Мне страшно. Впервые рядом с ним страшно. А кожа горит. Тело жаждет. Я вся мокрая, горячая. Он чувствует это, мою похоть, он ощущает и кайфует. Стонет низко, хрипло. Он трахает меня без нежности, как никогда раньше до этого.
Следом меня накрывает оргазм. Как ледяной водой окатывает. Я выгибаюсь, хватаю ртом воздух, срываясь с грани, чтобы вновь почувствовать себя на вершине. Второй оргазм еще сильнее предыдущего, он наступает подряд, выбивая воздух из легких. Следующий размазывает окончательно. Я теряю себя, я совершенно не соображаю, что делаю. Тело дрожит, каждая клеточка умирает и возрождается. Такого я никогда не испытывала.
Я застываю, чувствуя всё это. Пропуская через себя последствия. Меня не существует в этот момент. Есть только он и его потребности. Его тихие стоны. Его сильный запах.
Матвей целует меня в шею. Медленно, лениво. Прикусывает кожу. Я вновь срываюсь на дрожь.
– Больше так не шути, – говорит он.
Я сижу на столе и обнимаю его руками и ногами. Молясь, чтобы ни одной живой душе не пришло в голову заглянуть к нам. Что же мы творим–то, Господи!
Глава 22
– Охренеть. Как же мне понравилось, – тянет Матвей самодовольно. Штаны подтягивает, рубашку заправляет.
В ушах гудит.
Пульс долбит.
Тело ватное. Я читала в учебнике по сексологии о мультиоргазмах, но не подозревала, что способна на подобное. Один за другим, это невыносимо. За гранью находишься настолько долго, что себя теряешь. И контроль над ситуацией. Не уверена, что хочу однажды повторить подобное.
Шторка дергается. Я ноги сжимаю и отворачиваюсь.
– Минуту, брат, лады? – говорит Матвей. – Буду должен. – Продолжает другим тоном: – Всё окей, малышка, он придет через пять минут. Круто было, да?
А я оглядываюсь по сторонам и головой качаю. Мне не нравится происходящее. Не нравится, что меня поимели на столе в кальянной! Не нравится, что час назад я поцеловалась с другим. Не нравится та эйфория, которую почувствовала в обоих случаях. Да, капля аморальности необходима для того, чтобы психика была здоровой. Но сегодня я в этой самой аморальностью захлебываюсь!
Самой от себя тошно.
А Матвея, кажется, всё устраивает. Он берет со столика салфетки и заботливо протягивает. Стоит рядом, следит за тем, как себя в порядок привожу.
– Рай, чего молчишь? Мне показалось, или у тебя было очень долго? Я хотел еще сзади, но ты в экстазе – это слишком приятно.
Меня взрывает раздражением! Я молчу, губы сжимаю.
– Может, еще разок?
Дергаюсь, а потом размахиваюсь и... влепляю ему пощечину. Довольно увесистую, аж ладонь обжигает.
Матвей морщится, но с места не двигается. Прищуривается.
– Ай. Ну чего ты?
– Иди к черту! – Тру руку о бедро, остужая.
Спрыгиваю со стола и иду к выходу.
– Это было ужасно! Мне не понравилось.
– То–то ты кончала и кончала, – усмехается в спину.
Я резко оборачиваюсь и иду обратно. Собираюсь впечатать кулаком ему в грудь, но Матвей легко ловит мою ладонь и сжимает.
– Перестань драться. Ты взрослая или нет? – голос звучит строже, чем минуту назад.
– Взрослость заключается не в том, чтобы трахаться на столе в людном месте. А потом планировать новые заходы.
– А если мне это нравится? Если я хочу еще? Если других вариантов у нас с тобой пока нет.
– Тогда нам не по пути! – Я шагаю к выходу, но понимаю, что он не идет следом. И позорно оборачиваюсь.
Матвей молчит. Руки скрестил, смотрит.
– Зачем ты приехала, Юля? – спрашивает. Больше не смеется. – Я смотрю, ты боевыми заряжена под завязку.
– Иначе твою броню не пробить просто! Не превращай меня в шлюху, которую можно брать везде и как только.
– Не считаю тебя шлюхой и не считал никогда. Ты моя девочка, и что мы делаем вдвоем — это всё хорошо. Где бы это ни было. И мне это нужно. Я всё время тебе это говорю. Мне надо. И много.
– Иначе что? – с вызовом. – Ну, скажи это вслух.
Он головой качает.
