А кого заслать с бомбой к источнику, мы в итоге так и не знали. Уже хотели вернуться к изначальному плану, но тут Марина случайно столкнулась с Алинкой. А Тина, узнав об этом, упёрлась: давайте девчонку подставим, это будет красиво, это будет символично…
Вальтер немного поартачился сначала. Ну, я говорила уже, он не хотел посторонних, одни проблемы от них. Как вот от Емельса того же. Но Тина его переупрямила. А нас с Мариной особо и не спрашивали… Марина, кажется, вообще до последнего верила, что бомба должна взорваться только после того, как Алина уйдёт из святилища. Наивная!
Марлена потихоньку оживала. Говорила она заметно легче, чем в начале диалога. Головой вертеть начала, румянец появился.
В общем, надо было переходить к главному. А то сейчас очухается окончательно — и начнёт юлить или условия ставить. Она девочка умная, талантливая, своего не упустит.
— Кто стрелял в принцессу?
— Тина выжила?
Они спросили это одновременно, и какое-то время просто смотрели друг другу в глаза, решая, кто будет отвечать первым.
— Кто стрелял? — с нажимом повторил Силь. — Ты уже несколько раз упомянула, что Скоз был против привлечения лишних людей. Значит, кто-то из вас четверых. Кто?
— Не я. И не пяльтесь на меня так, не вру. Меня там даже не было в это время.
— Тогда кто?
— Очень хочется сказать, что Тина, — созналась Марлена.
— Из мести за то, что она тебя чуть не спалила вместе с домом?
— Вы всё слышали?
— Только самый конец. Ты молодец, кстати, изящно выкрутилась.
— Жить очень хотелось. И всё ещё хочется. Так что — нет, это не месть, а инстинкт самосохранения. Потому что если Тина выжила, то она сделает всё, чтобы я не дотянула до суда. У неё же связи везде, и в милитии в первую очередь. А вот если я скажу, что стреляла Тина — ей никакие связи не помогут, вы её лично убьёте. Может быть, прямо сегодня.
Силь поспешно придал лицу нормальное выражение и мысленно выругался. Не за Марленой надо было следить, а за собой! Потому что если тебя видит насквозь первая попавшаяся девчонка — то дело совсем плохо, точно нервы лечить надо.
Хотя Марлена, конечно, далеко не «первая попавшаяся». Ракун про неё много интересного рассказывал, да Силь и сам справки навёл — и остался весьма заинтригован, а местами даже восхищён. Одно только непонятно: почему эта умница не сбежала от Тины и Скоза, как только узнала, чем дело пахнет? Ведь понимала же, не могла не понимать, что к чему!
— Можешь объяснить один момент? Вы вчетвером убили короля, первую наследницу и ещё полсотни человек, а вчера вообще чуть не поставили весь Исток с ног на голову. И как совесть? Не беспокоит?
— А кто стрелял — уже не интересно?
— А кто стрелял — и так понятно. Если не Тина — значит, Скоз. Марина ваша, конечно, любопытный персонаж, но снайпер из неё, думаю, так себе. Хотя могла, например, пронести винтовку под длинной юбкой, но…
— Но? — Марлена произнесла это с такой интонацией, что Силь на мгновение засомневался, кто тут кого допрашивает. Вот ведь талантливая мерзавка!
— Но кое в чём ты права, — не стал скрывать он. — Скоз и Марина мертвы, и, кто бы из них ни был стрелком, сделать я с этим человеком уже ничего не смогу, даже если очень захочу. А с Тиной смог бы.
— Значит, она всё-таки жива. — Прозвучало это совершенно обречённо. Как будто Марлене только что огласили смертный приговор, и способ казни выбрали самый мучительный.
— Жива. Но до тебя она не доберётся, расслабься. И ни до кого больше не доберётся, я проконтролирую.
— Для полного контроля её придётся запереть в одиночную камеру, заткнуть рот, связать руки и не пускать к ней мужчин. И женщин. Вообще никого не пускать! Так что лучше бы вы её всё-таки убили! Для надёжности.
— Возможно. Но она и так уже допрыгалась до смертной казни, так что не вижу смысла отбирать у палача работу.
