Она билась в руках монашек, но никто не мог точно сказать: толи это бес, толи монашка противится предстоящему ритуалу.
«Раз она дергается и брыкается, во время этой молитвы — думала матушка Изольда, — значит появляются дополнительные симптомы, свидетельствующие о действии сил зла, и нам можно перейти к торжественному экзорцизму!»
«Обожаю изгонять бесов из таких вкусных монашек! — У отца ревизора от предвкушения вспотели ладони. — Мало ей не покажется!»
«Это для меня? — Селина сжала ноги и зубы при виде прутьев. — так много?»
— Монашки, не смотря на сопротивление жертвы, сорвали с нее всю одежду, повалили животом на аналой[244] и привязали за руки и они.
Катрина утром успела натереть тело девушки мазью… К сожалению, от боли она не спасала! Не занятые приготовлениями монашки пели покаянные псалмы.
Сперва экзорцист окропит девушку святой водой в память очищения, получаемого при крещении.
— Вот и пришел мой смертный час, — Селина послушно лежала, бесстыдно напрягая бёдра. — Придется перенести его со всем смирением…
— Матушка настоятельница выбрала три прута, выровняла их и попробовала их в воздухе. Аналогично поступил отец ревизор, встав с другой стороны.
«Будут бить!» — Селина поёжилась и зажмурилась.
— Во имя отца, и сына и святого духа Аминь! — На Селину с двух сторон обрушились розги. Гибкие прутья безжалостно впились в тело.
— АААА! — Селина закорчилась в крике…
Далее монашки пели молитвы: чтение псалмов и Евангелия.
Священник и матушка секли монашку, призывая силу Святого Духа, чтобы лукавый оставил терзаемую. — Экзекуторы позволяли девушке проораться и ударяли синхронно еще раз.
Поющие монашки видели, как набухают на нежном теле следы.
— Селина повторяла, дергаясь в криках и корчах.
— Грешную душу надо очистить через тело! — Снова розги ударили синхронно, но по бедрам.
Она знала о коварном свите, и о людоедах, что стерегли меня в лесу и не предупредила!
— Девушка истошно завопила от боли, вскинув голову.
Прервав порку, отец ревизор дунул в залитое слезами лицо страдающей.
— И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего! (2 Фес. 2, 8).
— И еще раз по бедрам! — скомандовал ревизор.
Монашки видели, что там, где кончики прутьев впивались в тело, показались первые капельки крови.
Несчастной Селине было просто больно, и она кричала, забыв про молитвы и покаяние.
Гибкие прутья могли бы еще послужить, но запас был большой, и экзекуторы их успели заменить. Как только крики перешли в всхлипы розги упали на поясницу.
Затем монашки стали читать Апостольский символ и Молитву Господню («Отче наш…»), после которой отец ревизор остановил порку, показал святой крест и осенил терзаемую крестным знамением.
В третий раз сменили прутья.
— И снова девушка забилась в визге и криках. Юное тело бесстыдно вздрагивало, насколько позволяли веревки.
Били ее без всякой жалости. Но теперь экзекуторы изменили тактику. Сначала матушка ударяла розгами, задерживая их на теле, и следом бил отец ревизор.
— «Они засекут ее до смерти! — Подумала Катрина. — Она слишком молода, чтобы стерпеть такое!»
— На теле несчастной от шеи до икр не осталось живого места. Кожу пересеки, багровые рубцы успевшие набраться крови. Теперь они были сине-багрового цвета.
— Монашки молились, но слова застревали в глотках. Постепенно крики стали хрипами, а потом остались только слабые подёргивания.
Отец ревизор произнес просительную формулу к Богу и повелительную формулу, изгоняющую дьявола во имя Иисуса Христа.
Обряд завершается песней благодарения, молитвой и благословением, но его Селина уже не услышала.
— Изыди сатана! — матушка и ревизор ударили по последней розге.
— Amen!
Монашки стояли на коленях и глотали слезы. От чистого белого нежного тела не осталось и следа. Несчастная Селина уже ничего не чувствовала.
— Охолоните ее! — Приказала матушка.
Катрина вылила на нее ведро холодной воды.
Девушка слабо застонала и столь же слабо зашевелилась.
— Жива! — Монашки отвязали девушку, перекинули на конскую попону и вынесли на воздух. — Еще водички! — Отец Ревизор собственноручно вылил на девушку ведро воды и перекрестил ее.
— Селина застонала громче, но не дёрнулась. Двигаться не хотелось совсем.
— «Ну, это дорого тебе обойдется!» — Инкуб не смел сесть на монастырский двор, наблюдая за трагедией сверху. Меллюзина скоро прилетит!
— Инкуб дал ей задание: соблазнить и съесть ревизора, как только тот покинет монастырь.
«А не перестарались ли мы? — Думала матушка Изольда, глядя на бесчувственное тело. — Но по грехам и награда!» Катрина и Селина унесли девушку в келью. Там Монашки разжав девушке зубы, влили немного микстуры грешника Авраама, на трехкратно перегнанном вине, настоянном на грибах, змеиных головах и прочей гадости.
— Отец ревизор отдал Матушке Изольде необходимые бумаги у пошел пить пиво с привратницей. Девушкой простой в обращении и радой любому мужскому ласковому взору, не говоря уже о мужской ласке.
— О том, что Ревизор чуть не убил монашку — он уже и думать забыл. «Умрет с искупленными грехами и попадет в рай!»
Католическая церковь определяет экзорцизм как приказ, данный демону именем Бога, чтобы тот покинул место, вещь либо человека. И, по мнению матушки Изольды, приказ был выполнен.
* * *
— Ожила! — Опытная монахиня успела перевернуть девушку на живот и подставить тряпку. — Теперь надо ее растереть! Той же микстурой!
И монашки стали натирать иссеченные места. Девушка очнулась и отчаянно завизжала.
— Хорошая микстура! — Монашка взяла покрывало и стала работать им, как опахалом.
— Сейчас мы ее обезболивающей мазью на гусином сале натрем! — Улыбнулась вторая монашка. — А на сладкое у меня есть утешитель Святого Антония![245]
— Как тебе опахало?
— После микстуры ТАААК печёт…
— Сейчас будет легче! — Монашка стала натирать девушку мазью на сале. Там была добавлена мята и арника. Мазь чуть-чуть охлаждает и частично снимает боль.
— Хорошая мысль. — Вторая монашка раздвинула девушке ноги и привычным движением нашла клитор.
Селина чуть вздрогнула и застонала.
После страшного ритуала несчастная чувствовала боль, сменившуюся зудом, усталость, ослабление, боли в животе, голове, и спины. Жить не хотелось.
Монашка ввела в девушку два пальца, нашла внутри волшебную точку и стала нежно на нее давить, продолжая ласкать клитор. Вторая монашка продолжала обрабатывать иссеченное тело.
