— Мы не понимаем, что происходит, — продолжал Филипп Диего. — Было совершено нападение на банк Хомера Клоппе. Вся полиция стоит на ушах… Есть смертельные случаи.
— Я не понимаю, какое мы имеем отношение к вашим местным событиям! — не выдержал дон Этторе. — Запишите номер счета и выполните все формальности по переводу денег!
— Этот парень один в банк не пойдет! — бросил Вольпоне Юдельману. — Немедленно предупреди Карла Дойтша.
Габелотти нахмурился, слушая ответ Диего.
— Мне кажется, я плохо вас понял, — говорил Диего. — Все финансовые операции приостановлены. Повторяю, банкир исчез!
— Я все хорошо понял! — рявкнул Габелотти. — Кто вам сказал, что банкира нет дома? И, в таком случае, что может помешать проведению этой рутинной операции?
— Ничего, разумеется, ничего… Если у вас есть номер и слово-пароль…
Габелотти бросил зверский взгляд на Анджело Барбу и Кармино Кримелло. Моше Юдельман и Итало Вольпоне замерли.
— Что еще? — побагровел Габелотти.
— Деньги были в обязательном порядке приняты под каким-то кодовым словом… Оно есть у вас?
— У меня есть номер! Этого достаточно! — отрезал Габелотти.
— Боюсь, что нет… — заметно волнуясь, сказал Диего. — Если предположить, что банкир объявится, то… гм… небольшое разногласие, имевшее место между нами, не позволит склонить его к выполнению нашей просьбы. Он будет строго следовать букве закона…
— Да что вы несете? — взорвался Габелотти.
Это было бы слишком глупо: когда деньги, казалось, уже лежат у них в кармане, снова удалиться от них на недосягаемое расстояние.
Моше сделал знак рукой, привлекая к себе внимание Габелотти.
— Скажите мистеру Диего, что вы перезвоните ему, — прошептал он.
— Оставайтесь на месте, я перезвоню вам, — прорычал Габелотти и бросил трубку.
Никто не осмеливался поднять на него глаза. Тишину нарушил Барба.
— Моше, вас не смутит, если минут пятнадцать мы переговорим между собой?
— Я сам хотел предложить вам это.
Барба, Кримелло и Габелотти вышли из гостиной. То же сделал и Вольпоне со своей командой.
Когда они остались одни, Моше огорченно покачал головой.
— Все пропало, Итало. Только Дженцо и О’Бройн знали пароль. Ни того, ни другого нет… Что делать дальше, я не знаю…
Вольпоне ударил кулаком по столу.
— Сука О’Бройн! Надо было убивать его медленно! Когда на него наезжала пила, он, вместо того чтобы заговорить, вспомнил свою свинячью мать! Мамма… мамма…
Моше словно пронзил электрический заряд.
— Повтори! Повтори! Что он сказал?
Итало удивленно посмотрел на него.
— Что с тобой, Моше?
— Что сказал О’Бройн под пилой?
— Мамма, — повторил Вольпоне. — Что из этого? Дерьмо умирало от страха. Он знал, что я с ним сделаю, знал! Вместо того чтобы отвечать, он звал на помощь свою проститутку мать.
Губы Юдельмана задрожали.
— О’Бройн был ирландцем, Итало, ирландцем! Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Вольпоне смотрел на него, как на сумасшедшего.
— Что ты несешь?
— О’Бройн тебе ответил, Итало! Человек перед смертью говорит на своем родном языке… Ни один ирландец не будет произносить слово «мама» на итальянском… «Мамма» — это пароль!
* * *
Перед входом в «Трейд Цюрих бэнк» прохаживались трое полицейских в униформе. У Хомера сжалось сердце, когда он увидел, во что превращен центральный холл банка.
Швейцар, как обычно, стоял на своем месте.
— Здравствуй, Виктор! — прошептал Хомер.
— Здравствуйте, мистер Клоппе! — уважительно поприветствовал его Виктор.
Несмотря на острую душевную боль, сердце Клоппе наполнилось гордостью. Он принадлежал к сильной, работоспособной расе. Какая бы катастрофа ни обрушилась на страну, банк всегда будет продолжать работать. Начиная со второго этажа ничего не было тронуто. С обычной активностью работали все службы.
Марджори, предупрежденная о его приходе, ждала его у двери в приемную. Она обратилась к нему так, словно ничего, абсолютно ничего не произошло с тех пор, как они виделись в последний раз.
— Вам многие звонили, сэр… Я всех записала. Вам нужен сейчас этот список?
— Позже, — ответил Клоппе.
— Вас соединять?
— Только с теми, у кого, по вашему мнению, важные вопросы.
Он доставал из стола бутылку «Уотерман», когда по интерфону Марджори сказала:
— На линии мистер Шмеельблинг. Соединить?
— Да.
— Хомер! Господи! Я не знаю, что думать! Что происходит?
— Ведется расследование.
— Куда мы идем? Нет, куда мы идем? Все перестали все уважать!
— О да! — вздохнул Клоппе. — Да, да…
Именно Шмеельблингу, «банкиру всех банкиров», восемь дней назад он доверил два миллиарда долларов. Его «интерес» за эти восемь дней составил 876 704 доллара. За такие деньги он еще лучше отремонтирует свой банк.
— Скажите, Хомер… Относительно того, что вы мне перевели… Вы помните?..
— Да.
— Что мне делать?
— Продолжайте, Эжьен… Продолжайте до очередных указаний…
— Это превосходно, друг мой! Именно это я и хотел от вас услышать.
— До свидания.
— До свидания.
Марджори проскользнула в святая святых и закрыла за собой дверь.
— Пришел этот полицейский, мистер Клоппе. Лейтенант Блеч. Он уже несколько раз заходил…
— Пусть войдет.
Хомер спрятал бутылку в стол и встал навстречу гостю.
— А, мистер Клоппе, рад видеть вас в здравии!
— Спасибо, лейтенант, спасибо!
— Ваша жена сообщила о вашем возвращении. Я приказал прекратить розыск…
— Приношу вам свои извинения за причиненное вам беспокойство. Нет мне прощения! Я должен был вас предупредить.
Лицо Блеча окаменело.
— Я не понимаю вас, мистер Клоппе.
— Видите ли, лейтенант, я был очень взволнован… Уехал, никому ничего не сказав… Мне нужно было побыть одному… подумать…
— Могу я вас спросить, где вы были, мистер Клоппе?
Банкир удивленно вскинул брови.
— Не думаю, чтобы это представляло для вас какой-нибудь интерес, лейтенант.
— Вы ошибаетесь, сэр! Погибли двое моих людей.
— Сожалею, лейтенант! Но если бы я был полицейским, я бы обратил внимание на тех, кем полиция совершенно не интересуется.
— О ком вы говорите?
— О левых, лейтенант.
Клоппе сделал три шага к двери и открыл ее.
— Не стесняйтесь прийти ко мне, когда ваше расследование продвинется вперед… Я всегда в вашем распоряжении…
Блеч козырнул и вышел. В приемной он увидел двух самых известных в городе адвокатов: Филиппа Диего и Карла Дойтша.
