Католическая церковь Святой Розы.
Пятнадцать
Мы знали, что этот день наступит
Это должен был быть день, о котором никто не думал.
День, когда Карузо женится на Лучано.
Событие всей жизни.
И вот оно наконец наступило.
— Могу я войти?
Охваченные горем глаза Кэт обратились к двери и увидели стоящего там Ангела. Ей удалось кивнуть, и он вошел, осторожно присев рядом с ней.
Они молча смотрели, как часы все ближе и ближе подбираются к семи. Воздух в комнате казался почти таким же тяжелым, как и груз на их плечах.
Облизав пересохшие губы, она попыталась заговорить.
— Когда я сделаю это... для нас не будет пути назад, не так ли?
Его глаза не отрывались от часов.
— Нет, не будет.
Дрожащий вздох вырвался наружу, когда ее опасения подтвердились. Этот брак решал не только ее судьбу. Он решал и судьбу Ангела.
— Пока ты будешь Карузо, я тоже буду.
Слеза, застрявшая в ее глазу, наконец-то вырвалась на свободу при его словах. Независимо от того, что произошло с Ангелом и девушкой Карузо, которую он любил, он мог наконец-то выйти на свободу, когда Лука отпустил его. Однако ее брак с Драго мог навсегда лишить его этой возможности. Он не собирался оставлять ее в руках Карузо без Лучано внутри, чтобы защитить ее. С каждым днем он все больше и больше завоевывал доверие Луки, а любовь к Карузо сделала его тем самым внутренним мужчиной.
Но как бы ей ни было грустно за Ангела, был человек, за которого ее сердце болело чуть сильнее.
— Я не знаю, сколько еще у него есть...
— Ты позволишь мне беспокоиться о Матиасе. — Ее брат схватил ее за руку. — Ты просто выйдешь замуж и спасешь все наши задницы.
Вспомнив, почему она собиралась это сделать, она вытерла слезу и сдержала остальные, которые грозили испортить макияж.
Сжав ее руку в последний раз, он стоял во весь рост, глядя на свою младшую сестру, сидящую в своем прекрасном свадебном платье.
— Они могут заставить нас одеваться по-другому, вести себя по-другому и даже изменить твою фамилию, Катарина, но они не могут изменить то, где мы родились, кто наш отец или наша кровь. — Его охватила внезапная грусть. — Даже мы не можем.
***
Драго смотрел в зеркало, заканчивая затягивать черный галстук, когда позади него появилось другое отражение. Повернувшись, он посмотрел на Доминика, который выглядел совсем по-другому, как мужчина. Это был не тот брат Лучано, которого он видел со своим боссом: это был человек, пришедший защитить то, что принадлежит ему.
— Если ты сделаешь что-нибудь, что причинит ей боль, или будешь хоть немного хуже того, что сказала о тебе Лука, — начал обещать ему Доминик, — ты пожалеешь, что за тобой не пришел бугимен, когда я убью тебя на хрен. — Не боясь того, кто стоял перед ним, он дал ему представление о том, кем Доминик был на самом деле... —И на этот раз возврата не будет, Драго, потому что, в отличие от моего отца, я не промахнусь.
Это был первый раз, когда он по-настоящему встретился с Домиником Лучано, и его первый вкус мести
***
—Ты готова?
Увидев, что Доминик вошел к ней, она встала и сделала несколько глубоких вдохов.
Его яростные лесные глаза смотрели в ее темные.
— Я хочу, чтобы ты знала: даже если бы это означало мою смерть, я бы не позволил тебе пойти к алтарю, если бы не знал, что ты справишься.
— Я знаю, — твердо прошептала она.
— Мы знали, что этот день настанет, Катарина…
...Они сидели в «Мустанге» Доминика и ели пончики, на которых розовой глазурью было написано «С днем рождения». Нормальные люди отмечали свой день рождения в день своего рождения, но ей, как одной из невезучих, не повезло. Она праздновала свой день рождения в тот день, когда, по всей видимости, появилась на пороге дома. С того дня прошло семнадцать лет, и ей уже точно исполнилось восемнадцать.
