Отдала ли я его? Готов ли он мне его простить? Особенно учитывая, что именно он оказался невольным автором ситуации. Пытаюсь не плыть по течению в сторону пропасти разврата. Ну же, Лана. Это просто секс. Ну и пусть ты скучала по Максу всю эту неделю, пусть лазила в трусики после каждого его сообщения: «возьми трубку, сука». Пусть это «сука» звучало в твоей голове очень эротично и возбуждающе. Но приди в себя. Ты пришла не за этим.
— Отпусти меня, Максим. Дай жить своей жизнью, — прошу его, заглядываю в осоловелые от страсти глаза. Он только качает головой и расстегивает мне блузку. По рукам бьет, чтобы не мешала.
— Ты неделю меня динамила, дай хоть на сиськи твои посмотреть.
— Только посмотреть?
Макс втягивает носом воздух. Черты его лица тут же заостряются, когда он стягивает чашечки бежевого лифа.
Потом долго смотрит на грудь. Словно лазером дыру делает. Скользит, режет по живому.
— Они идеальные, — двумя руками он стискивает их, и я дергаюсь в сладостном спазме. Отзываюсь на порочную ласку.
И пусть лежать неудобно, тем более Макс давит рукой на живот, чтобы не рыпалась. Но его взгляд, путешествующий по холмам, выносит разум за дверь. Он сейчас лишний в этой тактильно-зрительной игре.
Соски тут же приподнимаются, ноют, просят любви. И Макс дает то, что нужно. Касается одного пальцем, нажимает на горошинку, давит, покручивает, настраивая меня на нужный лад.
Я не слышу собственных стонов, мне кажется, что я стала немой. Глухой. Сошла с ума. Я просто чувствую его горячие руки, пульс, который один на двоих, и легкое дыхание на коже. Ведомая лишь абсолютным тактильным контактом. Управляемая самой сутью.
— Макс, о Господи, — сотрясаюсь я от нервной дрожи, что заставляет меня импульсивно тянуть к нему руки, просить еще и еще. Цепляться за густые волосы и подставлять его жадным губам ноющие вершинки.
Он бросает на меня взгляд и с рыком: «Хрен тебе, а не свобода» впивается губами в один из них. Прикусывает, посасывает, грязно вылизывает и тут же переключается на другой. Проделывает ту же экзекуцию, сжимает обеими руками груди и заставляет меня задыхаться, сжимать зубы от напряжения. Стыдливо поджимать плоть между ног, что уже истекает обильной влагой.
— Поехали ко мне. Прямо сейчас. Я все объясню. Отвечу на любой вопрос, — неожиданно вырывает он меня из эротической грезы.
— Правда? — открываю я глаза и захлебываюсь в искрах любви, что кидаются на меня из глаз Макса. Свобода. Зачем мне свобода, когда Макс так упорно меня добивается.
* * *
— Я хотела оплатить учебу сама, — бурчу, пока мы едем в лифте вниз и держимся за руки.
— Ну Господи, Лана. Ну потратишь эти деньги на жилье, раз в той квартире жить не хочешь.
— Не хочу, — кусаю губы и думаю, что может и правда стоит переехать из той комнаты. Тогда и кота смогу своего прихватить, чтобы не спал в коридоре. – Найдем мне что-нибудь подешевле?
— Найдем, конечно, — целует меня в висок Максим и ведет к своей дорогущей тачке на подземной парковке. Даже неудобно становится. – Только не завтра.
— А что у нас завтра? – улыбаюсь и вижу, как Максим сразу хмурится. Улыбка теряется за дрожанием губ. – Что?
Меня накрывает неприятным предчувствием. Шмели подсказывают, что за своими желаниями я о чем-то забыла. Об очень важном.
— Завтра свадьба с Мальвиной, — кривится он.
Глава 23.
Дверь, которую он для меня открыл, я тут же захлопываю! Со всей дури, так, что машину качнуло.
Смотрю на Максима, не веря ушам.
— Что?
— Ты слышала.
— Но как ты можешь? Говоришь, что не отпустишь меня, а сам женишься…
— На тебе я не могу жениться, — напоминает он, как гарпуном в сердце колит. — И детей у нас быть не может, а этот брак даст возможность усыпить бдительность Андронова.
