— Да ведь не драконы так решили! — втолковывал Тей. — Я ведь объяснял, женщина не может больше родить детей, и поэтому…
— Неа, — тут же отметала все аргументы Илль. — Ничего подобного! Это именно что вы решили. Проблема в ваших головах прежде всего! Не может рожать? Бывает! У людей тоже бывают бесплодные женщины. И да, это больно, но это не значит, что их жизнь кончена. Они по-прежнему имеют право жить, быть счастливыми и выходить замуж, если захочется! И мужчина непременно найдется — может, вдовец, у которого уже есть свои дети. А может, просто тот, для кого важнее всего — быть с ней. А знаешь, что самое нелепое? Что ваши женщины и сами страдают теми же предрассудками и снобизмом, из-за которых выходит, что они — вещи одноразового пользования. Та же твоя Ланори…
— Она не моя!
— Неважно. Но она живет в человеческой стране. Неизбежно знает традиции людей. Да и представителей других народов здесь сколько угодно. Она молодая и очень красивая женщина. И я уверена, что пожелай она — давным-давно была бы замужем за человеком, эльфом или кем-то еще. Не по драконьим традициям, а по любви. Или не была бы. Можно быть вполне счастливой и не замужем, и вовсе одной — у каждого свое счастье. Но она желает именно того, что для нее невозможно — она хочет недосягаемого для нее дракона и только дракона.
А еще Илль объясняла, почему считает чудовищным обычай забирать детей-полукровок у их человеческих матерей. То есть сначала не хотела объяснять, только психовала и выплевывала ругательства (а потом и языки пламени). Но однажды все-таки глубоко вдохнула и спокойно, неторопливо разложила все по полочкам. Просто рассказала.
Как женщина, узнав о беременности, с замиранием прислушивается к себе. Как, не замечая того, начинает часто класть руку на живот. Как накатывают волнами поочередно восторг и страх. Как девять месяцев она живет на двоих, пока малыш — часть нее. Как проходит через часы ужаса, боли и крови. О моменте невозможного, переполняющего счастья, когда ей впервые кладут на грудь ее ребенка.
О многом еще она тогда рассказала. В том числе о том, что уничтожила бы того, кто попытался бы отнять у нее дочь. И даже если бы дочерей у нее было десять — уничтожила бы за каждую.
— Я не думал, что все… так. Знаешь, есть сведения, что в прошлом человеческие женщины порой пытались избавляться от детей, да и отдавали с радостью…
Илль тогда невесело усмехнулась.
— А почему они это делали, никто из вас, многомудрых драконов, тоже не думал? Тей, это сейчас, слава всем богам, люди спокойно относятся к внебрачным детям. И не дрожат, как драконы, над невинностью девиц. Каких-то лет сто назад девушка, которую один из ваших вот так соблазнил и бросил, была опозорена! Внебрачный ребенок и вовсе был клеймом на всю жизнь. Если она из благородной семьи — ее и из дома могли выгнать, если работала где-то по найму — тем более… да примерно все было как у вас, только люди все это дикое варварство уже изжили. Вы же ломали жизни этим девчонкам!
Илль смотрела на все как-то совершенно иначе, и становилось вдруг ясно, как день, что она права. И что что-то должно измениться.
А потом… потом было много чего между ними. И в какой-то из моментов Тей осознал, что просто не хочет отпускать эту женщину. Никогда.
Она не может родить нового черного дракона? Это… жаль, да. Но не потому, что продолжить род — долг Тея перед родом, а просто потому что он хотел бы иметь с ней общих детей. Но если это невозможно — что ж… у нее в самом деле чудесная дочка. Невозможная и временами невыносимая, как и ее мать, и наверняка вся академия еще хлебнет горя с ними обеими, но… но, кажется, именно они очень нужны ректору этой академии. Неважно, сможет ли она когда-нибудь обернуться. Неважно, может ли она быть его женой по драконьим традициям. Все это не имеет значения.
…И он поклялся перед ликами всех богов не претендовать на настоящий брак с ней. Что ж, драконам не впервой идти против богов, не так ли? Нужно только придумать, как обойти клятву. Или вернуть ее.
Да, когда леди Вернес узнает правду о Лелиане, будет скандал… Возможно, Тей станет изгнанником. Впрочем, он хоть сейчас отказался бы от своего наследства — слава богам, собственных доходов хватает…
Или богов ему лучше уже не поминать?
