А в голове проносились образы: зеленый шлепок, проколотый насквозь злосчастным камнем, капля крови на грязной от пыльной дороги пятке, хмурая Иринка бурчащая забавные ругательства по поводу нового шлепка, китайцев-бракоделов и странных камней “неужели за столько лет не могло сточить?!”, грубый голос “она даже рассказала где сокращать путь будет…”
гду сокращать путь будет…
сокращать путь…
Неприметная тропинка наискосок от аллеи, начинающаяся за одной из лавочек. На ней практически никогда никого не встретишь. Не ходят там нормальные люди — по кустам.
А мы с Иринкой нашли и очень радовались тайному лазу. удобно. А еще эта тропинка создавала необъяснимое чувство уединения. Ты вроде все слышишь, а никого не видишь и тебя не видит никто.
— Девушка, девушка… Девушка! Вам плохо?! — Теплые руки сжимали мои пальцы. Даже не теплые, очень горячие. Взволнованный женский голос требовал ответить, но губы не слушались, тело словно окаменело. Не чувствовала ни рук, ни ног, перед глазами мелькали смутные силуэты, без четкости. Только слух оставался, даже немного обострился. К первому женскому голосу присоединились еще: женские, детские, какой-то мужчина требовательным тоном вызывал скорую.
Страх…
Навязчивый страх, что так и останусь: телом со слухом. Ни двигаться, ни есть самостоятельно, ни помыться, ни почитать. Ни-че-го.
Сознание металось и выло в черепной коробке и очень медленно погружалось в темноту. Последнее, о чем подумалось осознанно, что я обещала Красавчику на завтра сделать лимонное желе… И не сделала, не успела… Как он там без нас?
***
Выныривала из темноты резко. Раз — и вот я вся уже с этим миром. Изображение от яркого света чуть плыло, но уже не так страшно, как перед обмороком.
Сразу начала шевелить конечностями, они с трудом, но поддавались. От облегчения глаза заслезились, опять подернув пеленой белый потолок, сил повернуть голову не осталось. Лежала, прислушивалась к себе, никаких ощутимых повреждений не почувствовала. Прислушалась к окружающему миру, заодно принюхалась.
Да, ощутимо пахло больницей, специфический запах ни с чем не спутаешь.
За дверью приближались шаги и вместе с ним голос, знакомый голос…
Тим… Он. Сердце забилось. Удивительный человек, даже тут меня нашел.
-..Саша, не психуй. Мне сегодня уже одного придурка на мои седины хватило.
Значит, с Сашей общается. Тоже придумал, "седины". Хотя да, местами в шикарной гриве седина уже пробивалась.
— Говорят, что сильно нервное истощение или нервный срыв. Такое бывает из-за неприятных новостей, например. — Пауза. — Да откуда я знал?! Я не хотел сталкивать лбами, вернее, не думал. да, блядь, не думал! Кто же знал, что эта шалава меня опередит, причем даже не на шаг, а на целую милю. — Пауза. — Не знаю. — Пауза. — Не думал. Если отдадут, то сегодня заберу, если нет, останусь с ней в больнице, с лечащим уже договорился. Ага, знакомый. — Пауза. — Мне и самому теперь страшно. Лишь бы Белый никакой фортель не выкинул… Мы проигрываем во времени, не нравится мне его состояние. Он совсем обезумел. Сейчас или мне серьезно подгадит, или Ленке жизнь портить начнет. Красавчик, мониторь все корпоративные сайты и странички, может пакость какую выкинуть, а лучше еще своего друга, ну, который типа хакер, привлеки. Да откуда я знаю, бывают или нет! Сам знаешь… — Пауза — Да, перезвоню.
Разговор уже с минуту продолжался прям за дверью, глаза открыть не успела, как дверь, чуть скрипнув, отворилась и кто-то зашел. Не надо быть провидцем, чтобы понять, кто.
Чуть прохладные пальцы прикоснулись к моим, наверное, теплым. С таким трепетом и нежностью, что внутри защемило. Тим… Я чувствовала, как его тепло окутывает, его уверенность передается через поверхности соприкосновения ладоней, разносится по всему телу нервными окончаниями. Забота. Ласка. И Страх. Он все-таки присутствовал, Тим опасался? Боялся? За меня? За себя? За Красавчика? Как много в одном прикосновении…
Отреагировать не успела, пока собиралась силами открыть глаза, в палате раздался слегка манерный голос:
— Ну, как наша пациентка? Спит еще? — Тим чуть крепче сжал мою руку.
