Как-то я приносила ему ароматной воды и свежие полотенца.
– Он в жилом крыле?
– Нет в лекарском. В артефакторной палате.
Значит, на артефакте жизнеобеспечения. Ну что за остолоп? Зачем только рисковал собой? Я сжала руками простынь, унимая злость.
– А что с остальными? Как девушка Лидия? Как ведьма? Как его величество и его высочество?
Что греха таить, за Властоса я волновалась не меньше чем за Гастона. Как бы то ни было, мы сражались плечом к плечу, и он не ударил в спину, когда была возможность. Окружил всех заботой, помогает излечиться. Возможно, желает урегулировать конфликт по-другому, понял, что выбрал неверный способ?
– Извините, насколько мне известно, все живы, но девушка в очень плохом состоянии. И тот, кого вы зовете Эльрихом – тоже. Они лежат в одной палате.
Сердце сжалось. Мне захотелось броситься к Эльриху. Наплевать, что все тело болит, наплевать, что легкие жжет огнем. Да какая разница, что я едва дышу? Если с ним что-то случится, я вообще дышать не смогу!
– Помогите подняться, я хочу его увидеть.
– Простите, но это невозможно! – девушка подскочила и положила ладони на мои плечи. – Сейчас подойдет лекарь, Мириам уже отправилась ему сообщить, что вы пришли в себя.
Двери открылись, и вошел высокий статный мужчина. Как по мне, слишком молодой и красивый для опытного лекаря. Но мне ли не знать, что внешность бывает обманчивой.
– Как моя юная пациентка себя чувствует? – прозвучал приятный и располагающий голос.
Мужчина скинул с плеч белоснежный халат, небрежно бросил его на спинку стула, ополоснул руки дезинфицирующей настойкой с прикроватной тумбочки и по-свойски откинул с меня одеяло. Я даже растерялась от такой наглости, а когда поняла, что лежу в тонкой прозрачной сорочке, то завопила хрипло-сиплым голосочком:
– Вы что себе позволяете, подери вас Марг до пятого колена?
– Ваше величество, успокойтесь. Я не мужчина, я лекарь, – отмахнулся он, ощупывая меня под шеей, обводя ладонями округлости грудей.
– А выглядите совсем как мужчина! Пожалуйста, прекратите! Там у меня не болит, – я свела руки, когда мужчина залез мне подмышки.
Требовать в моем положении было довольно сложно. Голос сипел и срывался. Я пыталась дотянуться до краев одеяло, но слабые руки дрожали и не слушались.
– Тремор это нормально в вашем положении. Слабость и нервозность тоже в порядке вещей. А я ощупываю лимфоузлы, хочу убедиться, что мы победили сепсис, и нет системного воспалительного процесса.
– Чего?
Я и половины слов не разобрала, потому что шаловливые ручонки двинулись ниже моего пупка.
– А ну руки прочь!
– Не переживайте, я смогу вас вылечить, – лучезарно улыбнулся лекарь, а я представила, что бы с ним сделал Эльрих, стань он свидетелем столь бесцеремонного осмотра. – Смертельные раны уже затянулись, осталось разобраться с теми, что не дают покоя.
– Я себя сносно чувствую. Чтобы это понять, вовсе не обязательно меня лапать!
Еще одна обворожительная улыбка и скучающее:
– Будьте любезны, перевернитесь на живот.
И тут вспомнилось, что вытворял со мной гьердинелл. Должно быть, на спине остались уродливые раны. Что греха таить её жгло огнем. Нехотя перекатилась на другую сторону кровати. Лекарь помог удобнее устроиться и расстегнул пуговички на сорочке. Медицинская одежда наших миров одинакова: халат расстегивается и спереди, и сзади, очень удобно, чтобы леди не пришлось оголять то, что у нее в особо значимых местах. Ведь один взгляд и можно влипнуть в незапланированный брак.
Мужчина действовал осторожно и бережно. Он трогал мою рану теплыми пальцами, затем обработал ароматной настойкой, положил несколько вибрирующих камней, и вскоре мне полегчало.
– Так гораздо лучше.
– У вас воспаление. Температуры нет, сепсис удалось остановить, но эта рана на спине мне не нравится, придется обрабатывать дважды в день.
– Служанки с этим справятся, не вопрос.
– Пожалуйста, раз вы так настаиваете, пусть этим занимаются они. Но при любых жалоба немедленно докладывайте. Необычное головокружение, поднятие температуры, двоение в глазах, потемнение что-то такое, сразу вызывайте меня, договорились?
Кто-то ответственно подходит к выполнению своей работы или боится лишиться головы?
Служанки помогли мне застегнуться и перевернуться на спину. Лекарь откинул со лба длинные белые волосы и поднял брови, ожидая ответа.
– Договорились. Спасибо за вашу заботу. И подскажите, пожалуйста, дарси Драгнор ваш пациент?
– Что вы хотите знать?
– Он… Он ведь выживет?
– Ему сильно досталось, но я делаю все, что от меня зависит.
Дурацкий ответ. Узнать насчет девочек не успела, в комнате нарисовались новые гости. Служанки спешно поклонились, лекарь тоже склонился в три погибели, потому что в дверях стоял учитель Пьерн. Его высочество, принц подмирья.
– Оставьте нас, – повелел он.
Служанки снова поклонились и покинули комнату. Лекарь собрал инструменты, дал мне несколько советов, пожелал скорейшего выздоровления и оставил нас наедине.
Мы изучали друг друга, и никто не решался начать первым. Тишина давила на нервы. Так бывает, когда между друзьями рвется соединявшая их нить. Что остается? Неловкость и неуклюжее молчание. Видеть Пьерна в образе человека было непривычно. Прежде такой родной учитель казался чужаком.
– Значит, все это время вы мне врали?
Мужчина переминался с ноги на ногу и поправлял круглые очки, сползающие по переносице.
– Ложь – слишком грубое слово, Адель, я бы сказал иначе: не говорил всей правды. Но все, что было между нами – было искренним.
Я усмехнулась и схватилась за живот. Рана на нем сильно болела.
– Что было-то между нами? Вы готовили меня стать королевой? Или готовили меня в жертву? Каков был план? Гастон ведь тоже знал, недаром подсунул мне комнату Эльриха. Брат ведь с вами заодно, не так ли? Зачем он показал мне дневник дары Драгнор? Хотел расположить к себе? Играть людскими сердцами у вас получается! Я ведь любила вас как брата.
– А я люблю тебя как сестру. Ты имеешь право злиться, я понимаю. А теперь, когда вопрос касается твоей жизни и смерти, считаю необходимым рассказать всю правду.
– Так уж и всю? Или ту, которая удобна вам?
