– О звёзды! – воскликнул Ромион и схватился за сердце. – Нет! Только не это… Почему из всех… Она? А это точно не пройдёт? – Он снова поймал взгляд дракона. – У некоторых же проходит?
– Понятия не имею, Ваше Величество, это же не болезнь. Но… если вы хотите моё честное мнение… Разбитые сердца так просто не починишь. Вспомните Тёмного Властелина. Любовь – это сила, я однажды просчитался, когда недооценил её. Приготовьтесь к тому, что вам будет только хуже.
Ромион выругался.
– И… Ничего нет, чтобы можно было облегчить это? Никакого зелья? Лекарства?
– Простите, Ваше Величество, но нет. Или я дал бы это вашему брату, когда он стал Властелином. Если вы помните, ему даже отсутствие сердца не помогло.
– Вот это я влип, – беспомощно пробормотал Ромион. – Что же теперь делать?
Туан решил считать это риторическим вопросом.
…Неладное первым заметил не Ромион, а его советник. Точнее, советник первым об этом сказал, а так – Ромион даже не обратил внимания, что его начали сторониться. И случилось это приблизительно спустя две недели после исчезновения Кики.
Советник сказал:
– Ваше Величество, с вами всё в порядке? Вам не следует показаться врачу или придворному магу?
Ромион удивился. Только что они как обычно обсуждали государственные дела – у кого купить новый камень для квартала сапожников, когда открыть городскую бесплатную библиотеку и не приурочить ли к её открытию ещё и новую галерею. Ромион соглашался перенести из дворцовой коллекции некоторые картины, но ни король, ни советник не были уверены, что его примеру последуют другие аристократы. К тому же надо было убедить меценатов, что идея хорошая, чтобы они привлекли ещё и свободных художников…
И тут вдруг этот вопрос.
– А в чём дело? – поинтересовался король, перебирая свои заметки.
– Ваше Величество, вы точно хорошо себя чувствуете? – Джек смотрел на него очень внимательно и при этом хмурился.
Ромион даже бросил взгляд в зеркало – но с отражением всё было в порядке.
– Да. А что?
– Вчера на площади, Ваше Величество, вся столица рыдала после вашей игры. А три дня назад ваш любимый трактир, куда вы отправились вечером, так стонал, что стража решила, там кто-то умер. И в начале недели, когда вы взялись за скрипку, камердинеров и лакеев, которые ждали у ваших покоев, пришлось успокаивать сильными лекарственными зельями. Мне продолжать?
Ромион отложил документы и откинулся в кресле.
– Последнее время я плохо сплю, – признался он. – Но это нормально – развод был тяжёлым. Все эти слухи… Традиционалисты среди моих подданных… – Ромион тяжело вздохнул. – Возможно, ты прав. Мои зелья давно поря менять…
Лекаря к королю вызвали в этот же вечер, и надо ли говорить, что Его Величество оказался в совершенно здоров.
– Как часто вы пьёте тонизирующее зелье, мой король? – спросил лекарь.
Ромион нахмурился.
– Последнюю неделю я пью только успокаивающее и снотворное. Я же сказал, что плохо сплю.
– И как часто вы их пьёте?
Ромион ответил и сам испугался. Доза выходила даже не лошадиная, а драконья.
Лекарь же только покачал головой и выписал новое снотворное, которое Ромион сварил лично. Оно не помогло. Не помогала прийти в себя даже скрипка – Ромион так рассвирепел, когда понял это, что порвал струны.
Тогда-то Ромион и понял, что творится, нечто неладное. Скрипку он бы ни за что не сломал, будь он в порядке…
Конечно, первое, что ему пришло в голову – мысль о проклятьи. Ромион проанализировал самочувствие, понял, что всё хуже, чем он думал – и с каждым днём всё ужаснее. Образ Кики был повсюду, и Ромион мечтал от него избавиться.
Как было бы проще, окажись это и правда проклятье!
Лгать Туану было незачем, и Ромион ему поверил, как поверил, что помощи ждать неоткуда. Поверить оказалось легко – он словно всегда, где-то внутри, в сердце, знал это. Но с врагом легче бороться, если знаешь его в лицо – и Ромион был рад, что выяснил, в чём дело.
Он думал, что научится с этим жить, справится и всё пройдёт. Туан в данном вопросе не знаток, а Ромион много раз видел, как его подданные-аристократы то сходятся, то расходятся… Любовь, ха!
