«Не пались, но уточни у Элеоноры, ее ли это девочка».
Друг читает послание сразу же, как только оно доходит до адресата, поднимает на меня вопросительный взгляд, и я киваю ему в ответ, мол, все правильно, я не уверен, но лучше перестраховаться. Незаметное фото, вспышка которого совпадает с проскальзывающим по нашей компании лучом холодного света от прожектора светомузыки, сосредоточенное лицо мужчины, отправляющего запрос на подтверждение или опровержение моих подозрений, и я замираю в ожидании.
Малышку из рук не выпускаю, но перекладываю ладонь на талию и старательно делаю вид, что увлечен разглядыванием ее миниатюрной ладошки с тонкими пальчиками и нежно-пудровым маникюром на коротких ногтях. Еще один прокол в маскировке.
Девочки Элеоноры — профессиональные эскортницы. Все отточено до мелочей. Такую наивность они тоже могут разыграть, но лишь внешне.
Даниил пересылает мне сообщение от нашей проверенной мадам, но по его взгляду и покачиванию головой я и так понимаю, что моя интуиция меня не подводит.
— Пойдем.
Стараясь не создавать неразберихи, не выдать раньше времени провал ее операции, аккуратно подталкиваю «Ариадну», и та встает с моих колен, неловко пошатнувшись на высоких каблуках. Поддерживаю ее за талию, поднявшись следом. Её хрупкая ладонь оказывается в захвате моих крепких пальцев. Я тяну милашку за собой, уверенно шагая к лестнице.
— А мы куда?
— Скоро узнаешь.
Пока веду девчонку в комнату охраны, сбрасываю сообщение начальнику своей службы безопасности. Звонить и вызывать сотрудников правоохранительных органов не вижу смысла: сами раскрутим милашку и выйдем на ее начальство. Уж больно интересно, кому из конкурентов пришла в голову столь «гениальная» идея. Бесстрашный он, что ли?
Злость во мне закипает, бурлит и просится наружу, пульсируя в висках гневным набатом. Крепче стискиваю зубы и, открыв дверь в техническое помещение, грубо запихиваю в него несостоявшуюся диверсантку. Захожу сам, окидываю взглядом удивленного охранника, сидящего за пультом видеонаблюдения.
— Посторонним нельзя здесь находиться, — выдает тот стандартный пункт из правил, при этом не совершая ни единой попытки выдворить нас из комнаты.
— Я в курсе. — Мой голос спокоен, несмотря на внутренний ураган, желающий смести, нахрен, всех «доброжелателей». — Лично знаком с хозяином клуба, и мое присутствие здесь вполне допустимо.
Парень кивает, но просит представиться. Не отказываю ему в этом: все же он исполняет свои служебные обязанности и верить кому-либо на слово не имеет права. Удостоверившись, что все так, как я сказал, он интересуется, чем может мне помочь.
— Пролистай записи камер со всех входов-выходов, глянь, когда эта, — киваю в сторону притихшей девчонки, — прошла в клуб, и как ее вообще впустили. У тебя паспорт-то есть? — Это я спрашиваю у лже-Ариадны, грозно нависая над ней. — И сколько тебе лет?
Она стоит, гневно смотрит на меня, словно хочет спалить взглядом, а лучше — вырвать сердце. Молчит, будто это ее спасет. Лишь нервно пульсирующая венка на тонкой бледной шее и кулаки, сжатые до побелевших костяшек, выдают ее страх.
— Кто тебя подослал? — продолжаю допрос, а она лишь сердито сопит. — Хорошо, молчи дальше, а я пока ментам позвоню, пусть забирают тебя. — Демонстративно вынимаю телефон, тапаю по экрану и жду, когда сорвется…
— Я имею право на один звонок, — шипит сквозь стиснутые зубы бесстрашный кролик, рискнувший забраться в террариум к голодному удаву.
— Звони, — безразлично пожимаю плечами.
— У меня телефона нет. — Девчонка разводит руками.
Протягиваю ей свой, уже разблокированный; заодно и номер ее заказчика сохранится — ведь наверняка она ему и будет звонить. Я бы так и сделал: нахер свою шкурку так сильно подставлять! Раз хвост вляпался, голове не удастся отсидеться в сторонке.
