я был уверен, что он станет биться за тебя до последней капли крови.
– Да ты злой гений, – изумилась, поймав себя на мысли, что план Властоса сработал. Самое противное, что Эльрих тоже это понял, поэтому пожертвовал собой. Только страх за него вызвал во мне нужные эмоции. – А что насчет ведьмы?
Владыка поджал губы и на мгновенье отвел взгляд. Собирается нещадно врать или недоговорить.
– Она помогала мне с зельем, и обещала передать мне свою силу. Но нет, убивать её я не планировал.
Я почесала щеки. Они горели огнем. С одной стороны, я понимала, что на чаше весов миллионы жизней. Набеги участились, изменился их характер, твари стали вить гнезда в нашем мире. Не сегодня-завтра они поймут, что возвращаться в подмирье вообще нет смысла, и проще перебраться к нам, туда, где еда в неограниченных количествах. Если в подмирье случится смута, если королевская власть потеряет контроль над тварями, такой итог неизбежен и мне страшно представить, что тогда будет. Потекут реки крови, и в этом буду виновата я. Маргес, да за что мне такая ответственность?
У меня перехватило дыхание от страха. Ужас сковал легкие, глаза щипало от слез. Не хотелось верить, что все это происходит со мной.
– Если мы проведем этот ритуал, то… Вы сможете… – я не смогла закончить, слезы душили.
– У меня будет достаточно сил, чтобы изменить мироустройство. Я не стану таким как Карт, но буду близок к этому. Я не смогу победить и ее в честной схватке, но честная мне и не нужна. Одна жизнь в обмен на жизнь миллионов. Я не утрирую, я говорю как есть, – холодно подытожил владыка.
– Набеги на мой мир прекратятся?
– Прекратятся. Я уничтожу тварей или изменю систему их питания. Карт создала их, чтобы отомстить Маргесу, а мы всего лишь разменная монета. Все люди нашего мира и все люди вашего мира, разве это справедливо?
А разве справедливо, что я должна умереть, чтобы жили другие? Разве я не хочу жить? Если подумать, я ведь и не жила еще. Вся моя жизнь была посвящена снятию родового проклятья. А я бы хотела любить, ходить на свидания, танцевать на балах, завести подруг. Много чего хотела бы. Покататься на лошадях по лесу, пособирать лотосы на краю мира, половить бабочек в заповедной долине. Исследовать наш мир вдоль и поперек, ведь в нем столько прекрасного! Хочу разобраться в рынке трески и победить магистра Дромир в честной схватке. А еще хочу узнать вкус искреннего поцелуя. Испытать запретные чувства. Да и родить детей я тоже хочу. И прожить жизнь рядом с таким прекрасным джаффаром, как Эльрих. Захочет он этого или нет? Сомневаться, бояться, кусать губы от волнения и нетерпения – я тоже хочу.
Но…
Мне стало ещё горше. Совсем скоро он станет королем. Он взойдет на престол моей страны. Какая злая ирония. Я королева подмирья, а он король нашего мира. И рядом с ним должна быть достойная королева, а не я. Даже если он меня любит, на трон должна взойти та, что укрепит его власть, а не девица из опального рода. Я не настолько эгоистична, чтобы подвергать его власть и авторитет такому риску. Он должен думать о целой стране, а я должна сделать то, что подобает мне. То, ради чего, видимо, я и родилась. Ведь недаром же боги отметили меня старой кровью.
И слезы, как то внезапно высохли. Внутри стало пусто и холодно. Появилась ясность мыслей и легкость.
– Хорошо, я согласна.
– Ты не отказывайся сразу, подумай, – быстро проговорил владыка, пытаясь придумать новые доводы, – подумай о том, что ты…
– Я согласна, – повторила громче, и Властос повернулся к учителю, чтобы убедиться. – Но у меня есть условия. Мне нужны гарантии. Нерушимая клятва с проклятием смерти, если обманете. Второе – Эльрих не должен об этом узнать. Третье, мы все сделаем, когда дарси Драгнора коронуют, и я сниму проклятие с сестер.
– Хорошо, как пожелаешь, – словно извиняясь, ответил владыка. – Только должен предупредить, что у нас нет времени, и ты не должна передумать в последний момент. Может тебе нужно время, чтобы все тщательно взвесить? Не стоит решать на эмоциях.
– Что изменится, если откажусь? Вы найдете меня и убьете!
Владыку перекосило от такого откровения, но он промолчал.
– Либо я лягу на камень добровольно, либо вы сделаете это силой. Нет, спасибо. Лучше я умру как героиня и получу кое-какие гарантии.
– Адель я… – учитель попытался что-то сказать, но я прервала.
– Лучше молчите, я не хочу ничего слышать. А вообще я хочу, чтобы вы послушали меня…
В этот момент дверь в мою спальню осыпалась пеплом к ногам самого прекрасного в мире мужчины, еще недавно лежавшего под артефактом жизнеобеспечения. По пояс обнажённый, израненный и изможденный, он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку. От него исходили волны ненависти ко всему живому. Даже на расстоянии я чувствовала, что он убьет любого, кто встанет на его пути к цели. На его пути ко мне.
– Не помешал, господа? – с деланым извинением поинтересовался Эльрих, глядя на владыку.
– Эээ… А как же стража? – робко спросил тот.
– Стража? Ах, стража. У вас чудесные лекари, уверен, они умеют воскрешать мертвых. А мы, – я вжала голову в плечи от уничтожающего взгляда, – уходим.
Джаффар собрав в кулак всю волю, подошел к моей постели и протянул руку.
– Идти сможешь или понести?
– Да ты еле на ногах стоишь, я сама.
Мужчина помог мне подняться. Тело протестовало и мечтало принять горизонтальное положение. У меня закружилась голова, и потемнело в глазах. Я посмотрела бесплатный магический фейерверк и прослушала симфонию из грохочущего сердца и звенящих сосудов. Эльрих подхватил меня на полпути к полу и прижал к груди.
– И далеко ты собрался в таком виде? – спросил владыка.
Вид, скажем прямо, не королевский. Растрепанные волосы, исполосованное тело и больничные штаны.
– Мы возвращаемся в наш мир. И поверь, лучше твоим людям не препятствовать, – меня легко подхватили на руки.
– В этом нет необходимости, мы с Адель все обсудили.
