Предстать перед ней таким? Нет, ни за что.
Убеждая себя, что она не исчезнет, ведь, судя по всему, это её дом и сам Иннар принадлежит теперь ей, он осторожно вышел и закрыл за собой дверь спальни. Потом нашёл ванную рядом с гостевой комнатой и с трудом, дурея от слабости и восторга – всё закончилось, она здесь, она его хозяйка – привёл себя в порядок.
Мужской одежды в комнате не оказалось. Иннар изучил висящий на крючке в ванной банный халат, но он пах пылью и немного сыростью. Похоже, его давно не стирали.
Тогда, замирая от собственной смелости, Иннар снова прокрался в её спальню и достал из шкафа её халат. Он был женским, но какая разница? Ему как дракону было всё равно что носить. А эта одежда пахла ею. Иннар даже не сразу решился её надеть, а потом чуть с ума не сошёл от удовольствия, ведь носить её запах на себе было немыслимым счастьем.
Что делать дальше он не знал. Хотелось сесть в дверях её спальни, а лучше – на полу у кровати, и смотреть, как она спит.
Иннар решил, что так и поступит: она проснётся, увидит свою добычу, поймёт, что победила. И обрадуется. А как иначе? Иннар изо всех сил хотел её порадовать. Если она желает его гордость и остатки его достоинства – что ж, она их получит.
Но перед этим по привычке подключился к домботу. И первое, что увидел: заметку позвонить в питомник, – «Пусть заберут дракона, это ошибка».
Иннар осел на колени, упёрся в пол ладонями и до крови закусил губу. Это он ошибка?
Она не хотела его. Это колдовство получилось у неё случайно. Она забрала его, чтобы избавиться.
Иннар подумал: «Ненавижу». Но это было неправдой, ненавидеть её он не мог. Однако разочарование и боль обжигающей волной накрыли его, вгоняя в уже привычное оцепенение.
Он ей не нужен. Не нужен. Не нужен…
«Но она же совсем меня не знает. Она думает, я слаб и хочет дракона посильнее. Разумеется, это так. Только сила бывает разной, я докажу, я покажу, что она действительно ошиблась, только не так, как считает, ведь лучше меня ей никто не подойдёт».
Иннар встрепенулся и заставил себя думать о том, что мог бы сделать, как убедить её не звонить в питомник. Стоило начать с завтрака.
Спустя два часа, когда она проснулась, Иннар уже знал о ней достаточно. Она была артефактором, училась в столичной академии магии и меняла парней, как перчатки. Сейчас у неё был перерыв в отношениях, но Иннар изучил фотографии и видео всех её бывших любовников и друзей: как они одеваются, как себя ведут, как говорят. Если изобразить что-то похожее, понравиться ей будет легче.
В домботе хранилась история её заказов в ближайших кафе и ресторанах. Иннар проявил чудеса изобретательности, но сумел приготовить из имеющегося на кухне – весьма скудного – запаса продуктов её любимые блюда. Немного задержался с брускеттой – пришлось хлеб печь буквально с нуля, а тесто, особенно дрожжевое, очень капризно. Но даже это оказалось ему на руку, ведь когда она вошла, он обмер и чуть не впал в ступор.
Она была прекрасна – Иннар благоговел и боялся её, как никого в жизни. Если у неё над ним такая власть, и ей об этом известно, то во что она превратит его жизнь?
Потому Иннар постарался занять себе руки сразу двумя сквородами и изо всех сил смотрел на плиту, а не неё. Это была слабость, и следовало заговорить первым – завладеть разговором сразу, а не отвоёвывать это право после, но всё, что он мог – не упасть перед ней на колени, умоляя оставить его при себе. Очень хотелось.
Тогда заговорила она – похвалила кофе, улыбнулась. И всё это время с интересом его разглядывала. Но даже этот взгляд не казался Иннару унизительным, а в словах не звучала издёвка, как всегда у магов. Иннар не сразу понял, в чём дело – она обращалась с ним, как с равным. Словно он был человеком.
А потом вдруг отпрянула, и Иннар чуть не испортил завтрак от испуга. Кухня вмиг пропиталась запахом страха – его или её, не понять. И она, словно почувствовав это, отшатнулась и залепетала какую-то чушь про дракона.