Голову начинает нещадно жечь болью, звук там-тама в сердце все громче.
Усыпить бдительность?
— Садись, давай в машину, хватить херней страдать. Лана, - рычит он, пытается поймать руку.
— Погоди, — делаю я пару шагов назад и внимательно слежу за лицом. Потому что вопрос, который я задам, крайне важный. – Зачем тебе усыплять его бдительность?
— Давай не здесь, — открывает он машину, но я снова толкую дверцу.
— Нет, именно здесь. Скажи! А то стоит нам соприкоснуться, все, что мы можем делать – это разговаривать половыми органами.
— Чтобы уничтожить его, — после недолгой паузы шепчет Максим и теперь сам следит за моей реакцией.
Меня пробирает дрожь удовольствия. Грязная. Порочная. Садистская.
Макс из-за своей страсти забылся. Да и я последнюю неделю только и мечтаю где-то встретить его случайно.
Отношения между детьми явно не придутся по вкусу дьяволу, а значит, он не сможет доверять Максиму.
Вот и решение.
Вот и возможность не чувствовать себя последней блядью, что спит с единокровным братом.
— Максим, я тоже этого хочу, — подхожу к нему близко и… забираю свою сумку. – И именно поэтому нам нельзя сейчас быть вместе.
Кадык Максима резко дергается, а сам он напоминает льва перед прыжком.
Опасный. Дикий. Огромный.
— Не говори ерунды, — тут же тянет он руку, а я по ней с размаху бью.
— Очнись! Андронов все знает! Он уже наверняка знает, что я объявилась. Что он скажет на то, что ты трахаешь одну, а женишься на другой?!
— Мне плевать.
— А так не должно быть! Пока мы осуществляем план. Твой. Мы не должны вызывать подозрений.
А потому я просто уеду. И ты меня не найдешь.
— Я не уверен, что это будет быстро.
— Не важно. Завтра у тебя свадьба и я… Буду там.
— Зачем? — хмурится он.
— Чтобы показать всем счастливое воссоединение семьи и выбить Андронова из колеи. Ты только подумай.
Макс поджимает губы, дышит тяжело и ноздри раздувает как бык.
— Мне не нравится. Тогда я не смогу появляться с тобой на людях.
— Это именно то, что нужно, — хлопаю я ресницами. — Нас не должны видеть вместе, помимо семейных встреч. А значит…
— Нет, — тут же тянет он меня к себе и жадно впивается в губы, и я отвечаю, отвечаю, отвечаю. Ласкаю его язык, вылизываю подбородок, потому что еще неизвестно, когда снова почувствую вкус его поцелуя. – Я не хочу так.
— Нам нужно время, — все-таки умудряюсь оттолкнуть любимого. — Мы хотим уничтожить Андронова. Нам нельзя ошибаться.
— Ладно, — отталкивается он меня подальше, словно боится сорваться. Сует в карман руку. Протягивает мне карту.
— Я не…
— Дочь Андронова должна выглядеть прилично… — окидывает он неприязненным взглядом мой дешевый наряд. – Мне срать, как ты одеваешься, но завтра будут сливки всего города. Ты же знаешь…
— Я знаю, что делать, — киваю я и через силу, но беру карточку. А следом мне в руку ложатся ключи.
— Помнишь ту квартиру, что мне выдали после приюта? — киваю, пытаюсь вспомнить адрес, куда мы так и не попали. За нами приехал по велению отца спецназ. Избили его и посадили в тюрьму. – Она с ремонтом, и она простая. Тебе там будет хорошо.
Мы прощаемся, перед этим еле разлепив губы. Словно приклеенные. Словно прокаженные.
Но из метро я иду не в квартиру Макса, ключи которой жгут мне карман, и даже не в свое общежитие, а к Жене.
В простую пятиэтажку в тихом районе.
— Привет, — улыбается он, открывая двери. Я прошу его выйти в коридор. И он тут же заводит старую пластинку. – Я нашел отличного специалиста…
Закончить он не успевает, потому что беру его за воротник домашней клетчатой рубашки и тяну на себя. Целую в губы, не ощущая внутри себя никаких волнений. Ничего, понимаете?
