желаниями отправиться на поиски госпожи Худы и присоединиться к их маленькому отряду. У нее было так много вопросов к Хазану, которые она жаждала задать, и, возможно…
Если она не станет разыскивать госпожу Худу, то та сможет спокойно вернуться к своей жизни. В конце концов, что изменится, если она расскажет людям о том, что видела? Ализэ к тому времени давно уедет.
Хотя, быть может, сплетни навредят не ей, а Никак? Теперь, когда Ализэ знала, что он не негодяй, ей было труднее легкомысленно отнестись к его жизни, особенно если учесть все, что он уже сделал ради нее.
Ализэ прикусила губу, глаза ее метались туда-сюда между залом и двумя высокими фигурами молодых людей.
О, к черту все это!
Она позволит госпоже Худе остаться. Ализэ было крайне важно поговорить с Хазаном; слишком уж много неопределенностей было сейчас.
Девушка начала прокладывать себе путь обратно через толпу, пробираясь между людьми, чтобы успеть за юношами, стремительно двинувшимися в противоположном от нее направлении.
– Подождите! – позвала она. – Куда вы…
Никак обернулся, перехватив ее взгляд, и глаза его сузились. Он решительно мотнул головой один раз.
Опасность, казалось, предупреждал он ее. Не подходи.
Ализэ ощутила тепло ностаса и удивленно вздохнула.
Как ностас распознал это невысказанное предупреждение?
Она все еще стояла на месте, пораженная многочисленными сюрпризами этого вечера, когда до ее сознания дотронулся знакомый шелковистый шепот, наполнивший Ализэ ужасом.
Сердце ее защемил подкрадывающийся страх, он пробежал по коже и наполнил рот жаром.
Ализэ бросилась бежать.
Паника заставляла ее двигаться отрывистыми толчками, искать пути к бегству – словно девушке когда-либо удавалось обогнать дьявола. Она понимала всю тщетность этого побега, но все равно протискивалась сквозь плотно набитый зал.
Шепот Иблиса заполнил голову словно дымка.
Бойся злата, короны, сияния глаз…
– Нет! – кричала Ализэ, убегая. – Нет, нет…
Первый король избегает смертный свой час…
– Перестань! – Ализэ зажала уши руками. Она не знала, куда бежит, но ей нужно было на воздух, нужно было вырваться из этой толпы. – Прочь, убирайся из моей головы…
Бойся злата, короны, сияния глаз.Первый король избегает смертный свой час.Стены сломай и тьму одолей.Второй водит дружбу с врагом всех людей.
– Оставь меня! Пожалуйста, оставь меня в покое!
Змея, звон мечей и пламя огня,И третий ворвется вдруг, сталью звеня.
Ализэ ухватилась за мраморную колонну и прижалась необычайно горячей щекой к прохладной поверхности.
– Пожалуйста, – всхлипнула она. – Я прошу тебя… Оставь меня в по…
А также есть шут, что всех растревожит,Ведь трех королей быть разом не может.
Что-то оборвалось, ком в горле разжался, и дьявол исчез.
Голова Ализэ кружилась. Задыхаясь от страха, девушка сильнее вжалась в блестящий мрамор, чувствуя, как холод проникает в нее сквозь тонкое одеяние. Она была убеждена, что замерзнет в этом платье, но никак не ожидала, что дьявол придет сегодня, что согреет ее своим жаром, этим сверхъестественным теплом.
Ализэ прикрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание.
Она не понимала, где находится, да ей было и все равно; она едва слышала собственные мысли за стуком сердца, бешено бьющегося в груди.
Она еще даже не разгадала первую загадку, посланную Иблисом, как же теперь справиться со второй?
Тем более, что его приходы раз за разом оказывались предзнаменованием чего-то ужасного. Всего несколько дней назад дьявол посеял в ее голове шепотки о несчастьях, и о, как Ализэ пострадала от того, что произошло. Как круто изменилась ее жизнь с тех пор, как она в последний раз слышала этот голос в своей голове. Что же будет теперь? Растеряет ли Ализэ последние крохи надежды, что у нее остались?