Он забросил скрипку и взял себе любовниц – сразу троих. Когда ты король, у тебя полно возможностей найти себе эту самую любовь. Кто откажет?
Не отказал никто, но спустя всего лишь неделю Ромион понял, что это не работает – только хуже становится. Он всё время мысленно сравнивал девушек с Кики, постоянно забывал их имена и так же постоянно путал их имя с Кинникией в постели. Легко выговаривал, кстати.
Ещё неделю Ромион пробовал удариться в работу – раньше всегда помогало. После разрыва с Виолой он так и сделал – сработало же.
Сейчас – нет.
Ещё неделя прошла, и Ромион совсем извёлся. Он почти не спал, не мог играть, жар стал постоянным. Ромион стал срываться на слугах, чего никогда прежде не делал. Не мог сосредоточиться в разговорах с советником и отправлял того решить всё самого. И уже три недели как не участвовал в переговорах и не бывал на приёмах – знал, что или не высидит, или проморгает что-нибудь важное. Мысли были только об одном – на Кики в прямом смысле клином сошёлся весь свет.
"Да она же ведьма, ей нельзя верить!" – уговаривал себя Ромион. Но, как оказалось, это было совершенно не важно. Кики хотелось – невыносимо! – даже просто увидеть. Снова взять за руку. Услышать голос.
Ромиону казалось, он сошёл с ума. Это же было совершенно на него не похоже и не подчинялось никакой логике! Ну как можно так быстро, так… внезапно заболеть кем-то? Да что в этой Кики такого-то? Те же любовницы были куда краше её и ластились тоже вполне искренне. Ну да, они не пытались его понимать – да и в бездну это понимание! Кики опасна, Кики – угроза, Кики…
… нужна была, как воздух. Ромион уже бредил ею и прекрасно понимал, как это глупо и что давно пора одуматься. Ну и что? Кики была нужна, необходима, как сама жизнь.
И она была где-то там, далеко, в Синих горах. Но ведь была же! Ромион однажды только представил, что мог бы прийти к ней. Да, как эти другие наверняка приходили, к её трону в ледяном дворце – ну и что? Гордость молчала. Ромион вдруг решил, что отправиться к Кики не такая уж плохая идея.
Решение окрепло и превратилось в цель. Ромион уже знал, что сделает это – или просто не сможет жить. Осталось только закончить пару вещей.
– Брат, ты ужасно выглядишь, – сказал Дамиан, когда Ромион вызывал его с помощью амулета.
Был вечер, солнце садилось, Дамиан сидел на широком подоконнике, но смотрел не на закат, а на Ромиона. Тот устроился в кресле у камина и постукивал пальцами по подлокотнику.
– Знаю. Я мало сплю.
– Приготовить тебе снотворное? – поинтересовался Дамиан. – Что, твой лекарь не справляется?
Ромион уже давным-давно звал перед сном не лекаря, а придворного мага, чтобы тот усыпил короля каким-нибудь заклятьем, желательно мощным. Это всё равно помогало очень ненадолго.
– Брат, я позвал тебя не за этим.
– Да, уж скажи, зачем. У меня там Виола предзащиту завалила и собирается идти войной на ректорат. Вместе с отцом, который ей во всём потакает. Сейчас если новую версию диплома не примут… У тебя тут вроде всё нормально, так что там я нужнее. – Дамиан вздохнул, когда Ромион протянул ему запечатанный свиток. – Что? Опять кого-то припугнуть? Роми, ради всего…
Он осёкся, бросив взгляд на печать. Посмотрел на Ромиона. Снова на печать. Сломал её, развернул свиток, быстро пробежался по нему глазами.
– После смерти?! – выдохнул он, не отрывая взгляда от свитка. – Ромион, да ты рехнулся?! Что за дата тут стоит? Что ты собрался делать завтра в семь вечера?
– Это приблизительное время. Завтра я отправляюсь в Синие горы к моей бывшей жене, там она превратит меня в лёд, и ты станешь королём.
Дамиан смотрел на него, открыв рот. Свиток упал на пол – Ромион пошевелил пальцами, и он вернулся к королю.
– Роми, ты охренел? – выдохнул, наконец, Властелин. – Ладно, горы, ладно, жена, но я не дам ей тебя заледенить!
