Единственное хорошее укрытие было под кроватью. Кэрран любил спать высоко, и наша кровать представляла собой массивное чудовище, возвышавшееся над полом на целых восемнадцать дюймов, не считая пружинного блока и матраса. Места было предостаточно.
— Конлан? — позвала я. — Где мой мальчик?
Тишина.
Я продвигалась на цыпочках. Мы с Кэрраном все время играли с ним в прятки. Обычно один из нас хватал его и прятался, пока другой считал. Конлана было до смешного легко найти, потому что он проявлял себя, когда ты подходил близко. Молчать было не в его характере.
Шаг к кровати.
— Где Конлан? — Я полностью погрузилась в ритм игры. — Он в углу? Нет, его там нет.
Еще один шаг.
— Он в своей кроватке? Нет, нету.
Еще один шаг.
— Он под кроватью?
Когтистая лапа высунулась из-под кровати и ударила меня по ноге. Я подпрыгнула на фут в воздух и на три фута назад.
Этого не могло быть.
Я упала на пол. Пара светящихся серых глаз уставилась на меня из-под кровати. По ним пробежал золотой свет, характерный огонь оборотня. Я видела это золотое сияние всего пять дней назад, когда наш идиотский пудель решил поблевать у кресла Кэррана.
— Конлан?
Мне ответил низкий рычащий звук.
Вот дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Он перекинулся. Он превратился в львенка.
О Боже мой.
Я уставилась в глаза. Возможно, мне это показалось.
— Конлан?
— Рррр-ррхр-рваву.
Нет. Не показалось. Он перекинулся.
Я протянула руку, и Конлан забился поглубже под кровать.
Дерьмо.
— Конлан, выходи.
— Рррр-рххр!
Зазвонил телефон. Может, Кэрран. Я схватила трубку.
— Кейт Леннарт.
— Здравствуйте, — прощебетал слащавый мужской голос. — Я звоню из «Саншайн Риэлти». Вы заинтересованы в продаже своего дома?
— Нет. — Я повесила трубку и снова опустилась.
— Ррррвааау!
— Конлан Дилмун Леннарт, не рычи на меня больше. Вылезай из-под кровати.
Он попятился дальше в темноту, прижимаясь к дальней стене. Кровать весила тонну. Я, вероятно, могла бы приподнять ее край на несколько секунд, но это было все. Это принесло бы мне мало пользы.
Я могла бы взять метлу и тыкать в него ею. Этого было бы достаточно долго. Но тогда это могло бы еще больше напугать его. Может быть, мне надо сесть на пол и подождать?
Раздался звонок в дверь. Если вернулся посыльный, мы с «Сарратом» могли бы высказать ему свое мнение.
Я вскочила на ноги, подошла к окну и осторожно отодвинула занавеску, ровно настолько, чтобы видеть. На подъездной дорожке стоял «Джип» Стаи.
— Никуда не уходи, — сказала я Конлану.
В дверь снова позвонили.
Я вышла из спальни, закрыла дверь, сбежала вниз и рывком распахнула дверь.
Андреа ухмыльнулась мне.
— Наконец-то я сбежала. Лора назвала меня в лицо «Андреа Безжалостная». Ты можешь поверить этой суке? Подожди, пока я не расскажу тебе, что она сделала. Я должна была дать ей месяц на таскание камней. Мы можем перекусить…
Я схватила ее и втащила внутрь.
— Окааай, — сказала она. — И тебе привет, пусечка.
— Мне нужно, чтобы ты помогла мне поймать моего ребенка.
— Годовалый ребенок ускользнул от тебя. Как пали могущественные.
— Он прячется под кроватью. Мне нужно, чтобы ты помогла мне вытащить его.
— Почему ты позволила ему залезть под кровать?
— Заткнись, и пойдем со мной. — Я потащила ее вверх по лестнице.
— Ладно, ладно.
Я отперла дверь спальни и рухнула рядом с кроватью. Андреа распласталась рядом со мной.
— На что я смотрю?
Два сияющих золотых глаза уставились на нас в ответ.
— Арраавру рарраурур.
Она открыла рот. Он остался открытым.
Конлан снова прижался спиной к стене.
Андреа села и указала под кровать, ее голубые глаза открылись так широко, как только могли.
— Да, — сказала я ей.
— Когда? — пискнула она.
— Только что.
— Как он выглядит?
— Я не знаю. Ты сама увидишь, когда мы достанем его из-под кровати.