– Это ты чуть что «расходимся». Я ни разу не предлагал подобного.
– Потому что тебя всё устраивает. Развлекаться в клубе, пока я дома сижу!
– Дак а что мне делать–то? – он всплескивает руками.
– Быть со мной! Ты даже не спросил, как я выступила, а я выступила плохо! Надо мной смеялись! Мне нужна была капля поддержки от любимого человека!
– Да... Блть, Юля, мне похрену и на первачей и на то, понравилось им или нет. Ты занимаешься кучей бессмысленной фигни, а у меня... – он делает паузу, слова подбирая: – нет на это времени. И мне это неинтересно. Больше. Совсем. Ни профсоюзный кружок, ни рисовальные студии, ни танцульки. Я и аниматором не хочу работать. Скакать целый час перед детьми и их бухими родителями за копейки. Понимаю еще на новый год, когда можно реально нормально поднять. Твоя Ева тебя обирает, надо искать другую студию или цены повышать. Мне она не нравится.
– Тебе никто не нравится.
– Раз уж зашла речь... Я больше не буду работать аниматором.
– Ева единственная кто соглашается на гибкий график. Мы мало получаем, так как не оформлены. И не профи. Больше студентами нигде не заработать.
– Я лучше лабы за кого–то напишу. Серьезно. Пол субботы на эти пляски уходят. В одно место едешь, потом во второе, всё на автобусах. Честно, достало.
– Давно ты мне об этом хотел сказать?
Он пожимает плечами.
– Прости. Но да.
– Я хочу немного побыть одной.
Матвей закатывает глаза.
– Почему ты не можешь просто порадоваться, что круто провели время? Без сложностей, без надуманных проблем. Будь проще, Юля. Легче.
Шторка вновь дергается, парень неуверенно заглядывает. Матвей приглашает зайти. Достает карточку, начинает решать с чаевыми, а я выхожу в коридор и иду к выходу.
Кажется, все только на меня и смотрят. Наверное, у меня на лице всё написано. Да и только глухие не слышали характерный скрип стола.
Придурок! Какой же он придурок! Как я могла на это повестись!
Сбегаю на первый этаж, всё это время Любу выглядываю. Номер набираю ее снова и снова. И когда, уже отчаявшись, спускаюсь в гардероб за пальто, натыкаюсь на подругу. Она тоже одевается как раз. Расстроенная... чуть не плачет.
– Что–то случилось? – спрашиваю.
– Да, не спрашивай. Мы можем просто взять такси и поехать домой?
– Конечно. Сама хотела предложить.
Открываю приложение и нажимаю пару кнопок. Такси находится быстро, и мы с Любашей юркаем на заднее сиденье. Мне некомфортно, скорее бы домой в душ!
– А что Олег? – спрашиваю.
– Он, кажется, надолго. Да ну его.
– И правильно. Что приезжал только, да? А мы с Матвеем поругались. Он сказал, что не хочет больше работать с Евой. И вообще ему плевать на меня и мои выступления.
– Так и сказал?
– Почти.
– Ясно, – Люба поджимает губы. – Денек сегодня — так себе.
– Не то слово.
Печатаю на телефоне и показываю Любаше:
«Мы переспали прямо в клубе! Я в таком шоке, никак не могу в себя прийти».
Люба качает головой и произносит:
– Круто.
– Серьезно? Ты считаешь, это круто?
– Ну да. А разве нет?
– Не уверена. Вы с Матвеем были бы отличной парой, – нервно смеюсь. – Он тоже сказал, что круто.
Телефон из сумочки не достаю принципиально. Едва в квартиру захожу, по–быстрому разуваюсь и в ванную юркаю, под душ. Отчаянно отмываюсь от этого кошмарного вечера. Потом зубы чищу, в халат заворачиваюсь и на цыпочках в свою комнату пробираюсь. Отец, конечно, слышит всё. Выходит из комнаты, но я делаю знак, что всё в порядке, и он отправляется дальше за комп. Я же закрываюсь у себя, забираюсь под одеяло и зажмуриваюсь.
Утром первым делом, едва глаза разлепив, достаю из сумочки мобильный, а там два сообщения. От Матвея: «Ты доехала?», и от его бабушки: «Юля, доброе утро! Матвей с тобой? Он не ночевал дома, волнуюсь».
Глава 23
Следующая неделя тянется удушающе медленно. На сообщения Матвей не отвечает. Более того, он не утруждается их прочесть, в сети не появляется. Дозвониться нереально, всё время недоступен.
