Я киваю головой в знак согласия, любуясь старой каменной кладкой и красочными зданиями.
Мы поворачиваем налево на шоссе Королевы Марии, и Мейсон внезапно сворачивает на обочину и останавливается рядом с пикапом старой модели, в кузове которого лежат свежие фрукты. Пожилой джентльмен сидит на потёртом складном стульчике в тени рядом с ним, в его руке свободно болтается мачете.
Мейсон обращается ко мне:
— Хотите свежей кокосовой воды?
— О да, звучит здорово.
Мы вылезаем, и Мейсон приветствует мужчину, прося два кокосовых ореха. Он ухмыляется, ловко срезая с них верхушки, и протягивает их нам с соломинкой, пока Мейсон расплачивается.
Я делаю один глоток и смотрю на Мейсона.
— Боже мой, вкус потрясающий. Я могла бы пить такое каждый день!
— Я знаю, правда? Хотя не похоже, что у Генри есть лицензия. Или соответствие с какими-то нормами департамента здравоохранения. Не хотите ли вы написать разоблачительную статью о нелегальных придорожных фруктовых киосках здесь, на острове Санта-Крус? — самодовольный сукин сын подмигивает мне.
— Это не то, чем я занимаюсь, и вы это знаете.
— По-моему, очень метко подмечено.
Мы стоим на обочине, пьем и смотрим на проезжающие мимо машины. Я решаю прикусить язык и пропустить это мимо ушей.
Полагаю, я заслужила это после того, как вчера пыталась застать его врасплох насчет его компании. Покончив с кокосами, мы отдаем их Генри для компостной кучи.
— Это было так освежающе, спасибо.
Мейсон кивает мне.
Я замечаю все больше фруктовых лавок и полей вдоль дороги. Удивительно видеть, что здесь может расти.
Глядя на Мейсона, я не могу не оценить, насколько он красив. Понятно, почему у него такая репутация, заслуженная или нет. Либо женщины бросаются на него, либо мужчины ему завидуют.
Он и так горяч, не говоря уже о том, что у него есть деньги. Я сжимаю бедра, отводя взгляд от его профиля.
Университет Виргинских островов находится справа, когда мы проезжаем мимо. Интересно, есть ли у них студенты, интересующиеся писательством? Может, у них есть факультет журналистики?
Я делаю мысленную пометку выяснить это. Когда-нибудь я бы не отказалась преподавать в таком месте. Никогда не знаешь.
— Наш нефтеперерабатывающий завод находится впереди, на южной стороне острова.
Я на мгновение напрягаюсь, раздумывая, что сказать дальше. Мне нужно тщательно подбирать слова.
— Мистер Монтгомери, расскажите мне об этом. Что вы делаете с нефтеперерабатывающим заводом?
Он испускает долгий вздох.
— Зовите меня Мейсоном. Мой отец — мистер Монтгомери.
— Хорошо, Мейсон. Не мог бы ты рассказать мне еще немного о нефтеперерабатывающем заводе и о том, что делаешь, чтобы он снова заработал?
Он долго рассказывает об истории нефтеперерабатывающего завода, о том, как тот был закрыт в течение многих лет, но они снова его открывают.
— Конечно, вопреки сложившемуся мнению, мой главный приоритет — обеспечить безопасность для жителей острова и окружающей среды. Мы прилагаем все усилия, чтобы привести все в соответствие с нормами. Нет, даже лучше. Это потребует значительных затрат и потерь времени, но я твердо намерен это сделать, — он смотрит вдаль, как будто в глубоком раздумье, а затем снова на меня. — Я покажу тебе.
Мы поворачиваем к воротам, и охранник машет нам рукой, узнавая его. Мейсон проводит для меня экскурсию по офисным зданиям, а затем мы надеваем каски, и он показывает мне внутреннюю работу нефтеперерабатывающего завода.
Я удивлена тем, как много они действительно делают для обеспечения безопасности работников, а также местных жителей и окружающей среды. Это совсем не то, чего я ожидала. Не могу понять, почему мой редактор так настойчиво требует, чтобы я нашла компромат на Мейсона.
На первый взгляд кажется, он искренне заботится о сотрудниках и компании. Меня удивляет, как он называет многих из них по имени. Мой редактор даже не знает имен такого количества людей в нашем здании.
Я задаю вопросы всем, с кем он меня знакомит.
— Какие условия труда? Есть ли у вас профсоюз? Как насчет загрязнения окружающей среды? Что насчет возможности разлива нефти?
По языку его тела я понимаю, что он начинает разочаровываться во мне, но не так сильно, как я, когда все мои вопросы не приводят ни к чему, что могло бы стать уликой.
Мы заканчиваем экскурсию и возвращаемся к его джипу.
— Эй, после всех этих допросов ты, наверное, голодна? Хочешь попробовать лучшую жареную курицу и пирожки «Джонни», которые ты когда-либо брала в рот? — он ухмыляется так, будто только что выиграл этот раунд. Ладно, хорошо, он так и сделал. Но я пока не собираюсь сдаваться.
— Звучит здорово.
Мы выезжаем с нефтеперерабатывающего завода и через несколько минут заезжаем на гравийную парковку перед рестораном с названием «Ла Рейн Чикен Шак» на фасаде.
— Сюда нужно приезжать пораньше, иначе очередь будет сумасшедшей. И принимают они только наличные, но, к счастью, я вспомнил и позаботился о том, чтобы у меня было немного денег, прежде чем мы покинем отель. Нужно быть готовым, верно?
Я ухмыляюсь Мейсону, не упуская из виду его намек о моей большой пляжной сумке.
Когда мы подходим ко входу, до нас доносится восхитительный запах цыплят, жарящихся на открытом огне. У меня аж слюнки потекли.
— О, я могу сказать, что это будет вкусно, — Мейсон невольно улыбается мне.
Мы подходим к стойке и делаем заказ. Мейсон предлагает каждому взять по половине цыпленка, две лепешки джонни и плантайн (прим. перев. — банан для жарки). Да! Я обожаю плантайны. Еда не заставила себя ждать, и вскоре мы заняли столик под вентилятором и сели.
Его глаза следят за мной, когда я откусываю первый кусочек курицы.
— Мм-м. О, Боже, ты прав. Это так вкусно!
Мейсон усмехается и причмокивает.
Мы оба поглощаем еду. Он был прав. Пирожки «Джонни» просто идеальны. Я могла бы заказать дюжину и съесть их в одиночку.
Мы как-то заставляем себя встать и убрать со стола, а потом ковыляем к джипу.
— Мейсон, я так наелась, но это было очень вкусно. Спасибо.
— Давай заедем в Кристианстед и посмотрим на набережную. Потом вернемся обратно по Солт-Ривер и заедем в Кейн-Бей. Так мы доберемся до моего дома, — Мейсон ухмыляется, как маленький ребенок. Очень интересно увидеть другую сторону человека с репутацией безжалостного генерального директора.
Мы едем к северной части острова. Мейсон сворачивает с мощеной улицы в сторону центра города и паркуется на первом попавшемся свободном месте. Выйдя из машины, мы направляемся к воде.
Я получаю огромное удовольствие, любуясь старыми зданиями. Датская архитектура в сочетании с красочным колоритом Карибского моря — это сочетание мне очень нравится.
Мы гуляем по набережной, рассматриваем лодки, слушаем, как перекрикиваются между собой береговые птицы. В гавани пришвартовано несколько парусников.
Мейсон упоминает, что у его брата Джексона есть большая яхта, и он часто приплывает на ней в США, но сейчас она находится в Майами.
Я расспрашиваю его о других членах семьи и школьной жизни, хотя ответы на эти вопросы я уже знаю, поскольку читала о нем в интернете. Еще один брат, Райдер, живет в Атланте. Родители в Хьюстоне, где находится штаб-квартира компании.
Окончил университет Лиги плюща, вернулся домой, чтобы учиться у отца. Я все еще не могу добиться от него ничего, чего бы еще не знала.
Я останавливаюсь, чтобы выглянуть из-за края пирса и увидеть огромных тарпонов (прим. перев. — считаются одними из самых крупных морских промысловых рыб, в среднем до двух метров в длину), кружащихся в воде.
— Ух ты, смотри, какие они большие!
— Я знаю, правда? Наверное, они ждут, когда туристы бросят им хлебные крошки.
Он знает одно местечко в коротком переулке с «отличным» джелато, и мы заходим туда, чтобы съесть по ложечке.
Я наберу десять фунтов за эту поездку!
