— Значит, вы подружитесь. Яна придерживается того же мнения, что и ты.
— Ты должен…
— Если бы я знал, Настенька, что ты навестишь меня, то Яны бы тут не было.
— Я хотела сделать тебе сюрприз, — тихо оправдывается Настя.
— И я рад этому сюрпризу, — Родион прикладывает руку к груди, — и жаль, что он омрачился некоторыми обстоятельствами. Ты насколько останешься?
— На месяц. У меня же каникулы.
— Ты ведь планировала их провести с друзьями. Или я что-то путаю? Про евро-тур говорила, нет?
— Я тебя почти год не видела. Ты тут, похоже, одичал, раз женщин похищаешь, — Настя нервно приглаживает волосы пятерней. — Вот и оставляй тебя в этом доме одного.
— Я тут лишняя, — встреваю в тихий семейный разговор. — Я, пожалуй, пойду.
— Ничего подобного, — Настя сжимает мою ладонь. — Ничего не лишняя.
Мимо нас по лестнице поднимается Алекс с чемоданом в руках. Родион переводит взгляд с дочери на меня и вновь взирает на Настю:
— Ты, наверное, устала с дороги. Поговорим утром.
И следует за Алексом расслабленной и непринужденной походкой. Для него беседа окончена.
— Ты ее не отпустишь? — охает Настя и провожает его обескураженными взглядом.
— Нет. Девочки, идите спать.
Стоим с Настей в тишине, и она едва слышно спрашивает:
— Что ты ему сделала?
— Мой муж украл у него деньги, — пристыженно отвожу взгляд.
— А ты тут при чем?
— Тут все очень сложно.
— Как обычно, — Настя вздыхает и закатывает глаза. — У папы по-другому не бывает, — улыбается и торопливо бежит вниз. — Я проголодалась. Составь мне компанию, а то я не очень люблю в одиночестве кушать.
Притормаживает и с ожиданием оглядывается. Решительно следую за ней. Я сама сегодня нормально не пообедала и не поужинала. Несколько ложек мороженого не в счет.
Глава 12. Милость Чудовища
— Классные туфли, — Настя пропускает меня вперед в гостиную. — И платье тоже ничего.
— Виолетта постаралась, — бурчу под нос.
— О, ты уже успела и с ней познакомиться?
— И знакомство, мягко скажем, не удалось.
— Удалось, раз она тебя приодела. Папе, конечно, не стоило к ней обращаться.
— Почему?
Задаю вопрос, прежде чем его обдумать. Юркаю на кухню и замираю у стола в нерешительности.
— Они с моей мамой дружили, — Настя печально улыбается, — а папу Виолетта всегда недолюбливала, а он ее.
Открывает холодильник и продолжает:
— Она ее в последний путь и готовила. Красила, одевала…
— Настя, мне жаль, — я не знаю, что ответить на внезапную искренность.
— Прости, мне я не должна была…
Застыла у холодильника и не шевелится. Я не могу стоять в стороне. Обнимаю Настю, хоть и понимаю, что мое проявление сочувствия может быть лишним. Я ведь для нее чужая и незнакомая тетка.
— Три года прошло, а мне до сих пор… — она тихо и обреченно всхлипывает, а потом отстраняется и отворачивается. — Прости… Что-то накатило…
— Девочки, я же просил…
— А вот такие мы непослушные, — Настя торопливо смахивает слезы с щек и разворачивается к Родиону, что стоит в проеме двери. — И голодные. Гостью поди не кормишь, да? Вон какая бледная.
— А нехрен бегать в Пеньки, — Родион хмурится.
— Пеньки? — Настя вытаскивает из холодильника небольшую кастрюльку.
— Дыра какая-то под Владимиром.
— Может, я пойду?
— Ты же голодная, — Родион мрачно смотрит мне в глаза.
— Да, но…
— Сядь.
— Где твои манеры, папа? — Настя заглядывает в кастрюльку. — Ммм, котлетки.
Родион подходит к столу, отодвигает стул и скалится в улыбке:
— Прошу.
Сажусь под сердитым взглядом на стул, и Родион занимает место во главе стола.
— Па, ты будешь?
— Нет, я не голоден.
— А на гарнир у нас, — Настя вновь ныряет в холодильник и фыркает, — что это? Фу. Пюре из брокколи? Нет. Обойдемся.
Обиженно захлопывает дверцу и возвращается к кастрюльке с котлетами.