Я все-таки заставила себя поднять чугунны веки, с поддержкой мужчины, это оказалось сделать гораздо легче. Только открыла и тут же встретилась с встревоженным взглядом серых глаз.
Чуть дрогнули уголки губ в улыбке.
Тим громко выдохнул и уткнулся лбом в грудь:
— Как же ты нас напугала…
Подняв руку, зарылась пальцами в так любимые мной волосы. Каждое движение удавалось все легче легче, словно тело вспоминало как надо работать. И что все-таки работать надо, а не разлеживаться.
— У тебя синяк на лице и губа разбита… — Тихо отметила изменения во внешности Тима.
— У него еще и ребро сломано, и гематомы по корпусу. — Произнес все тот же незнакомый томный голос. Тим поднял голову и с таким возмущенным раздражением бросил взгляд в сторону. врача, что любой другой на его месте бы испугался. Тем более зная, кем является Тимофей. А этот стоял и, как ни в чем, ухмылялся. При этом разглядывая Тима… Странно разглядывая. Я внимательно следила за эскулапом, который все-таки отлепился от стенки и подошел ко мне, бесцеремонно оттерев бедром Тима.
Причем так. как это сделал бы женщина, вроде как ничего особенного, но потереться успел.
Тим окаменел, прожигая в спине врача дыру. Но тот снова не вел и ухом. Вот это выдержка у мужика…
Или все-таки у не совсем мужика, или у совсем не мужика?
От этой мысли захихикала. Тим помрачнел еще больше, взглядом обещая скорую расправу, как только пойду на поправку.
И в уголках губ врача, что склонился и давал команды следить за пальцем и прочие в том же духе, тоже появилась улыбка. Едва заметная, но черти в глазах говорили о многом.
— Ну, что, Елена, никаких настораживающих реакций не наблюдаю, но полежать, как минимум до завтра, придется. Утром возьмем дополнительные анализы и там уже будет видно, что делать с вами дальше. Не беспокоили в последнее время головные боли, снижение аппетита или отсутствие сексуального желания? Или странные реакции, ранее не свойственные, на привычные вещи?
— Нет, хотя. реакции, возможно…
— Да? И какие же? — Мужчина продолжал пытливо меня рассматривать. Именно рассматривать, словно не знал, чего от меня ожидать в следующий момент.
— Ну, я подверглась изнасилованию и меня какое-то время. тошнило от мужчин. — Промямлила, пунцовея.
— О! Ну, реакция не такая уж и ненормальная. Вы в полицию обращались? Нет? А можно узнать почему? — Тут он с подозрением глянул на Тима. Тот в ответ сверлил врача холодным взглядом.
— Так сложилось… — Пожала плечами. — Это не он, не смотрите на него так!
— Понятно. — Вынес для себя какой-то вердикт человек в белом халате и решил, ну надо же, представиться. — Кстати меня зовут Соловьев Борис Константинович и я — ваш лечащий врач. Специализируюсь на нервных расстройствах.
У меня аж глаза от опасения расширились:
— Я сумасшедшая по вашему?
Блондин со слегка специфически-смазливыми чертами лица, эдакий няшка, еще и слишком ухоженный, состроил серьезную физиономию.
— Ни в коем случае. Но, судя по тому, как описывали Ваше состояния очевидцы и фельдшеры скорой помощи, понаблюдать за Вами надо. — Борис Константинович опять покосился в сторону Тима.
У меня закрадывались сомнения по поводу его ориентации. И с каждым взглядом в сторону Тима этих сомнений становилось все больше и больше.
Но тут в палату вошла медсестра с подносом, на нем лежали таблетки и, мама моя, шприцы.
— Так что будете работать со мной. — Весь смех и вся томность из голоса и взгляда исчезли, стоило появиться мед персоналу. Мужчина как-то весь собрался, глаза заледенели, в голосе превалировали превосходство и властность.
Пришедшая девочка с обожанием смотрела на врача. Тот даже не поворачивал головы, когда давал ей указания по поводу моего лечения, одновременно записывая что-то в анамнез.
