать и некоторая подростковая угрюмость начинала сглаживаться, но играть с племянником он все еще побаивался:
-- Нариз! Забери у меня это маленькое чудовище! Он чуть не отгрыз мне пуговицу!
ПРОШЛО ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА
Когда через три года после рождения Маркуса Нариз родила двух девочек-близнецов Линду и Мирину, дядя окончательно смягчился и, возможно, успел бы избаловать малышек до безобразия, но и тут Нариз повезло.
В приграничном поместье, том самом, где Леон выращивал свой первый перец, управляющий получил неплохое наследство и решил уволиться. После долгих семейных споров Рейг отправился попробовать свои силы.
Расставание было не таким уж и легким. И Нариз, и отец понимали, что видеться они теперь смогут раз в два-три года, а то и реже. Но и Нариз, и фаранд Контеро знали – нельзя вечно держать молодого парня под крылом.
Через месяц после проводов Рейга, Леон по делам ездил в Гордеро и застал фаранда Контеро в удручающем состоянии.Раздумывать слишком долго он не стал и, заявив, что внукам необходимо присутствие деда, перевез фаранда в замок.
Решение оказалось более чем удачным. Фаранд Контеро по-прежнему с трудом ходил, но ум его был ясен, и он охотно проводил время и с шестилетним Маркусом, и с двумя болтливыми внучками. Нариз даже показалось, что он немного помолодел.
Она так никогда для себя и не решила вопрос, был ли ее сон накануне родов кусочком странной реальности, но она отчетливо помнила и удивительной красоты цветок на ладони Эрины, и обещание Даркана больше никогда не вмешиваться в их жизнь.
Но не вмешиваться самому – это же совсем не значит – бросить навсегда и забыть?
Нариз долго вынашивала некую мысль и копила деньги, и к пятилетию близняшек в Карте под патронажем храма был открыт детский приют Эрины милосердной. Как практичный человек, Нариз рассудила так: «Есть там боги или их нет, а дети не должны жить в холоде и голодать».
За лавками с пряностями в Гордеро, также как и за состоянием палаццо, следил Корт. Последние годы неустающий радоваться на расцветающие земли Ронхардов. Он до сих пор в тайне гордился тем, как ловко он все провернул, устроив брак Леона и Нариз. С каждым годом его роль в этом браке казалась ему все более значительной. Но он благоразумно молчал, хотя в глубине души слегка раздувался от важности.
Надо сказать, что и его жизнь,и благополучие сильно продвинулись за последние годы. Небольшой домик, который он мог себе позволить в начале службы, сейчас сдавался в аренду, а семья перебралась в добротный особняк Контеро. К детям приходили наемные учителя, а жена все также оставалась красавицей. Так что, пожалуй, единственная просьба, которой Корт беспокоил богов, звучала так: «Хоть бы и дальше ничего не менялось!».
А ВРЕМЯ ВСЕ БЕЖИТ И БЕЖИТ...
Под руководством Катиш Волт дослужился до серьезной должности мажордома. И приобрел наконец-то на радость жене, небольшое брюшко для солидности.
Катиш на три года оставляла службу, родив Волту двоих мальчишек-погодков. А потом, к удивлению многих, запросилась назад на работу, почти бросив собственный дом и детей на прислугу, как шептались сплетники в замке. Больше всего их удивляло, что ридгана не только взяла горничную и повысила ее в должности, но и сочла необходимым оплачивать ей няньку.
Однако, Катиш расцвела и похорошела на глазах – будучи слишком деятельной и хлопотливой натурой, она скучала в своем маленьком хозяйстве, а выйдя на должность старшей горничной, ощутила крылья за спиной.
Изредка сплетни докатывались даже до Нариз, но она только усмехалась и делала Катиш очередной подарок – моточек кружев, отрез на платье или сладости с господского стола. Радуясь безделушкам, сладости Катиш все-таки предпочитала относить сыновьям – мальчишек она любила и баловала. Но помня о том, как тяжело начиналась их собственная с мужем карьера, собиралась обучать их грамоте, рассуждая так:
-- Они, ридгана Нариз, парни у меня толковые. А ежели еще и грамоту будут знать, то глядишь, смогут стать экономами или даже кастелянами.
Честолюбивые планы Катиш Нариз поддерживала, и после небольшого совещания с мужем открыла для детей прислуги нечто вроде школы. Благо, в огромном замке хватало пустых помещений.
Воспользовались возможностью не все. Некоторые дети просто не хотели учиться, у некоторых родители считали это глупостью и пустой тратой времени, но почти полтора десятка детей посещали класс каждые семь дней из рундины. Нариз не давила на людей, понимая, что спешить некуда и, как сказала Эрина Милосердная, «Жизнь все расставит по своим местам».
Письма от Рейга приходили достаточно часто – удавалось обмениваться ими через приезжих купцов. Новости почти всегда были хорошие и даже случившееся два года назад отвратительное лето не загнало поместье в долги – просто доход был в половину меньше обычного.
Следя по письмам за мыслями брата, Нариз чуть огорчалась, но больше радовалась его взрослению, его самостоятельности. Однако его последнее сообщение произвело в семье небольшой переполох. Брат писал, что обручился с очаровательной фарандой Маноли и приглашал семью на свадьбу к осени.
После бурного обсуждения Леон решил:
-- Сейчас я уеду надолго – меня беспокоит управляющий в Торне, что-то он там мутит. А когда вернусь, несколько дней отдохну и, в общем-то мы сможем поехать всей семьей, пригласим Корта на некоторое время пожить в замке, -- он улыбнулся и добавил, -- а для детей эта поездка будет настоящим приключением.
ТРИНАДЦАТЫЙ ГОД ОТ МОМЕНТА ПОПАДАНИЯ
День начался обычными хлопотами, но после завтрака Нариз получила неприятное письмо – Максин Миронг писал, что один из тиражей книг, заказанных неким ридганом, оплатили только наполовину и забирать не спешат. Нариз нахмурилась – придется ехать и разбираться самой. Фаранду Максину ридган не по зубам. А дальше досадные неприятности покатились сплошным комом.
Вывихнул ногу повар, и обед подали пригоревший; вместо тихого часа, когда гувернантки отлучились на перекус, семилетние Линда и Мирина забрались в мамину шкатулку для рукоделия, что им было строжайше запрещено, и обстригли друг другу челки под корень.
В целом, ничего страшного не случилось, но глядя на две зареванные мордахи, которые просили маму «снова сделать им красиво», Нариз расстроилась. Челки отрастут, но вот когда из поездки вернется Леон, он однозначно огорчится – дочек он безумно любил и баловал.
После обеда состоялся неприятный разговор с Маркусом. Он ухитрился нагрубить деду и даже не сразу признал свою вину. Наказание Нариз назначила суровое:
-- Две рундины без конных прогулок.
Маркус расстроенно сопел, но покорно кивнул головой, понимая, что мама права. Перед ужином сын отправился мириться с дедом, а Нариз, утомленная чередой неприятностей, раздраженно опустилась в кресло. Катиш с ничего не выражающим лицом подала ей листок, скрепленный восковой печатью.
Оттиск с перстня мужа Нариз узнала сразу, и сердце тревожно забилось. Катиш вышла из комнаты, а Нариз сломала печать и прочитала единственную строчку на листе бумаги: «После ужина жду тебя в юрте». Эта простая фраза перечеркнула все дрязги дня. Нариз улыбнулась – Леон уезжал почти на рундину, и она тоже успела соскучиться. Значит, он вернулся, но не объявился домашним…
Ела она так плохо и неохотно, что даже отец спросил:
