— Богатые женятся на умных и чистых! — резко перебивает меня мама, в привычной манере отстаивая свою правоту. — А вместо того, чтобы со мной перепираться, ускорилась бы немного!
Ничего не сказав в ответ, просто отбрасываю тряпку в сторону и ухожу в спальню, прикрывая рот ладонью.
— Ты куда? — доносится голос матери. — Анна Пална!
Да за что мне это?!
В последнее время я и так на взводе, еще и родители давят со всех сторон. И каждый день мне все сложнее сдерживаться.
Эх, Савельев, знал бы ты, во что превращается твое появление в моей жизни…
Быстро ретируюсь в свою комнату и прижимаюсь спиной к двери. Сдерживая слезы, несколько раз тихонько ударяюсь затылком по деревянному полотну, ругая себя за… За что?
За слабость. За неразумность. За то, что позволила впустить Мирона не только в свою голову, но и в свое сердце…
Дурочка… Беспросветная и недалекая…
Господи, кто бы знал, как мне тяжело. Я — как горе-сапер, что мчится по минному полю с закрытыми глазами. А вокруг все искрится, взрывается, горит… И вместе с этим разлетаюсь и я.
«Ты красивая»…
«В тебе нет ничего «обычного»…
«На меня смотри, новенькая. Только на меня»…
«Думаешь обо мне?»
«Хочешь, чтобы я тебя поцеловал»?
Для чего Мир все это говорил? Какой реакции ждал? Ненормальный… Он же даже не представляет, какую бурю во мне поднимает, как рядом с ним колотится сердце. Я, конечно, не допускаю мысли, что действительно нравлюсь ему. Но…
Но мне было приятно, когда Мирон держал меня за руку. Помимо дикого волнения и неконтролируемой дрожи, я чувствовала невероятное тепло. Оно медленно растекалось по всему телу и особо ощущалось где-то внизу живота. Савельев странным образом на меня влияет. Стоит только ему приблизиться, весь организм начинает иначе работать, каждый раз выдавая какие-то сбои.
Это нормально? Это же пройдет?
Ладно, сейчас главное — пережить этот вечер, а дальше решу, как мне быть. Возможно, стоит поговорить с Савельевым и объяснить, что в его внимании я не нуждаюсь.
Но хватит ли мне смелости первой с ним заговорить?
— Анна Пална, ты куда ушла? — ворчит мама за дверью. — И чего так долго в комнате копошишься? Напомню, что нам еще с чердаком нужно успеть разобраться!
Кто-нибудь может перелистнуть этот день?
Отпрянув, легонько шлепаю себя ладошками по лицу и, схватив первую попавшуюся одежду, проношусь мимо матери, которая следит за каждым моим шагом, в ванную. Загружаю вещи в стиральную машину и стараюсь делать вид, что со мной все в порядке.
Не дай бог родители узнают, что произошло в баре, или прознают о том, что домой я вернулась в сопровождении молодого человека… Это будет настоящий провал, катастрофа. Тогда они будут провожать меня до универа, встречать с учебы и обеспечат пожизненный домашний арест.
Улыбнувшись отражению в зеркале, делаю глубокий вдох-выдох и возвращаюсь к уборке. Правда ближе к вечеру, когда я смогла урвать буквально минут пятнадцать чтобы передохнуть, поняла, насколько сильно вымоталась за этот день. Вот вам и выходной.
— Кажется, все готово, — заключает мама, расправляясь с сервировкой стола. — Анна, хватит болтаться без дела! Неси утку! И захвати салфетки. А ты, Паша, можешь открывать вино, — да, моя мама идеально раздает указанная, подключая к любому процессу всех членов семьи. Уборка, готовка, просмотр старого фильма или чтение книги — каждый должен принимать участие. — И у нас осталось полчаса на то, чтобы привести себя в порядок.
А ровно в восемь часов вечера, словно семья Албанцевых живет даже не по часам, а по секундомеру, гости стояли на пороге нашего дома.
— Добрый вечер! — расплывается в приветственной улыбке отец и пожимает мужчинам руку, а Антонине Захаровне помогает снять пальто. — Рад вас видеть в нашем доме. Познакомьтесь, — жестом указывает на нас с мамой, — Наталья Константиновна, моя жена. И Анна — дочь.
