лениво рассматривая собственные изображения, и насмехаясь над художествами. – Не сами ли вы установили, что пантеон богов – высшая инстанция при решении спорных вопросов?
Боги переглянулись.
– Эрвин, а этот болтливый, как посмотрю, твой, – заметил Габиэль.
– Да самому противно, припёрся сюда из-за девчонки, – Эрвин выглядел совсем как на картине, рядом с которой стоял: бандитский взгляд, шрам от брови до темени, коротко стриженные волосы, бугры мышц по всему телу.
– Так-так-так, я все проспала. Давайте ка поподробнее, если в деле замешана любовь, то я в этом деле по уши! – проворковала Минея, богиня воды. Нежная, хрупкая, с длинными голубыми волосами, стекающими до пола журчащим ручьем.
– А ты где шлялась, что не слышала? – пробубнил Талох. – Этот ноет, просит, чтобы мы сняли венец нерушимого брака с его возлюбленной.
– Венец нерушимого брака? – сникла богиня. – Милый мой, это невозможно. На то он и венец нерушимого брака.
– Пантеон богов и слово невозможно не складываются в одном предложении. Для вас нет ничего невозможного, было бы желание.
– Конкретно сейчас у меня желание укоротить язык одному болтливому смертному. Ты вообще кем себя возомнил, что так с нами разговариваешь? – Эрвин оттолкнулся от колонны и встал передо мной. Он возвышался на две головы и, сложив руки на груди, смотрел на меня с презрением.
Поднял голову и заявил:
– Я – влюбленный мужчина, недовольный несовершенством системы, созданной богами. И я здесь из-за ваших недоработок.
Боги возмутились, загомонили, зашуршали, зашелестели, загромыхали. Я прервал их роптание и сухо изложил суть ситуации.
Карт и Маргес, молча стоявшие в тени, принялись ругаться. Богиня тьмы выступала за любовь, а Маргес, как и положено ветреному мужчине, считал, что во всем виновата женщина. На этом фоне чуть не дошло до драки. Минея и Лючия вступились за Карт, Талох и Габиэль поддерживали Маргеса, а Ррох и Эрвин периодически поддакивали то одним, то другим, и всячески поддерживали идею мордобоя, до которого дошло очень быстро.
Маргес потоком ветра содрал со стены изображение Карт, она отомстила ему, смяв портрет Маргеса тьмой.
– Ах ты ж сумчатая кракозябра!
– Что ты сказал?! А ну поди сюда, стручок облезлый!
Карт бросилась на Маргеса с кулаками и понеслось…
Пришлось разнимать богов и как кстати, что я прихватил с собой две бутылочки торнбутского, изысканнейшего вина из редких сортов фруктов, растущих только на севере нашей страны. Богам подарок пришелся по вкусу и через полчаса совместного застолья разговор пошёл более эффективно. В качестве стола использовали алтарь для жертвоприношений, тут и баран пригодился. Рракс быстро его зажарил в божественном огне, Минея притащила красной рыбы, Талох организовал фрукты и овощи, а Лючия – приятное освещение.
Маргес молча пил, швыряя на Карт гневные взгляды и взирая на остальных с ехидной улыбкой. Когда он заметно окосел, то поднялся и усмехнулся:
– Ребятишки вы та-акие забавные. Ик. Обсуждаете брак женщины, которая без пяти минут труп.
– Вы о чем?
– Ты знаешь, где сейчас твоя девчонка? – Маргес ткнул в меня пальцем, блестящим от бараньего жира.
– Конечно, она во дворце… – кашлянул. – Она сейчас не во дворце?
– Во дворце, во дворце. Только вопрос, в чьем?
Что за несносная девчонка? Ведь просил не делать глупостей! Просил согласовывать со мной каждый шаг! Опять в премирье поперлась, беда на мою голову?
– Вы можете сказать точно, где она?
– Я тебе что, почтовый голубь? Или твой личный шпион?
–Обязательно быть задницей, чтобы вас боялись или уважали?
Бог безразлично хмыкнул. Похоже, ему было глубоко насрать, боятся его или уважают.
– Ну, в подмирье, и что дальше?
– Вы же знаете, что Адель облагорожена вашей магией? Но при этом в ней течет кровь Карт.
Богиня оживилась и отставила бутылку, из горла которой только что хорошенько отхлебнула.
– Вы же не дадите ей погибнуть из-за этого?
– Я что, похож на ангела-хранителя?
– Нет, вы похожи на мужчину с разбитым сердцем, который хочет отомстить мне за собственные неудачи в любви.
Со всех сторон раздались возгласы. Боги улюлюкали, как самые настоящие смертные. Женщины захихикали, а Эрвин ободряюще положил ладонь на плечо Маргеса.
– Вот так, друг. Похоже, тебе пора на пенсию, раз смертный учит тебя жизни.
Маргес скинул руку Эрвина и фыркнул:
– Мне вот любопытно, неужели я пропустил собрание, на котором мы признали себя идиотами? По-твоему, я мог облагодетельствовать магией женщину, в которой течет старая кровь и не знать об этом? Я это специально сделал, чтобы этой козе отомстить. Королева подмирья с моей магией! Она должна была в итоге выступить на моей стороне и добровольно принести мне ключи от мира этой чокнутой. Но что-то пошло не по плану, и сейчас детишки куролесят. С алтарем, свечами и запрещенными заклинаниями.
– Прошу прощения, но мне пора, – я поднялся с лавки, придвинутой к алтарю, но подоспел Эрвин, и теперь его тяжеленная ладонь опустилась на мое плечо.
– Ага, разбежался, – меня грубо усадили обратно. – Мы тут все собрались, чтобы послушать твои истерические вопли и разойтись. Мы вообще-то, можем тебя и убить.
– Если собрались убивать, так убивайте. А если нет, то дайте уйти. Я должен спасти свою женщину.
– Да никуда ты не пойдешь, пока мы не решим вопрос, ради которого собрались, смирись уже, – буркнул Талох. – И с девчонкой твоей пока ничего не будет, не позволим.
– А что тут решать? Женщина сама виновата, она видела, за кого выходит замуж, принимала решение в своем уме и трезвой памяти, я сейчас бегло глянул церемонию. На умалишённую она не похожа, а вот жених подозрительно на тебя, джаффар, похож, – заметил Габиэль.
– Моя женщина не владеет магией рассеивать иллюзии. Ее обманули.
– Ребят, а мне жаль этих влюбленных, – пьяно вздохнула Минея. – Я считаю, мы должны снять с нее венец брака. Что нам сложно, что ли?
– Да с какой это стати? Если женщина неспособна узнать своего мужчину, то она его и недостойна, – безапелляционно заявил Эрвин. – Выбирай, мой слуга. Допустим, мы снимем с твоей
