— Что?
— У тебя на работе наверняка требуется помощь. Точно! Буду в договорах копаться, кофе тебе приносить. Ты же постоянно говоришь, что скучаешь по мне.
— И мне очень нравится по тебе скучать, ухмыляется он. – А с твоим появлением работа в офисе резко приостановится.
— Что? И там все в меня влюбятся?
— Нет, — качает он головой и уже идет в прихожую, а я за ним. – Просто начальник будет весь рабочий день трахаться, а сотрудники слушать твои крики и дрочить.
Пф-ф, — закатила я глаза.
— Да, кто тебе даст-то?
— Да, кто тебя спрашивать-то будет? — смеется он и кричит: — Демьян. Давай бегом! Тренер ждать не будет.
Мои мальчики ушли, а я снова осталась, правда в компании четерех-летней дочки, обдумывать чем бы мне заняться.
— Мама грустит? – спросила малышка, пока крутилась перед зеркалом в новом платье принцессы Бель.
— Да, заяц. Мама грустит.
— Затем грустить, — рассмеялась эта лиса и потянула меня наверх. – Давай лучше тансевать.
И это было еще гениальнее!
Я ведь занималась танцами. Я могу открыть свою школу, учить деток и взрослых.
И я конечно сразу принялась за дело. Когда в кармане пару миллионов на карманные расходы, море по плечу.
Но я делала все так, чтобы для Макса моя затея стала сюрпризом. Мне до жути хотелось, чтобы он мной гордился.
Конечно, без проблем не обошлось. Помещение я нашла, ремонт сделала, оборудование купила, персонал набрала, а вот с инспектором пожарной безопасности возникли большие проблемы.
И я поняла, что ему нужно дать взятку. Возможно и не раз. Вот только бюджет я не это не рассчитала.
Так что понимала, что придется звонить Максиму. Но не решалась. Удивительно даже, что он не спрашивал, где я задерживаюсь, куда трачу деньги.
— Потому что он тебе доверяет, — говорила Вася, сидя за своим столом и заполняя график тренировок. Праздность, праздностью, а работать она взялась с большим энтузиазмом.
— Или он просто все уже давно знает, — поведала всегда спокойная Майя. Нет, работать она не стала, но компанию была рада составить.
— Нет, нет. Он бы мне сказал, — качаю я головой и слышу колокольчик над входной дверью.
Вася оборачивается и вскрикивает.
— Дашка! Боже! Спасибо, что пришла! — кричала она, обнимаясь с фигуристой, темноволосой девушкой.
Мы с Майей переглянулись и быстро вошли в гущу женской болтовни.
— Знакомься. Собственно, сама хозяйка Лана, а это наша подруга Майя. Скоро еще Лиска должна подъехать. Ну, рассказывай, — подталкивает она смущенную Дашу к диванам и наливает чай. – Тебе с сахаром?
— Нет, нет. Я стараюсь себя ограничивать.
— Зачем? – нахмурилась я, пытаясь найти, в ее, пусть и пышной фигуре, изъяны. Талия тонкая, а груди бедрам позавидовала бы и сама Софи Марсо.
— Родила месяц назад. Хочу восстановить фигуру, вот надеялась, что вы меня к себе возьмете.
— Да я только за! Что танцуешь?
— Да все помаленьку. Я хотела девчонок в клубе Марка учить, но он меня туда не пускает.
— Стой, стой, — захлебнулась Вася чаем и посмотрела на Дашу так, что чуть голубые глаза не вылезли из орбит. – Какой Марк?
— Мой Марк.
— Только не говори, что Синицын?!
— Ну, а какой же еще? – шаловливо улыбается Даша и я понимаю, что именно такого эффекта она и ждала.
— Синицын, — бормочет Майя. – Что-то знакомое.
— Да как ты смогла его простить?! Он же! Он же…
— Спешу напомнить, что Макар хотел убить твоего не рожденного ребенка. Это даже и вполовину не так плохо, как поступил Марк.
Вася присела, нахмурилась и отвернулась. Противопоставить ей было нечего.
— А это не брат Ани Сладенькой? — восклицает Майя, и Даша весело кивает. – Вот это да. Мир и правда тесен.
Мы посмеялись над превратностями судьбы и распрощались. А я осталась ждать инспектора, чтобы убедить, что в нашем двух-этажном здании, нарушений нет.
И вот стукнуло семь вечера, а он так и не появился. Зато позвонил.
— Извините, Светлана Игоревна. Я принял решение, что нарушений у вас нет, а значит мое присутствие необязательно.
Вот это новость. Ладно. Спасибо. Радоваться надо, а я только и думаю, откуда он знает мое отчество?
Не должен. Не говорила.
И ответ разумеется кроется очень близко, буквально в дыхании, что обжигает ухо.
Резко разворачиваюсь и хочу ударить наглеца, но он перехватывает руку. Потом другую и к себе прижимает.
— Значит ты все знал?!
— Должен же я был выяснить, почему мы месяц не занимаемся сексом, — ухмыляется Макс и руками по спине гладит. Смотрит жадно, нависает.
— Месяц? – хриплю я. – О, боже, как ты выдержал?
— Я страда-ал, — цокает Максим, и я пытаюсь сдержать смех. – И теперь ты обязана излечить мой недуг.
— О, боже мой, скорей, скорей. Где наш больной? — смеюсь я, тянусь к ширинке и ловко сбрасываю ремень. О, да! Достаю офигенно твердый орган. Готовый. И конечно же полностью здоровый. В ярком свете фонарей танцевального зала он смотрится очень пошло. Очень эффектно. – Мне кажется он нуждается в особом уходе.
— Я бы сказал комплексном. Начать, пожалуй можешь с орального.
— Как это банально, — облизываю я губы, чувствуя, как рот наполняется обильной слюной, и я выпускаю ее прямо на темно-розовую головку. И подражая, стекаю на колени. Обвожу головку кончиком языка, не отрывая ни на миг взгляда.
Это так неприлично, заниматься сексом посреди танцевального зала, при ярком свете, наблюдая, как отражаешься в десятке зеркал, словно порно актриса.
Но мне так хочется отблагодарить Максима. Что не мешал. Не задавал вопросов. Терпеливо сносил мои истерики. Просто любил меня, ни смотря ни на что.
— Я люблю тебя, — шепчу и целую головку, вбираю в рот до основания, слышу рык и выпускаю, громко выдохнув.
— Черт, — наклоняется он, жадно присасывается к губам и на пол толкает. Переворачивается одним движением стягивает платье, отодвигает полоску трусиков и толкается внутрь.
И я выгибаюсь под давлением, забираюсь руками под рубашку, пробегаю пальчиками под твердому прессу. Идеальному. Издаю звучный стон и слышу рык в грудь:
— Я тоже, Лана. Я тоже тебя люблю.
И скачка становится неистовой. Меня начинает потряхивать не только от резких фрикций, но и собственного буйства эмоций. Он рядом. Он во мне. И нет ничего, чтобы мы не смогли преодолеть вместе. Так же вместе, как двигаются наши тела, со смачным шлепком соединяясь в одной точке. И оргазм неожиданный, пронизывающий каждую клеточку, настигает, заставляет захлебнуться и буквально завыть. И нет ничего прекраснее любви, выраженной в движениях жаждущих друг друга тел. И нет ничего важнее искренности физической страсти. Ведь именно так рождается единение душ.
Конец