Такого стремительного повторного появления Иблиса еще не было. Обычно, прежде чем его мучительный голос снова вторгался в ее сознание, принося с собой всевозможные беды и тревоги, у Ализэ были целые месяцы, но никак не дни передышки.
Какие же теперь муки ждали ее?
– Ализэ.
Она пошатнулась, хотя уже держалась за прохладную колонну, и повернулась лицом к другой своей муке. Сердце заколотилось совсем по-другому, пульс опасно трепыхался в горле.
В великолепном тяжелом зеленом наряде перед ней стоял Камран; мантия его была распахнута, обнажая сложные изумрудные жгуты и шею с еще большим количеством драгоценностей. Его глаза, подведенные кайалом, сделались неправдоподобно темными, еще более разрушительными от взгляда на нее. Но именно блеск обруча в его волосах пронзил сердце Ализэ страшным ударом.
Камран был принцем. Она почти забыла об этом.
– Ализэ, – повторил он, теперь уже шепотом, глядя на нее с тоской, которую и не пытался скрыть.
Бесконечная тьма, которой стали его глаза, вбирала в себя каждую деталь ее лица, ее волос, даже ее платья. Ализэ почувствовала себя слабой, стоя к принцу так близко, в голове у нее помутилось. Все шло не по плану.
Как он вообще заметил ее в этой суматохе?
Ведь она лишь мельком бросила на него взгляд издалека, наблюдая, как он невозмутимо встречает длинную вереницу гостей, которыми, Ализэ была уверена, Камран будет занят всю ночь. Наверняка он выполнял свои обязанности, от которых не мог отмахнуться, наверняка за ним скоро кто-нибудь придет…
Принц словно подал сигнал бедствия, который напугал девушку, обострив все ее инстинкты, и Ализэ, не задумываясь, шагнула ближе. Она замерла, едва не коснувшись его, наблюдая, как Камран вздрогнул во второй раз, осторожно оттягивая воротник на шее, делая все возможное, чтобы обрести облегчение, не нарушая искусно составленного образа.
– Что такое? – ласково спросила Ализэ. – Тебе больно?
Он покачал головой, попытавшись коротко рассмеяться, но это не помогло опровергнуть его очевидное неудобство.
– Нет, ничего страшного. Мне просто неприятна эта одежда. Мантия должна быть изготовлена из шелка, но она ужасно жесткая и шершавая. Она и раньше доставляла дискомфорт, но теперь, клянусь, мне кажется, будто она вся утыкана иголками.
Принц снова скривился, потянув за отворот одеяния.
– Иголками? – нахмурилась Ализэ. Она осторожно прикоснулась к нему и почувствовала, как он напрягся, когда она провела рукой по изумрудной парче, по рельефной вышивке на ней. – У тебя… У тебя есть чувствительность к золоту?
Девушка нахмурилась.
– К золоту?
– Это шелк, да, – объяснила она, – но это шелк, сплетенный с золотой нитью. А здесь, – она провела рукой по рельефной вышивке на воротнике и на лацканах, – здесь золотых нитей еще больше. Это самое настоящее золото, ты не знал?
– Нет, – ответил Камран, глядя на нее как-то странно; на мгновение его взгляд упал на ее губы. – Я не знал, что золото можно вплетать в ткань.
Ализэ вздохнула и убрала руку.
– Можно, – подтвердила она. – Одежда может казаться тяжелой и немного грубой, но она не должна причинять тебе боль. И уж точно не должна ощущаться как иголки.
– Откуда ты это знаешь?
– Неважно, – ответила Ализэ, избегая его взгляда. – Важнее то, что тебе больно.
– Да. – Принц сделал к ней шаг. – Очень больно.
– Мне… мне жаль это слышать, – сказала Ализэ, нервничая. Она начала нести первое, что пришло ей в