Мы обе снова заглянули под кровать.
— Хорошо, — сказала Андреа. — Хорошо, он перекинулся, так что он должен быть голоден. У тебя есть мясо?
— Все мясо заморожено.
— Что с тобой не так? — требовательно спросила она.
— Кэрран уехал на одну из своих охотничьих вылазок. Здесь только я и Конлан. Последние три дня я ем сэндвичи с салями и рамен.
— Зачем тебе делать это с собой?
— Потому что так проще?
— Чем ты его кормишь? — Она указала под кровать.
— Курица, овсянка, яблоки, овощи…
Андреа уставилась на меня.
— Я тебя вообще знаю? Что у тебя есть на десерт?
— Печенье.
— Твой сын — лев.
— Я это знаю!
— Печенье не поможет. Ты знаешь кого-нибудь из охотников на львов, которые заманивают в ловушки печеньем?
— Я не знаю никаких охотников на львов, и точка. И знаешь что, яблочный пирог у меня хорош.
— У меня для тебя новости, Кэррана интересовал не твой яблочный пирог.
Подловила.
— У тебя еще остались салями?
— Нет.
Андреа зарычала.
— Сходи за печеньем.
Минуту спустя мы сидели на кровати, уставившись на тарелку на полу с двумя шоколадными печеньями и маленькой лужицей меда.
— Я не думаю, что ты не понимаешь всю эту подноготную с хищными кошками, — сообщила мне Андреа.
— Он любит мед.
Мы сидели в тишине.
— Это не работает, — прорычала я.
Ее глаза заблестели.
— Тебе следует попробовать позвать: кис, кис-кис-кис.
— Я прибью тебя, и никто не найдет твоего тела.
Она усмехнулась.
Еще минута. Из-под кровати донеслись звуки приглушенного жевания.
— Он что-то ест. Что он там может жевать?
Андреа нахмурилась.
— Электрические провода. Старые салфетки. Дохлых жуков.
Кейт Леннарт, мать года. Чем вы кормите своего сына? Дохлыми жуками, которых он находит под кроватью. Я спрыгнула с кровати.
— Нам нужно вытащить его немедленно.
Андреа закатила глаза.
— Я говорила тебе, что ты долбанутая мамашка?
— Через минуту я стану адской мамашкой. — Я присела на корточки у кровати. — Ты поднимаешь, я хватаю.
— Хорошо. — Андреа ухватилась за край массивной кровати и рывком подняла ее, словно та ничего не весила. Черный львенок размером с маленького чау-чау метнулся к ней. Я бросилась на него и промахнулась. Он зарычал и вцепился зубами в голень Андреа.
— Оу!
— Не роняй кровать на моего ребенка!
Я схватила Конлана за шиворот и дернула к себе.
— Убери его от моей ноги! — взвыла Андреа.
Я просунула руку под мохнатое горло Конлана и сжала, в моем голосе звучала сталь.
— Отпусти. Отпусти прямо сейчас.
Андреа зарычала, и звук, вырвавшийся из ее горла, был чисто гиены. Я сжала сильнее, применяя удушающий захват. Конлан разжал зубы и ахнул. Я откатилась в сторону, переместив сына так, что приземлилась на него сверху, и Андреа уронила кровать. Пол содрогнулся.
Красное пятно расползлось по ее джинсам.
— Твой сын укусил меня!
— Прости.
Конлан взбрыкнул подо мной. Я держала крепко.
— Он укусил меня! — Она указала на свою ногу.
— Он ничего не может с этим поделать. От тебя пахнет гиеной, и ты страшная.
— Я не страшная. Я хорошая! Я раз двадцать с ним нянчилась. Я угощала его мороженым! Неблагодарный мальчишка!
Паршивец оставил попытки сбросить меня и распластался на полу. Я встала. Конлан встряхнулся. Он выглядел точь-в-точь как львенок. Его мех был черным и бархатисто-мягким, с едва заметными дымчатыми полосками, а уши круглыми и пушистыми. Он моргнул и подергал ушами. Я рассмеялась.
— Он очаровательный, — сказала Андреа. — Я все еще злюсь, но он такой пушистый. Малышка Би раньше была такой же пушистой.
— Раур-раур, — сказал ей Конлан.
Я протянула руку и щелкнула его пальцами по носу.
— Нет.
Он отпрянул, как наказанный котенок, и моргнул.
— Ты укусил тетю Андреа. Мы не кусаем своих друзей.
