Это будет только через час-полтора, сейчас же жара не давала спокойно бродить по тихим аллейкам и только на главной из них, на лавочках, под сенью деревьев, расположились мамы с колясками, с увлечением делящиеся всеми прелестями жизни после родов.
Я свернула на знакомую тропинку, срезая путь и спеша туда, где меня уже ждут, судя по нетерпеливой смс-ке, пришедшей от Тима.
— Алло, — ответила на раздавшийся вслед за сообщением, звонок. — Тим, я уже бегу, скоро буду.
— Ты как идешь? Я выйду навстречу.
— Если от фонтана, лицом к барышне, пойти направо. После третьей лавочки слева будет неприметная тропинка, вот по ней спускаюсь.
— Понял, встречу и надаю по попе за то, что чигирями ходишь. — Угрожающе пророкотал баритон в телефоне. Но в голосе не было угрозы, а вот обещание “наказать” было и отнюдь не ладошкой по попе.
— А тебе бы только предлог найти, пеня за попу помацать, — хмыкнула я.
Что ответил на провокацию Тим не услышала. Телефон внезапно вырвали из рук, одновременно с этим обездвиживая и закрывая неприятно-солоноватой лапищей мне рот.
— Пикнешь, урою. Поняла? — Тихо прошипели на ухо.
Их было двое. Один, чьего лица я по понятным причинам не могла видеть, но спиной ощущала мощное высокое тело, и второй — такой же шкафообразный великан.
Он рассматривал меня с легким интересом, который не доставлял ни капли удовольствия и не поднимал самооценку.
— Что стоишь, делом займись. — Опять зашипел тот, что держал меня.
Второй лениво покачался с пятки на носок.
— Избить всегда успеем. Я думаю, может позабавиться для начала другим способом?
Меня затрясло, пусть лучше бьют. Пусть изобьют до потери сознания, но не насилие. Этого я просто не переживу.
Только не это.
Не снова.
По щекам полились слезы бессилия, а по ногам зашарили горячие мерзкие ручищи, задирая узкую юбку и пытаясь раздвинуть бедра в стороны.
Я отчаянно замычала и забилась в жестких руках. Этого просто не может быть. Просто не может. Судя по сдавленному оху — попала куда-то, каблук впился в плоть и я начала извиваться еще сильнее, пытаясь вырваться.
— Ах, ты ж, сука! — Мужчина, которому я попала по ноге каблуком, замахнулся, растратив все свое желание поиметь.
Я зажмурилась и сжалась в ожидании удара, уже чувствуя движение воздуха от резкого движения приближающегося кулака.
Но удара не случилось. Хруст, крик боли, удар тела о землю.
— Отпусти ее. — Холодный голос Тима морозил воздух. Он стоял напротив с лицом, искаженным яростью. Таким Тима мне не приходилось видеть. Мой ласковый, немного отстраненный и молчаливый мужчина превратился в берсерка. Тварь, которая только что по мне шарила, валялась неподалеку, подвывая и пытаясь собрать конечности в кучу, кажется, Тим сломал уроду руку.
— Ага, щаз… — Я услышала щелчок, но нож не успел даже прикоснуться к моим ребрам, не то, что навредить. Движения Тима были настолько стремительными, что напоминали движения вампиров из фильма “Сумерки”.
Сдавленный хрип и второй урод валяется в отключке.
Я стояла, пошатываясь на каблуках, растрепанная с так и оставшейся задранной юбкой.
Меня обняли горячие, сильные руки, которые почему-то дрожали, Тим весь дрожал. И его шепот едва пробивался сквозь заложенные, как ватой, биением крови, уши.
— Малышка… Девочка наша… — Он шарил по моему телу руками, словно искал повреждения или пытался увериться, что их нет. — А если бы я не спешил? А если бы…
Резко втянув воздух сквозь сжатые зубы, он притянул к себе, сжимая до боли, до хруста, впечатывая в себя намертво.
— Тим.. — Мне уже не хватало воздуха. — Тим. я дышать не могу.
— Извини, — Тим ослабил хватку, но ровно настолько, чтобы легкие заработали нормально и не больше.
Так мы и стояли. Я даже не могла всхлипывать, внутри распалялась злость и ярость. Мужик, которому Тим сломал руку, куда-то делся, второй так и остался валяться.