Что происходило дальше, Иннар почти не запомнил. Он не понимал, что происходил, но знал, что должен её задобрить. Всё, что у него было, – это слова и завтрак.
Слова не работали, он говорил не то, зато сработал завтрак. Она зачем-то заставила его присоединиться – за столом. Иннар растерялся, а она сделала вид, что не знает ни о каком колдовстве, что он – просто какой-то дракон, которого ей подарили. Нежеланный. «Ты мне не нужен» повторялось на все лады, и Иннар чувствовал себя так, словно мир разбился, и осколки вошли ему в грудь – прямо в сердце.
И он убеждал её в своей полезности, унижался сам, по своей воле, пока не понял – ей от этого забавно. Всё это для неё игра. Всё – сядь за стол рядом, закажи себе одежду, выбери мясо по своему вкусу – такое у неё наслаждение. Наверное, первый этап любимой игры магов в кнут и пряник. Это – пряник. Каким будет кнут, Иннар примерно представлял – за эти пять лет насмотрелся. Она не могла не знать, какая у неё над ним власть. Она знала – и забавлялась.
Он всё понял и до мелочей представил свою дальнейшую жизнь – комнатная собачка у её ног. Он уже готов по своей воле спать на коврике у её кровати. А дальше что? Тапочки в зубах?
«Не стану», – стискивая зубы, шептал Иннар ночью. Нет, он дракон, и его огонь ещё не погас. Он лучше умрёт – и так ведь собирался, – но в этой игре победит он, а не она. Пусть наградой ему станет питомник или продажа очередному садисту, но за оставшееся время он превратит её жизнь в этот их человеческий ад – как она сделала с его.
Что она говорила, любит сумочки? Артефакторику, судя по записям домботам. Прекрасно!
* * *
Он наблюдал, как маги изо всех сил изображают светскую беседу, и думал, что должен чувствовать удовлетворение. Но вместо этого его сжигало отчаяние пополам с обречённостью. Она решила продать его – и недели не прошло. Иннар сам её вынудил, она не слишком-то сопротивлялась. Вместо питомника она нашла его прежнего хозяина – того тупицу с замашками садиста. Что ж, размышлял Иннар, такая смерть менее мучительна, чем эксперименты в питомнике, и уж точно более быстрая. Наверное, ему повезло.
Но везунчиком он себя не чувствовал, скорее, наоборот. Сейчас она поставит подпись в договоре, и больше Иннар её не увидит никогда.
Как же он завидовал всем тем нестабильным драконам в питомнике – как они полыхали, когда терпеть сил не оставалось. А он уже пять лет всё никак не загорится настолько ярко, чтобы сжечь и себя, и мир вокруг. Всё потому, что он слабый дракон. Слабость – это порок, за неё приходится расплачиваться, но сколько ещё?
Тем временем разговор свернул на секс – как же предсказуемо! Иннар привычно пропускал слова бывшего – и теперь уже будущего – хозяина мимо ушей, смотрел на хозяйку. А та всё медлила, не подписывала договор. Потом вдруг побледнела, подняла голову, встретилась недоверчивым взглядом с Иннаром – дракон изо всех сил делал вид, что всё в порядке.
А дальше произошло странное. Хозяйка заявила, что передумала. И Иннар решил, что всё дело в сексе – как всегда, все человеческие женщины одинаковые: озабоченные, жадные и неудовлетворённые. Иннар действительно удивляло, что за всю неделю хозяйка так ни разу и не коснулась этого вопроса. Что ж, значит, время пришло.
Но стоило бывшему хозяину озвучить его подозрения, как хозяйка – до того подчёркнуто вежливая – вдруг так на него напустилась, словно её и правда оскорбили. Иннар изумлённо наблюдал: хозяйка раньше могла кричать, могла ругаться, но угрожала она впервые. И кому – магу, не дракону?
Он снова ничего не понимал.
Договор разорвали, бывшего хозяина она прогнала, потом ещё и компенсацию у него отсудила, а после сделала странное – ему бы в голову такое не пришло: дала изучить базу данных волшебников. «Выбери сам, у кого хочешь жить, потому что я не справляюсь».
Иннар окончательно перестал что-либо понимать. Он