— Рады знакомству, — улыбается Албанцев-старший, и гости проходят к столу.
На удивление, какой-то неловкости за ужином никто не испытывал. После первого бокала началось бурное обсуждение новых проектов. Неужели у нас есть шанс задержаться в этом городе больше, чем на один год? Потому что те идеи, которые предлагал Албанцев, были долгосрочными, не менее пяти лет.
— Слушай, мне нравится ход твоих мыслей, Стас. — раздался воодушевленный голос отца. — Предлагаю поднять за это бокал!
— А у вас, Плутос, какие планы? — хитрой лисой интересуется мама, но при этом поглядывает на меня.
— Через полгода я планирую открыть точку в торговом центре! — гордо заявляется Плутос. — Считаю, что всегда нужно прогнозировать будущее, чтобы в дальнейшем минимизировать риски. Как в личной жизни, так и в бизнесе.
— Здорово! Если нужна будет помощь в проектировании, можете смело обращаться к Анне!
— Правда? — вскидывает брови молодой человек и переводит на меня взгляд. — Я польщен! Вы не только хороши собой, но и умны.
От натянутой улыбки лицо будто судорогой сводит. Отпивая апельсиновый сок, прикидываю, сколько времени мне предстоит принимать участие в этой встрече и выслушивать лесть в свой адрес.
— Анна, а какие у вас планы на будущее? — неожиданно интересуется Плутос.
Несколько растерявшись, откладываю вилку в сторону и прикладываю салфетку к губам, обдумывая ответ.
— Сейчас моя главная цель — получить диплом, — отвечаю вроде бы по существу. И совсем не лгу.
— А если мыслить масштабнее? — сощурившись, продолжает допытываться Плутос. — Кем вы себя видите… — закусив губу, в раздумьях бегает глазами из стороны в сторону. — Лет так через пять?
Через пять лет? Да мне бы этот учебный год пережить! Но как говорится, хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах. И едва я открыла рот, в дверь кто-то громко постучал.
— Я открою, — быстро подрываюсь и, перекинув белое кухонное полотенце на спинку стула, выхожу из-за стола, поймав на себе грозный взгляд отца. — Прошу меня извинить, — ту же исправляюсь, — я на минуту.
Обмахивая лицо руками, пытаюсь немного остыть, потому что из-за вопросов Албанцева-младшего меня почему-то бросило в жар. Как я могу прогнозировать будущее, когда настоящее превращается в шаткий мост?
Глубоко вдохнув, открываю дверь и… Застываю с замиранием сердца.
— Добрый день! Я могу увидеть Анну Тихую? — спрашивает рыжий паренек в зеленой кепке.
— Да… Это… — с трудом проталкиваю хриплые звуки. — Это я. Слушаю вас.
— Не надо меня слушать. Надо принимать доставку, — говорит молодой человек и протягивает невероятных размеров букет пионов. Он настолько огромный, что мне едва удается обхватить его двумя руками.
— Вы уверены, что это для меня?
— Ну… Анна Тихая это вы? Значит, букет для вас.
Меня резко топит жар, а в висках начинает мерзко стучать. Извилины в голове приходят в движение. И черт его знает, куда меня приведут эти мыслительные процессы.
Господи, это же не Савельев?
Нет, он не мог… Да это точно не от него!
Но проблема в том, что только Мирон видел на моем телефоне заставку с этими цветами.
Мстит? Или таким образом пытается извиниться за свое хамское поведение?
— Анна Пална? — слышу за спиной взволнованный голос мамы и вздрагиваю от испуга. Машинально оборачиваюсь. — Как это понимать?
— Это? Это… Мамочка, ничего плохого не произошло. Честно-честно! И цветы не для меня. Просто… Просто завтра у Марии день рождения. Мы всей группой решили подарить ей букет, — тараторю на одном дыхании, подавляя приступ паники. Сама же запинаюсь и путаюсь в словах.
— Точно? Ты меня не обманываешь? Ты же не будешь врать родной матери? — окидывая меня проницательным взглядом, пытается поймать на лжи. — Что ж… Ставь цветы в вазу и возвращайся за стол.
На лице мамы читается явное недовольство. Не могу сказать, что она поверила мне. Какой-то подвох все же чувствует. И дабы не проколоться, роняю глаза в пол и лечу в комнату, отчего-то улыбаясь. Наивная….
