поболтаю. Может к соседям к кому загляну ещё.
– Сходи, – одобрительно отозвался Рун. – А я и не знаю, чем лучше заняться. В лес бы, хоть хвороста набрать. Грибов, ягод, корений. Да разве уйдёшь. А то воротится Лала, а меня нет. Испугается.
– Уж так она радуется быть твоей невестой, внучок. Так радуется. Не пойму я этого, – призналась старушка с некоторой растерянностью. – Ты хороший, но мы никто. Перед ней вон и барон устилается. Почему она так радуется?
– Потому что феи весёлые добрые существа. Всё доброе ей нравится. А быть невестой – это доброе. Ты же была невестой. Приятно это было?
– Приятно, внучок. Только я выходила за ровню себе.
– Для неё все люди одинаковы. Феи не различают человечьих сословий, – объяснил Рун.
– Так не бывает, – с сожалением заметила бабушка.
– У людей нет. А у фей да. Вот скажем, для бога есть разница, крестьянин человек или принц?
– Для бога нет.
– Ну а фея считай полубог. Поэтому и ей без разницы. Ей главное, добрый человек или злой.
– Ежели так, тогда понятно, почему она радуется. У тебя душа светлая, внучок. Знаешь, может фея даже лучше бога, – вдруг высказала старушка крамольную мысль. – Бог вроде нам отец, но строго судит. А она ласковая и сердечная. Я бы померла со страху, если бы у нас бог поселился. На неё же как не взглянешь, лишь улыбаешься, и всё. Пойду я, внучок. Ты дров пока можешь ещё наколоть, всё удобнее, когда в поленнице лежат, а не чурками. Или воды принеси. Для огорода она не нужна, но для дома лишней не будет. Стену в сарае надо бы починить. Погреб почистить. Делов много. Всех не переделать.
– Ладно, понял, – кивнул Рун.
Бабуля спустилась с крылечка, направилась за ограду на улицу и вскоре скрылась из виду. Рун задумался, прикидывая, чем заняться разумнее всего. Решил, тем, что требует отлучаться со двора – водой. Дрова можно колоть и при Лале, это не мешает ни говорить с ней, ни даже обнять в любой момент, прервавшись на минутку, если ей вдруг сильно захочется, а коли у неё опять возникнет нужда пойти куда-то одной, как сейчас, вернувшись не потеряет его, сможет легко найти. С девичника она быстро не вернётся точно. Время есть.
Он сходил за вёдрами, вышел за калитку. Два стражника, снова другие чем прежде, незнакомые, поодаль о чём-то переговаривались с рыцарем в лёгких чрезвычайно искусных доспехах. Вся троица обернулась, оглядев Руна, он отвесил им поклон. Мимо проходили две женщины с корзинами белья – тётя Нази и бабушка Яста. Здороваться не стали, лишь посмотрели колко. В прошлом Руна просто не замечали, к тому, что с ним никто не здоровается, он привык, можно было бы предположить, не все в деревне оттаяли к нему из-за феи, и удовлетворится этим объяснением произошедшего, если бы не парочка странных «но». Вообще-то сейчас его как раз заметили, но вместо обычного равнодушия в глазах наблюдался явный негатив. Руну по большому счёту было всё равно, чужие люди, от их отношения ни горячо ни холодно. Слегка озадачило, и всё. Вероятно завидуют. На развилке дороги перед спуском к реке он пересёкся ещё с одним односельчанином. Лесоруб Джех возвращался со сторожки.
– Здоров, феелов, – сказал он, остановившись.
– Добрый день, дяденька, – ответил Рун.
– Всё ли хорошо у феи?
– Да, – пожал Рун плечами.
Джех вздохнул:
– Отпустил бы ты её, парень. Не бери греха на душу. Она… невинна. И ещё девочка совсем. Несмышлёная. Нельзя её принуждать.
– Я её не принуждаю, – промолвил Рун спокойно.
– Принуждаешь, – возразил Джех, осуждающе глядя на него. – Подумай, кто есть ты, и кто она. Не порти ей жизнь.
– Вы бы поймали, вы бы отпустили? – поинтересовался Рун скептически.
– Я бы взял три законные желания. А потом отпустил. Трёх желаний достаточно. За глаза. А так, как ты, поступать греховно, – сурово поведал Джех. – Пожалей её.
– Я подумаю, – пообещал Рун.
Джех кажется не поверил. Выражение его лица стало ещё суровее. Даже мрачным. Он, более не слова ни говоря, пошёл своей дорогой. А Рун пошёл своей.
На реке в этот раз не было ни ребятни, ни взрослых. Никого. Лишь лодочник Шим причаливал к отмостку, перевозя какого-то воина с того берега. Знатного, хотя и не самого родовитого, одет в ладные кожаные доспехи, без особых изысков вроде гербов и вышивки, за поясом меч и кинжал в посеребрённых узорчатых ножнах. Ножны и выдавали статус этого человека, как имеющего некоторый вес и значимость. Не всякий путник возьмёт с собой в путешествие дорогое оружие. Побоится грабителей. Надо иметь уверенность в себе и в своих боевых навыках, чтобы взять.
– А это как раз и есть тот самый женишок феи, – донесся до Руна тихий голос Шима.
Воин оценивающе смерил Руна взглядом, выбрался из лодки и сразу подошёл. Рун как раз зачерпнул второе ведро.
– Бог в помощь, юноша, – непринуждённо произнёс воин.
– Спасибо, – кивнул Рун.
– Говорят, ты жених феи.
– Я тоже слышал об этом, – отозвался Рун спокойно.
– О, да ты серьёзный малый, – улыбнулся воин. – Постой, не уходи, давай поболтаем.
– О чём? – посмотрел на него Рун с лёгким недоумением.
– О фее конечно.
– Я вас не знаю, зачем мне с вами говорить о ней? – заметил Рун. – Тут всё равно всем известно о нас, вам всё охотно расскажут в таверне здешней, или на постоялом дворе. Или любой местный, кого ни спросите.
– Ты же местный, вот и расскажи, – с усмешкой промолвил воин.
– Я как раз исключение, – объяснил Рун. – Фея моя невеста, если я буду о ней говорить, выйдет, как будто докладываю постороннему, кого впервые вижу, о её жизни. Это будет странно. И неправильно.
– Надо же. Какой рассудительный, – подивился воин не без юмора. – А если я тебе заплачу, коли расскажешь мне о ней да покажешь?
– Не надо, – покачал головой Рун равнодушно.
– Пять серебра.
– Нет.
– Десять.
– Оставьте себе.
– Ты умеешь торговаться, – похвалил воин весело. – Двадцать.
Рун призадумался. Двадцать серебряных монет – огромная сумма. Прямо деньжищи.
– Зачем вам это? – обратился он с искренним непониманием к собеседнику, словно взывая к его благоразумию. – У любого расспросите здесь. Вам бесплатно с удовольствием всё расскажут. Сплетничать народ любит, хлебом не корми. А увидеть, где-нибудь поодаль от дома моего подождите, чтобы стража не погнала, всё равно увидите рано или поздно. Мы же выходим. Она выходит.
– Эх, друг, люди много языками чешут не по делу, мне нужна информация из первых уст, – поведал воин со значением. – Я, собственно, мимо проезжал, даже не