Малышка уверенно клацает пальчиком по дисплею, а затем с таким раскаянием и страхом в голосе просит абонента забрать ее. Вот только прозвучавшее из ее уст имя отчего-то вызывает чувство приятной догадки. Что-то подсказывает мне, что я знаю, кто примчится спасать эту безбашенную малолетку.
Завершив звонок, она возвращает мне аппарат, глядя с легким вызовом. Откуда такая уверенность, что все ей сойдет с рук? Ведь не главе эфэсбэшников она звонила, а всего-то… Да, кстати, кому?
Смотрю на непогасший еще экран телефона, и улыбка самопроизвольно озаряет мое лицо. Номер Ксении в адресную книгу я внес сразу, как только получил его от Даниила. Сейчас девчонка набрала его просто цифрами, но умный девайс в списки исходящих звонков отобразил его так, как он записан: «Заноза»!
А вечер перестает быть томным, и это не может не радовать. Одни сплошные плюсы и радость для души!
— Ну и кто из вас двоих идейный вдохновитель? Кому в голову пришла столь безумная идея и чего вы хотели добиться?
Злость стихает: я прекрасно понимаю, что никакой «подставой» от конкурентов здесь и не пахнет. Да и, по большому счету, мне плевать, кто из них двоих был инициатором данного представления. Мне это только на руку, а провал их «операции» — это вообще подарок судьбы.
— Не важно, все равно не получилось! — злится девчонка. — Но сестра к этому не имеет никакого отношения. Все только моя инициатива, и вообще, она даже не знала, куда я собиралась! — бойко защищает старшую, чертовски сильно смахивая на задиристого воробья.
— Можно, я пойду? — Задорное выражение сменяется умоляющим взглядом, и того и, гляди, она сложит руки в молитвенном жесте. — Подожду около входа. Не буду больше вас задерживать…
Как ловко она меняет личины! Вот уже и изворотливой лисой выкручивается.
— Ты в театральный планируешь поступать после школы? — спрашиваю я, не удержавшись от колкости.
— Не-е-е-ет… — Девчонка, опешив, смотрит на меня. — В архитектурный, — медленно добавляет, на секунду зависает в прострации, а затем, стряхнув недоумение, вновь хмурит брови. — И вообще, это не ваше дело. Мы, вроде бы, разобрались? Все хорошо, ничего критического не случилось, значит, я могу идти, — так вкрадчиво констатирует факты и медленно, бочком пробирается к двери.
Э-э-э, нет, моя хорошая, не так быстро! Мы еще ничего не решили!
Ловлю девчонку за руку, резко дергаю на себя и, глядя в её широко распахнутые серые глаза, на дне которых маленькими воронками ураганов закручивается испуг, медленно, четко выговаривая каждое слово, выдаю ей свой вердикт, добавив жестко:
— Сядь и жди!
Она подчиняется. Шарахается от меня, как черт от ладана, стоит только мне отпустить её руку. Уходит в дальний угол и, присев на металлический стул, скрещивает руки на груди. Бросает на меня такие красноречивые взгляды, что так и хочется подойти и вымыть ей рот с мылом, потому что страшно даже услышать весь объем тех ярких эпитетов, что она мысленно шлет на мою голову.
Отхожу к парню за мониторами, просматриваю вместе с ним записи — все чисто и никакой «контрабанды». Милашка прошла в клуб вместе с девочками Элеоноры, она даже в списке есть — неплохо подготовилась.
— Ришка! — Взволнованный голос разносится по комнате в дуэте со звуком громко хлопающей о стену двери.
А ей идет вот такая растерянность!
Стоит на пороге, взъерошенная, недоумевающая. В глазах — пучина удивления и грудь так волнующе вздымается от неровного дыхания. Чистое лицо без единого грамма косметики и волосы, наспех собранные в небрежный хвост-петельку. Незатейливый наряд девочки-тинейджера и кеды, криво зашнурованный. Не знай я, что у нее за плечами уже имеется диплом о высшем образовании, с полной уверенностью запретил бы в баре наливать Занозе даже самые слабоалкогольные напитки.
— Привет! — разрушаю повисшую тишину.
— Какого хрена здесь творится? — отмирает моя наивность и мечет в меня гневные молнии.
Ну да, лучшая защита — нападение! И этот запал негодования ей тоже чертовски идет!
— Шумский, вам, простите, взрослых баб уже не хватает, вы к школьницам подкатываете?! А не боитесь за решетку загреметь, а?! За совращение малолетних?!