— Почему отказалась от идеи отдохнуть с друзьями? — Родион цепко следит за дочерью.
— Я не могу понять, ты не рад меня видеть? — Настя закидывает котлеты в одну миску и ставит ее в микроволновку.
— Рад, но ты о чем-то темнишь.
— Я рассталась с парнем, — Настя разворачивается к отцу и скрещивает руки на груди.
— С парнем? — тихо повторяет Родион и вскидывает бровь.
Да он в бешенстве. Кровь приливает к щекам, крылья носа вздрагивают, а зрачки расширяются.
— Да. Ты женщин воруешь, а я с парнями расстаюсь. Один-один, папуля.
— И кто он? — нарочито спокойно спрашивает Родион.
— А вот не скажу.
— Я ведь все равно узнаю, Настенька.
— Па, я взрослая и имею право на личную жизнь.
Родион внезапно смотрит на меня в поисках поддержки, и я уточняю:
— Почему расстались?
— Замуж позвал.
Родион поперхнувшись, откашливается и встает:
— Замуж?!
— Так ты сбежала? — я внимательно смотрю в испуганное лицо Насти.
— Я не смогла ему сказать нет. Взяла время подумать и… вот я тут… — она смущенно размахивает руками. — Короче, я не вернусь в Чехию, хочу в Италию. Я уже универ нашла, и… разобраться с документами… но это мелочи… у меня все схвачено. Или, вообще, тут останусь… тут тоже неплохо…
— Настя, — шипит Родион.
— Я не думала, что меня Томаш замуж позовет! — она взвизгивает и прижимает ладонь к губам.
— Томаш, значит? — Родион садится и постукивает пальцами по столу. — И в Италию собралась?
— А ты женщин воруешь!
— Это к делу не относится! — Родион бьет кулаком по столу, и Настя вздрагивает.
— Смею согласиться, — тихо отзываюсь я, — но все же стоит сбавить обороты. Настя тут, приехала к тебе и ждет поддержки, а могла ничего не сказать.
— Я так и планировала, — Настя шмыгает носом и обиженно отворачивает лицо к окну. — Разорался, блин.
— А как мне реагировать? — озадаченно спрашивает Родион. — Я дал тебе свободу, как ты и просила, а ты возвращаешься и говоришь, что замуж собралась за какого-то Томаша!
— Да не хочу я за него замуж!
— Тогда зачем встречалась?
— А ты зачем Яну украл?
— Да етить-колотить! — рявкает Родион.
Пищит микроволновка, и Настя зло швыряет миску с котлетами на стол. Позвякивает вилками и ложками в одном из ящиков.
— Почему ты решила сбежать от Томаша? Он тебя обижал? — аккуратно спрашиваю я.
— Нет. Мы с ним потусили несколько недель, и его перемкнуло на любви до гроба…
— Потусили? — ревниво хрипит Родион.
— Да, па, потусили, — Настя садится за стол и накалывает котлету на вилку. — Он влюбился, а я нет.
— Невероятно, — Родион с клекотом встает и отходит к окну. — Отпустил, называется, учиться, а она там с Томашами тусит.
— Почему не смогла сказать “нет”? — касаюсь пальцами вилки.
— Да жалко мне его стало, — Настя откусывает кусок от котлеты и с аппетитом чавкает. — Глаза, как у щенка были.
— Господи… — Родион накрывает лицо ладонью.
— Я из жалости не подала на развод, и вот я где, — я поднимаю взгляд на Настю.
Родион смеется, и от его смеха во мне просыпается желание вновь сбежать.
— Думаешь, надо позвонить и сказать, финита ля комедия? — Настя тщательно пережевывает котлету.
— Думаю, да.
Настя откладывает вилку, вытирает рот салфеткой и достает из кармана джинсов смартфон.
— Может, просто написать?
— Позвони, — командует Родион и терпеливо оглаживает бороду ладонью.
— Ладно, — касается экрана и прикладывает телефон к уху. — Звоню.
Через несколько секунд она обращается к невидимому собеседнику на какой-то очень печальной тарабарщине, из которой я вычленяю Томаша и “не”. Родион выхватывает из рук дочери телефон и в ярости рычит в него:
— Найду, на лоскуты порежу и через мясорубку пропущу! И скормлю бездомным псам!
— Па! Он же не понимает по-русски!
— Суть он уловил! — Родион кидает телефон на стол и зло вглядывется в глаза Насти. — Еще новости?