Осталось только убедить саму Илль — да так, чтобы она не начала сопротивляться просто из чувства противоречия. И защитить ее от ее семьи и всего прочего мира. И даже от самой себя.
— Простой вопрос, Иллиана! Да или нет?
Тей собирался уже прервать этот нелепый диалог. Чего добивается Орнер Дарнери? Пытается унизить Илль при всех?
Нет, достаточно!
— Да, — слово прозвучало спокойно, будто канув в тишину, и Тей почувствовал, как вытягивается его собственное лицо. Что?! Что значит — да?? Орнер Дарнери между тем расплылся в довольной улыбке, а Илль… отзеркалила эту улыбку и продолжила, — в некотором роде. И нет. Тоже — в некотором роде. Как видишь, дорогой дедушка, то и другое — чистая правда. А как ты это будешь понимать — мне безразлично. Можешь поразмыслить на досуге о методиках непорочного зачатия. Ты хотел выяснить точно, не бракован ли товар? Так я тебя разочарую — я не товар вовсе.
Что она все же имела в виду под своим “да и нет” — Тей тоже не понял. Возможно, он расспросит ее потом… когда она будет не так зла. И он тоже. Или нет — пусть лучше однажды она расскажет сама. Сейчас все это не имеет значения.
Тей снова встал и сложил руки на груди.
— Орнер Дарнери, вы немедленно извинитесь перед моей невестой или покинете дом черных драконов и никогда более не переступите его порога. Вы не сможете забрать Иллиану силой, а видеться с вами добром я ей… то есть она не захочет.
— Щенок! — глава рода серебряных вонзил вилку в нетронутый стейк, неторопливо положил его в рот и медленно прожевал. Затем так же неспешно отхлебнул вина из бокала, скривился и стиснул пальцы на стекле. Бокал хрустнул, и алое вино вперемешку с осколками и кровью из пораненной руки брызнуло на скатерть. — Я увидел все, что хотел.
Больше не обращая ни на кого внимания и не говоря ни слова, Орнер Дарнери поднялся из-за стола, развернулся и вышел из столовой. Следом начали подниматься со своих мест остальные серебряные драконы — за исключением Килиана, который сидел, глядя в стол прямо перед собой.
Леди ди Вернес и леди Тариус все это время неторопливо нарезали мясо на своих тарелках.
— Вызов я пришлю вам по магпочте, — небрежно бросил Тей уже в спину уходящему главе клана серебряных. Тот только фыркнул в ответ, однако не замедлил шага.
Илль проводила его взглядом, а потом вдруг радостно обвела взглядом тех, вто остался в столовой.
— Кстати — приятного аппетита!
Глава тридцать шестая
Ну, что называется, вот и поговорили. Не то чтобы я очень надеялась, что моя драконья родня станет вести себя прилично. Плохо то, что глава рода явно сделал для себя выводы — а значит, не собирается оставлять меня в покое. Разве что теперь уже не станет надеяться договориться с черными по-хорошему. Но и отдавать им меня явно не планирует. Такая корова-то самому нужна.
Зато я лишний раз удостоверилась, что никаких дел иметь с этим родом не собираюсь. Хотя бы потому что ни один из них не удосужился поздороваться с моей мамой и не удостоил ни единым взглядом мою дочь. Как будто они тут сидели для мебели. Разве что папашка мой, может, и не совсем безнадежен… не ушел со своими. Явно в роду теперь не на хорошем счету и со своим отцом в ссоре. Сидит вон, не отсвечивает.
А вот мамы меня удивили — в смысле, моя и чернодраконья. Как-то они очень уж понимающе переглядывались, так что сразу становилось ясно — найдут общий язык. Мне прямо в какой-то момент померещилось, что они чуть ли не телепатически общаются и уже обсуждают взглядами салфеточки и сервизы для свадебного застолья.
А еще в какой-то момент моя дорогая леди ди Вернес, наклонившись к моему уху, шепнула: “А знаешь, я не возражаю”. И невозмутимо вернулась к своему ужину, как будто ничего такого себе особенного и не сказала. И как-то даже вот вопроса не возникло, против чего она там не возражает. И кто мне, интересно, всю жизнь советовал держаться подальше от драконов, а? Кто меня сватал за что-за-прелесть-Викаса?!