— А она… насколько жива? Я же специально старалась браслет поближе к её лицу поднести. Надеялась, что ей голову взрывом оторвёт, или хотя бы выжжет там что-нибудь жизненно важное, но, знаете…
— Марлена! — Силь даже голос повысил, не сдержался. — Прекрати трястись из-за ерунды. Если я сказал, что она тебя не достанет — значит, не достанет.
— А кого-нибудь другого?
— А что, есть ещё кто-то, кого ей необходимо срочно устранить?
— Нет! — выпалила Марлена. Слишком быстро и эмоционально для того, чтобы в это можно было поверить.
— А если подумать?
— Нет, никого больше нет! Или я не знаю больше ни о ком! Просто проследите, чтобы она не смогла передать кому-нибудь приказ. Хотя она ведь могла это заранее сделать… Ну, сказать кому-то, что если всё накроется, то кто-нибудь должен сделать что-то…
— Кто что должен сделать? Я уже ничего не понимаю! Не суетись, говори нормально.
Не то чтобы Силь совсем уж ничего не понимал.
Но любопытно было додавить девчонку и послушать, что она сама скажет. И как скажет. И сделать выводы.
— Заська! — выдохнула Марлена, в порыве чувств вцепившись здоровой рукой в простынку так, что ткань затрещала. — Розалия то есть. Моя младшая сестра. Тина всегда говорила, что если заподозрит, что я иду против неё, то в первую очередь пострадает именно Заська. И сейчас… Ну, вдруг она кому-то оставила указания насчёт неё? Это же возможно? Если я не собираюсь мстить Тине, это же не значит, что она не собирается мстить мне?
— Не значит. От неё всего можно ожидать. Но я не понимаю, почему ты говоришь об этом только сейчас? Если жизнь сестры тебя действительно беспокоит, логично было бы с неё и начать.
— А вдруг вы бы тоже…
— Что тоже?
— Ну… Поняли, что ради Заськи я всё сделаю. И заставили бы меня сделать… что-нибудь.
— Что?
— А я откуда знаю?! Вам виднее. Взять на себя всю вину, например. Сказать, что Тина не виновата. Подбросить улики. Соблазнить судью. Или присяжных.
— Всех? Одновременно?
— Ну… Нет, наверное… — всерьёз задумалась Марлена. — Их же много… Много, да?
— Дети! — буркнул Силь, вставая. — Как вы меня достали своими бредовыми фантазиями!
Одна неделю не могла определиться, хочет она спасти мир или уничтожить, и в итоге чуть не убила кучу народу просто потому, что приревновала своего мужика к первой встречной девице.
Вторая едва не сорвала коронацию своими истериками, а сегодня под утро снова припёрлась из Огорода в управление, потому что не могла заснуть и страдала, что церемония прошла с накладками, и теперь она неправильная королева.
На фоне тех двух Марлена казалась почти взрослой и вполне сознательной. Иногда.
— А что теперь со мной будет? — жалобно спросила взрослая и сознательная.
— Зависит от твоего поведения. — Силь опустил ладонь на дверную ручку, показывая, что разговор окончен. — По закону тебя должны взять под арест, осудить и казнить. Хотя при желании пункт с судом можно опустить, но тогда, боюсь, журналисты обидятся, что их лишили зрелища. Да и общественность может не понять.
— А если не по закону?
— Ты видишь здесь милитов?
— Нет.
— Вот и я нет. Дверь, кстати, не заперта. Там в коридоре, правда, двое ребят стоят, но они тебя охраняют, а не стерегут. Чувствуешь разницу?
— То есть я свободна? — недоверчиво сощурилась Марлена. — В чём подвох?
— Подвоха нет. Есть выбор.
— Между чем и чем?
— Очевидно, между наказанием за то, что ты натворила, и возможностью искупить вину собственным трудом.
Девчонка удивлённо заморгала. Потом зашевелила губами, беззвучно повторяя про себя сказанное. Хотела убедиться, что не ослышалась.
— Вы мне работу, что ли, предлагаете?
— Именно.
Ну не милитам же её отдавать, в самом деле! Пусть сводят концы с концами как хотят, а он ценными кадрами разбрасываться не намерен. Самому пригодятся!
— Мне снились кошмары, — невпопад заявил ценный кадр. — После первого взрыва, и после второго тоже. И до сих пор снятся. Вы это хотели знать? Ну вот, теперь знаете. Я не уверена, что гожусь для вашей работы, я не умею убивать людей.