— Тим, — тихо попросила я, — давай не будем никому ничего рассказывать, пожалуйста. — Я заглянула в светлые до дрожи глаза с черным расширенным зрачком посередине радужки.
— Я не хочу портить Саше вечер, давай скажем…. Что каблук застрял и я упала, поэтому такая растрепанная.
Я тараторила все быстрее быстрее, страшно переживая, что мужчина не согласится и потащит меня или нас всех домой.
Но Тим еще раз судорожно вздохнул и кивнул. Но не отпускал.
— Можно? — Спросил он севшим то ли от эмоций, то ли от длительного молчания голосом.
— Можно? — глупо переспросила, не понимая о чем он вообще.
— Можно я тебя поцелую? — И он чуть склонился, обозначая свои намерения.
— Нужно… — Тихо прошептала уже почти в губы.
Поцелуй Тима оказался свежестью, смывающей все неприятные ощущения, оставшиеся от нападения. Убирал боль, горечь, страх, сомнения.
Ласковый, трепетный, без языка. Тим прикасался только губами, обнимая и не двигаясь совершенно. Эта ласка проникала в сердце, в голову, во все тело, полностью вытесняя негатив.
— Тим… — С удивлением прошептала, когда закончился поцелуй. Теперь я наверняка могла сказать, что этот мужчина невероятен. Как в одном теле уживаются: дикость, нежность и холодная расчетливость?
— Да, моя хорошая? — Светлые глаза чуть потемнели, превращаясь в почти нормально-серые.
— Кажется, я только что тебя приняла…
Уголки губ этого загадочного мужчины приподнялись в едва уловимой усмешке. Он не переспрашивал, сразу поняв, что именно я имела ввиду. Еще один короткий поцелуй рисковал превратиться во что-то более глубокое,
Но миловаться друг другом было некогда, в любой момент второе тело могло очнуться, да и ребята ждали, как еще звонить не начали. И только я об этом подумала, как в кармане Тима завибрировал телефон. Даже не глядя кто, он ответил:
— Слушаю. — Сухой тон не соответствовал тому взгляду, в котором я еще тонула.
— Да, встретил, она тут упасть умудрилась, срезала, называется. Конечно на каблуках, еще и в офисной одежде. Да, скоро будем. — И уже мне, — волнуются, пойдем.
Мы в четыре руки привели меня в более-менее приличный вид и отправились в кафе к тем, кому и правда было не все равно существуем мы на этой планете или нет.
Глава 17. Тим
Если Саша и Глеб и не поверили в нашу с Тимом историю, то не спешили уличать во лжи. Я получила строгий выговор от всех троих, с требованием — ходить только по освещенным, людным местам. Саша еще пытался что-то про детские часы ввернуть, но наткнулся на мой взгляд и свернул тему. Было от чего.
Если сначала забота мужчин ласкала и казалась милой, то постепенно свивалась удушливой змеей. Слишком их много на меня одну. От одного мужчины с замашками собственника тяжело приходится, но когда требования от том, что и когда, и как мне надо делать возводятся в куб, становится не то что не по себе. А слишком не по себе. И это только из-за застрявшего каблука. А знали бы они наверняка о нападении, тогда что?
Так бы мы и поссорились, наверное, если бы не Тим. Он первым обратил внимание на то, что я постепенно ухожу в себя, уже практически не реагируя на их слова, воспринимая разговор фоном, от которого хочется поскорее избавиться.
— А есть мы сегодня будем? — Потянувшись, поинтересовался он, внаглую перебив нотацию от Глеба.
— А то ты не ел… — Начал было Глеб, но Тим его опять перебил.
— Это ты сегодня после трех спаррингов оставил разгребать бумажки на меня и зама, а сам свалил в неизвестном направлении. А Лена вообще-то после работы только… И мне кажется, еще немного, и мы останемся вечер проводить втроем, — чуть тише добавил он.
Глеб, открывший было рот для возмущения, прищурил глаза и перевел взгляд на меня. Я, не скрываясь, смотрела тяжело в ответ, пытаясь вложить во взгляд весь спектр неприятных эмоций, которые испытывала сама.
— Так чего мы сидим тут тогда? — Еще и в вину всем поставил, первым поднимаясь с одной из скамеек, стоящих недалеко от того самого кафе.
