— Я только что приступила к этой работе, — говорит мама, всхлипывая.
— Вы знаете, как тяжело родом из маленького городка и вдруг стать главой семьдесят четвертой по величине некоммерческой организации в Чикаго?
Я сопротивляюсь закатыванию глаз. Она мне расскажет.
— Очень трудно! — Мама сморкается в одну из салфеток.
— И я работала день и ночь, чтобы провернуть этот благотворительный ролик…
Надеюсь, мама не увидит, как мои глаза начинают стекленеть. Я не могу справиться с этим прямо сейчас. С тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы надеть коньки, мама пыталась заставить меня заниматься фигурным катанием, и я делала это каждый год, чтобы заставить ее заткнуться.
— …и все, чего я хочу, это чтобы моя прекрасная дочь исполнила последний танец…
Как я должна посвятить себя этому, когда столько работы нужно вложить в «Чикагских Соколов»? Наша первая выездная игра в сезоне состоится на следующей неделе, и я должна быть готова.
— Я даже привлекла «Чикагских Соколов» к рекламному мероприятию! Разве это не делает тебя счастливой?
Я поеду на автобусе в Детройт и останусь в комнате с другим игроком. Притворяться мальчишкой на льду — это одно, но настоящим испытанием будет притворяться на полную ставку. Хотя, наверное, это проще, чем разбираться со всем этим девчачьим дерьмом.
— Итак, не могла бы ты просто побеспокоиться об этом? Немного!
— Да, Ма! — говорю я, качая головой и устанавливая зрительный контакт. Надеюсь, она не могла сказать, что я отключилась на всю лекцию.
Я втыкаю вилку в мясо.
— Можешь ли ты просто сказать мне еще раз, на что я подписалась?
Губа Мамы чуть-чуть приоткрывается, и она вздыхает.
— Я только что тебе сказала! Акция и «Ледяной» бал весной! Я хочу, чтобы ты каталась красиво.
— Ах, да! Конечно. Обещаю, я буду там!
Всего два события, повторяю я в своей голове. Я могу пройти через это.
По лицу мамы расплывается улыбка губной помады.
— О, замечательно.
Ее сотовый телефон на коленях начинает гудеть.
— О боже, я должна взять трубку. Испытания работающей женщины! Пожалуйста извините меня. — Мама танцует, что-то напевая в телефон.
Ксандер отодвигает свой стул от стола и хватает костыли.
— Куда ты идешь? — говорю я с набитым ртом.
— Не голоден.
— Чувак, в чем твоя проблема? Ты не разговаривал со мной весь день. Разве ты не смотрел прямую трансляцию игры прошлой ночью?
— Да, я смотрел.
Взгляд Ксандера пронзает меня, как щелчок.
— Какого черта, Элис?
Я отшатываюсь.
— Что ты имеешь в виду, какого черта? Я забила в серии буллитов! — Я знаю! — Ксандер прячет голову в руках.
— О чем ты думала? Какую часть слова «лечь на дно» ты не понимаешь?
— Не понимаю, — говорю я.
— Я хотела хорошо сыграть. Для тебя. — Для меня? — Ксандер усмехается и качает головой.
— Как я должен повторить твою игру, когда вернусь, а? Ты просто должна занимать место, Элис, а не затмевать всех.
Я откидываюсь на спинку стула.
— Расслабляться. У меня все под контролем.
— А теперь ты уходишь играть за «Ледяных Волков»… — Ксандер не может встретиться со мной взглядом.
— Почему бы тебе не приехать в Детройт на выходные? Все наши старые товарищи по команде будут в городе. Можешь передать привет Фредди и Бену Уокеру…
— Нет! — Он физически отшатывается при упоминании об этом.
— Я просто… я просто хочу, чтобы ты не попадалась на глаза. Не разговаривай так много с командой. Не запоминайся им на играх. Просто… будь немного меньше Элис, ладно?
Я встаю и обнимаю Ксандера за плечи.
— Тебе не о чем беспокоиться, братишка, — говорю я, прижимая голову к его уху.
— Потому что я не Элис. Я Эл.
***
Ревущий двигатель автобуса стал скорее комфортным, чем раздражающим после шестичасовой поездки. Я позволила своим векам опуститься, погрузившись в удушающий скрежет двигателя.