Нет никаких сведений о том, кем она была до того, как оказалась на крыльце. Лишь одно было известно наверняка: Люцифер был ее биологическим отцом. Доминик создал Катарину Лучано, и это было больше, чем кто-либо другой сделал для нее. Она предполагала, что кому-то может быть неприятно не знать, откуда она родом, но правда заключалась в том, что ее мать, скорее всего, мертва где-нибудь в канаве, зная ее отца, и заставить его сказать ей, кто она такая, было невозможно, да и знал ли он вообще. Однако у нее были братья, и этого было более чем достаточно для нее.
Положив недоеденный пончик обратно в коробку, Доминик посмотрел на нее, его лицо приобрело серьезное выражение.
— Все скоро изменится, Кэт. Я чувствую это.
Она медленно проглотила кусочек, который держала во рту, зная, что их отец с каждым днем становится все более неуправляемым и раздраженным.
— Я тоже это чувствую.
— Настанет день, когда я не смогу больше защищать тебя, Катарина. Тебе уже восемнадцать, и я боюсь, что ничего не смогу сделать. — Она видела, как тяжелеет его сердце. — Но ты будешь готова. Это то, к чему мы готовились.
Кивнув головой, она поняла, что его слова были правдой. Как будто был запущен таймер, и независимо от того, насколько она будет готова, Кэт надеялась, что время никогда не закончится...
... — Да, так и было. — Она улыбнулась воспоминаниям.
— Ты будешь той, кто спасет нас всех, и я не могу быть более чертовски гордым. Напряженный взгляд Доминика по-прежнему буравил ее, а его голос соответствовал его напряженности.
— Они могут не знать, на что ты способна, но однажды они узнают. Они узнают, на что способны все мы.
На этой земле не было другого такого человека, как он, который прошел бы через то, через что прошел он, видел то, что видел он. Она была уверена, что нет человека сильнее Доминика. Он был будущим Лучано, и он собирался сравнять счет.
Улыбаясь ей, он обратился к ней с последней просьбой, с которой уже однажды обращался.
— Сделай так, чтобы он, блядь, пожалел, что выбрал тебя, Кэт… Дай. Ему. Ад.
— Я планирую это сделать. — Она улыбнулась в ответ.
На протяжении многих лет Кэт спасали ее братья, но на этот раз настала ее очередь спасать их. Ее очередь спасать семью и наконец-то доказать, что ее отец не прав.
В этой семье было место и для женщин, и, как сказал ее брат, он не может быть более чертовски гордым.
Протянув руку через руку Доминика, она взяла небольшой букет темно-красных роз.
Часы наконец-то пробили семь.
Шестнадцать
Пока смерть не разлучит нас
Как только двери распахнулись, в католической церкви раздалось эхо.от вздохов. И Лучано, и Карузо были потрясены, увидев первый взгляд на невесту. Даже священник был потрясен.
Когда она шла к алтарю, ее тяжелое платье волочилось за ней, а кружевная фата отставала на фут. Все было именно так, как вы представляли себе католическое свадебное платье во всей его величественной славе, за исключением одной вещи..... Ее платье было таким же черным, как ее глаза, а фата - такой же темной, как ее прошлое.
Это было заявление, почти протест. Предстояла не только свадьба, но и похороны. Это было последнее прощание с жизнью, которую она оставляла позади, и со своей фамилией.
И наконец, это платье было ее. Оно заставляло ее бледную кожу блестеть, а светло-розовые локоны сиять под кружевом. Темные тени для век только усиливали эффект, делая ее похожей на царственную готическую королеву.
Когда они дошли до конца прохода, Доминик был вынужден отдать сестру, обняв ее напоследок. Несмотря на то, что они были готовы, этот момент оказался тяжелее для них обоих, чем они думали. Когда он смотрел на нее, было видно, что он все еще представляет ее малышкой, появившейся на пороге дома в ккошачьем домике, а она все еще представляет его старшим братом, который всегда будет рядом, чтобы защитить ее. Однако они оба уже не были такими, и пришло время расстаться.
