обожаемого Чаро.
Уно понимал меня без слов и негодовал, замечая краткие запинки в речи и слишком глубокие вдохи.
Я вкратце поведала о том, как Харима выпроводила меня из Дармы глубокой ночью. Пыталась шутить, убеждая друга, что отлично провела время на спине у исполинской черепахи, но голос мой временами дрожал, выдавая искреннее волнение.
Излив душу, я решила, что Уно все же должен поспать, а мне самой хотелось искупаться в пруду и выстирать, наконец, свою потрепанную хламиду. Даже без моющих средств платье станет гораздо свежее, потом надену его с большим удовольствием. К тому же Манти Ош оставил для меня чистый кусок ткани размером с небольшую простыню, сделаю что-то вроде парео.
Я вышла из домика и сладко потянулась, вытягивая руки к солнцу, – сегодня настоящее пекло, одежда высохнет быстро. Интересно, куда все-таки спряталась Камрит, я чуть было не стала ее звать, но передумала. Если Уно уснул, нельзя разбудить его криками. Камрит не малое дитя – найдется сама. А что у нас сегодня на обед…
Огонь почти погас в земляной яме, но на деревянные шпажки по краям очага были аккуратно насажены розовые куски мяса. Они издавали аппетитный запах, процесс примитивного копчения в самом разгаре.
В голову закрались самые невероятные предположения, – Манти Ош придушил змею… Или Манти Ош голыми руками поймал жаканару… Я не замечала у нашего монаха оружие. Но, судя по припасам, он точно не вегетарианец. Что ж, сытный обед обеспечен, стоит заняться своими делами.
Я с удовольствием поплавала и немного повалялась на солнышке у воды. Боже мой, какая я стала худышка! И вся-то исцарапанная, волосы спутались, глаза совершенно дикие, но счастливые. А лицо… Разве это мое лицо… Рита-Рита, разве это ты?
Магрит – вот мое настоящее имя! И пусть священные воды Мантихары даруют мне новое рождение. Повинуясь странному порыву, я торжественно зачерпнула в пригоршни прозрачную, нагретую за день воду и вылила себе на поднятое кверху лицо.
«Ну, вот и все… Теперь я тоже твое дитя, Инсектерра! Принимай в Семью».
Сама не знаю, что на меня нашло, откуда взялась чудная фантазия провести подобный ритуал с пафосными речами. Пока я раздумывала, откуда-то с высоты на мои голые колени вдруг упали маленькие желтые лепестки. Я растерла их между пальцев и поднесла к носу.
Мелисса… мята… ваниль. А с вершины дерева уже летел целый ворох ароматных цветов, будто кто-то нарочно рассыпал их на меня с неба.
− Ты очень красивая.
Я обернулась и увидела Уно. Он тоже успын крохотными желтыми цветами, а кроме того на нем ничего больше не было, и это казалось совершенно естественным и привычным. Мы встретились у маленького лесного водоема и можем обойтись без одежды.
Платье мое, натертое песком и выполосканное, давно сушилось расправленным на солнечной стороне берега. А в парео я еще не успела завернуться. Но разве мне нужно смущаться…
− Почему ты пришел? У тебя, наверно, еще голова кружится, хочешь пить? Садись вот сюда, я сейчас принесу из ручья воды.
− Нет, я хочу только тебя.
Уно опустился рядом со мной на колени, и мое сердце забилось так неистово, что я приложила руку к груди, надеюсь, оно не выскочит навстречу смуглому серьезному мужчине. Теперь мы сидели друг напротив друга в позе медитирующих монахов или маленьких детей, которые впервые видят голышом существо противоположного пола. Волнительно маняще…
Уно начал говорить, как обычно плавно и медленно:
− Я думал, что не смогу прожить без Семьи, что один не справлюсь. Но сейчас, когда вижу тебя, многое понимаю. Все время, что ты жила с нами – была одна, и никто не мог разделить твое одиночество. Тогда ты выбрала меня, а я ничем тебе не помог.
− Уно, подожди, все было не совсем так…
− Позволь мне сказать, а потом придет твой черед. Сегодня я почувствовал, что значит по-настоящему быть одному и самому решать свою судьбу, не завися от чужих желаний и целей. Страшно и прекрасно одновременно.
Сегодня я будто родился заново и теперь заново познаю наш старый мир: песок под босыми ногами, крики птиц, свист сигарусов и болтовню манканов среди ветвей. Даже солнечный свет кажется мне ярче и распадается на множество новых оттенков.
Все так знакомо и неизведано. Я хочу, чтобы ты поняла. Я стал свободен, отказавшись от Семьи, но свободным могу и вернуться в нее обратно. Или остаться здесь. Решать только тебе. Мой дом теперь там, где будешь жить ты, Магрит.
Вздрогнула, когда его теплые пальцы коснулись моего плеча и скользнули к груди, задержавшись на припухшем соске. Наши взгляды теперь следили за движением руки Уно, а он продолжал говорить. Только лицо осветилось лукавой улыбкой:
− Похожи на ягоды арсалиса. Я хочу попробовать их на вкус. Ты позволишь?
Это невыносимо. Зачем он просит меня о том, что давно всецело принадлежит ему. Я закусила нижнюю губу и с досадой поймала его взгляд. В лице Уно не было похоти или едва сдерживаемой страсти. Только восхищенная нежность и… что-то похожее на…
− Я люблю тебя, Магрит.
− Ведь я уже не королева.
Мои слова звучали робко и укоризненно. Уно был спокоен и уверен. Впрочем, как и всегда.
– Я люблю тебя как единственную женщину для меня, как ночь и день, как свою звезду. Нет, даже больше… Я не могу сказать, как я люблю тебя по-настоящему, Магрит. У меня нет сравнений. Это… это просто больше и сильнее всего, что я мог бы представить.
Не хотелось ничего отвечать. Мне тоже всего было много сегодня. И наших разговоров и волнений, и даже этого солнца и запаха цветов. Только молчать и быть ближе к нему. Соединиться двум телам, слиться воедино в общем желании.
Его губы замерли на моих губах, а потом, чуть раскрывшись, снова сомкнулись, охватывая мои. Спешить некуда… Время остановилось в Мантихаре. Все время здесь и сейчас принадлежит нам. Я выгнулась и обняла плечи Уно, а он мягко погладил мою спину, очищая от прилипших на влажную кожу песчинок.
Сначала мы трогали и гладили друг друга, удивляясь самой возможности прикосновений. Будто бы наши тела – величайшие в мире драгоценности и следовало ласкать их очень бережно и деликатно. Потом его поцелуи стали настойчиво-жадными, и я дала понять, что готова утолить его жажду. Мы оба дрожали в нетерпении, но почему-то оттягивали саму возможность соединиться, не сговариваясь, дразнили и распаляли себя.
Наконец я застонала, без слов покоряясь и умоляя взять меня, как он хочет. Кажется, даже укусила его плечо и пустила в ход ногти, притягивая к себе. Но когда Уно уложил меня на песок, поддерживая руками под спину и ягодицы, когда он полностью