Конечно, я была заперта в этой консервной банке в течение шести часов, пока мои товарищи по команде пускали неприятные запахи и говорили глупые комментарии о первом, что приходит им в голову, но я к этому привыкла. Обычно, приятно иметь Ксандера рядом со мной в этих больших командных поездках, но мое волнение — единственная компания, которая мне нужна сегодня.
Моя первая выездная игра с командой завтра! И это в Детройте! И чтобы сделать его еще более захватывающим, мы столкнемся с «Ледяными Волками» — командой моего парня. Я побывала на столь многих играх Фредди, что могу представить их игру в своей голове. Это должно быть проще простого, если Хейден решит передать мне.
Я притворяюсь, что чешу спину, но на самом деле поправляю медицинскую ленту, туго обмотанную вокруг груди, как резинку. Я тоже увижусь с Фредди, вот и все. Я позвонила ему на прошлой неделе и сказала, что буду в Детройте, чтобы посмотреть игру Ксандера. Я должна убедиться, что мое платье и косметичка хорошо спрятаны, чтобы никто из моих товарищей по команде не увидел.
Мы подъезжаем к нашему отелю. Это довольно теплый вечер для октября; оранжевые листья разбросаны по тротуару.
Я достаю телефон и отправляю сообщение Фредди:
Я: Только что приехала в отель. Когда вы хотите встретиться?
Звучит ли это достаточно взволнованно для девушки, которая не видела своего парня два месяца? Добавляю смайлик на всякий случай.
Фредди почти сразу ответил мне:
Фредди: когда ты вернулась в Чи-таун?
Я: Только на следующий день после игры.
Фредди: Тренер хочет, чтобы мы остались в одной из игр. Можем ли мы встретиться завтра после того, как я надеру твоему брату задницу?
Я: Конечно.
Я знаю, что не должна, но не могу не добавить:
Я утешу тебя после твоей потери.
Кладу телефон обратно в карман. Что мне теперь делать? Насколько мне известно, тренер Забински не налагал на нас никаких ограничений, но я определенно не хочу провести ночь в неловком общении с моим соседом по комнате. Может быть, я увижу, что замышляет Мэдисон…
Я вхожу в вестибюль и сразу же становлюсь участником жаркого спора между Хейденом и тренером. Хейден бросает на меня самый злобный взгляд, и на секунду мне кажется, что спор идет обо мне. Но этого не может быть — я ничего ему не сделала.
— Ты.
По крайней мере, я так не думаю.
— Комната с Беллом? — рычит Хейден, поворачиваясь к тренеру.
— Ты шутишь, что ли? Я всегда живу с Саксом!
Даниэль Сакачелли обнимает Хейдена за плечо.
— Да ладно, Заб. У нас с Тремблеем есть распорядок.
— Именно поэтому я разделяю вас двоих. — Тренер стреляет в каждого из них грязным взглядом.
— Хватит больше твоих махинаций. Больше никаких набегов на мини-холодильники. Больше никаких вечеринок. Нет больше девушек. И больше ничего… — Он сильно тычет Сакачелли в грудь. — …бить таксистов.
— Это было один раз! — Сакачелли стонет.
— Вы двое плохо влияете друг на друга. — Тренер скрещивает руки.
— Сакачелли, ты с Эвансом. Тремблей, ты с Беллом. Он подходит ко мне и вкладывает ключ-карту в мою руку.
— Держи его подальше от неприятностей, новичок.
Я поднимаю голову, чтобы ободряюще улыбнуться Хейдену, но он уже несется к лифту. Я закидываю сумку на плечо и спешу за ним. Это должно быть идеально; я почти уверена, что Хейден меня ненавидит, поэтому он проигнорирует меня… это все, что я могу сейчас требовать от соседа по комнате.
Но мой желудок сжимается в тугой комок.
Хейден не разговаривает со мной, когда мы заходим в комнату, поэтому я прохожу мимо него и бросаю свою спортивную сумку на дальнюю кровать.
Он издает горловой звук, как будто я только что оскорбила честь его семьи, он бросается, срывает мою сумку с кровати и швыряет ее в меня с такой силой, что я падаю обратно на другую кровать.
— Чувак, какого хрена!
Он не отвечает. Он стоит ко мне спиной и смотрит в окно. Его руки запутались в волосах. И я впервые осознаю, может быть, дело вовсе не во мне.
