Да. Верно. Рядом с Бьорном я всегда оставалась спокойной. Сначала мне было до жути страшно взять на руки ребенка. Вдруг я ему что-то сломаю? Просто дотронусь недостаточно осторожно и нанесу какую-то травму. Но я наблюдала за Бьорном и понимала, что волноваться не стоит. Я тоже справлюсь.
— Где ты так научился обращаться с детьми? — спросила его тогда.
— Я был старшим сыном, — ответил он. — Мать с отцом пропадали на работе с утра до ночи, а мне приходилось присматривать за малышней. Поверь, после общения с моими братьями и сестрами никакие преступники не страшны.
У Бьорна был особый юмор. Чисто норвежский. Не все его шутки были мне до конца понятны, но практически каждая из них заставляла улыбнуться, а это уже очень много значит, если ты давно разучился искренне смеяться.
Марат тоже из многодетной семьи. Он также присматривал за братьями, обожал свою сестру. Вот только я с трудом представляла его за сменой подгузников.
Какой отец мог получится из этого мужчины? Тяжело вообразить. В голове сразу загорался яркий сигнал. Угроза. Опасность. Но если забыть об этом…
В том-то и дело: о таком невозможно забыть.
Хотя может быть и Марат мог бы завести настоящую семью. С другой женщиной. С той, которая никогда не узнает его темную сторону.
— Что такого особенного в этом твоем Бьорне? — резкий вопрос вырывает меня из пучины мыслей.
— Прости? — невольно приподнимаю бровь.
— Ну ты прямо течешь по нему, — с мрачной издевкой протягивает Марат. — Когда он рядом, аж светишься. Вся сияешь. Даже трудно поверить, что вы с ним никогда не трахались.
— Ясно.
— Что, блять, тебе ясно?
— Да все, — нервно мотаю головой. — Другого от тебя ожидать не стоило. Ты мыслишь исключительно животными категориями. Как я могу объяснить, что в мире существует дружба? Нормальное общение?
— Не знаю о чем ты сейчас, о какой на хер дружбе, — цедит сквозь зубы. — Этот уебок думает только о том, как бы тебя завалить и выебать.
— Хватит, я не стану продолжать разговор в таких выражениях.
— А что я не так сказал?
— Все, Марат, все.
— Этот твой муженек тебя хочет. Или ты реально не замечаешь, как он на тебя пялится? Слюной давится.
— Между нами ничего нет.
— Он так не считает. Ждет. Бьюсь об заклад, трахает только тех баб, которые похожи на тебя. Сочных брюнеток. Ну хоть так пар спустить, иначе бы у него уже крышу сорвало.
Ничего не отвечаю. Какой смысл?
Я не в курсе того, что происходит в личной жизни Бьорна. С кем он встречается, с кем развлекается. Не скрою, что сразу почувствовала его интерес. Но черту Бьорн никогда не преступал. В общих чертах он знал о моей тяжелом прошлом. Подробности я бы не стала выкладывать, но ему хватало и смутного представления.
— Так чем он тебя взял? — опять обращается ко мне Марат. — Что в нем тебя так притягивает?
— Мы друзья.
— Блядь, ты серьезно?
— А ты? — хмурюсь. — Что это за сцена ревности? Прошу давай не будем усугублять и без того напряженные отношения. Не хочу, чтобы из-за нашего конфликта весь план полетел к чертям. Все и так очень непросто.
— Похуй.
Он скрежещет зубами, но разговор все же сворачивает, и я выдыхаю с облегчением. Перелет будет долгим. До Альтена почти четырнадцать часов. Без учета остановки для дозаправки.
Достаю наушники и прикрываю глаза. Только бы задремать. Тогда время пролетит намного быстрее.
Сама не замечаю, как отключаюсь. Последнии дни прошли в жутком напряжении. Новые факты про Хагена. Наш рискованный, абсолютно безумный план. Если хоть единственный пункт выйдет из-под контроля, то вся система мигом развалится.
Я постоянно на взводе. Изнутри колотит тревога.
Но на высоте наконец удается расслабиться. Тугая пружина под ребрами вдруг разжимается, и меня немного отпускает.
А может играет роль то, что Бьорн вернулся. Дети будут под присмотром. Он никогда не даст Микки и Бекки в обиду.
Моя нервная система истощена. Живу на адреналине. Вечное состояние полусна, когда ты уже с трудом понимаешь, что реально, а что нет.
Я проваливаюсь в темноту. В забытье. Чувство времени теряется, реальность вокруг меркнет и растворяется.
Просыпаюсь от толчка. Кажется, подремала несколько минут. Отдохнувшей себя совсем не чувствую. Вот бы до самого приземления проспать.
— Пора на выход, — звучит хриплый голос Марата над ухом.
Так близко. Слишком близко.
Содрогаюсь, когда понимаю, что задремала у него на плече. Тут же резко отстраняюсь и разминаю пальцами затекшую шею. Замечаю, что меня заботливо прикрыли пледом. Хмурюсь, глядя на табло, где отображается время. Невольно моргаю.
— Мы на месте, — заключает Марат.
— Так быстро? В смысле…
— Ты проспала весь полет.
Рассеянно киваю, убираю плед в сторону. Не понимаю, как могла так беззаботно уснуть на плече своего собственного палача.
Хотя это совсем не то, о чем сейчас стоит переживать.
Мы в Нордкапе. В столице Альтена. В том месте, где Хаген сильнее всего. Мы в логове безумного маньяка. Сколько у нас шансов вернуться обратно живыми?
* * *
Я не прихожу в восторг, когда оказывается, что у нас с Маратом общий номер. Конечно, логично поступить именно таким образом. Да и провести нам здесь предстоит всего одну ночь. Завтра маскарад. Долго мы в отеле не задержимся.
— Что тебя так сильно напрягает? — спрашивает он, будто и правда не понимает.
— Ничего.
Прохожу в комнату и распаковываю свой наряд. Красное шелковое платье. Туфли подобраны четко в тон. Нижнее белье тоже. Чулки. Эффектная полумаска закроет верхнюю часть лица. Каждая деталь образа продумана.
Я провожу пальцами по сияющей ткани, едва дотрагиваюсь до гладкой поверхности. Такое чувство под кровью разливается под моей ладонью.
Понимаю, это просто игра света. Цвет такой. Ничего необычного. Но недоброе предчувствие внутри нарастает. Наша затея кончится плохо.
Отхожу в сторону, застываю возле окна.
Мрачная северная погода давит на меня. После залитой солнцем Мексики здесь сразу чувствуется контраст. Новая атмосфера давит.
Нордкап — старинный город, но сейчас от прежней архитектуры тут мало что осталось. Пожалуй, только исторический центр, в котором находится наш отель и напоминает о былых временах. Королевский дворец тоже. Вид на него открывается из панорамного окна, перед которым я застываю будто каменная статуя.
Хаген уже прибыл? Ночует в своих роскошных апартаментах? Впрочем, северяне славятся минимализмом, и это касается не только современности.
Резиденция Хагена блекнет на фоне тех роскошных интерьеров, которые легко могут позволить олигархи на моей родине. Замки Ахметовых поражают размахом. А здесь все довольно скромно.
Раньше Альтен обладал гораздо более серьезной территорией. Несколько столетий назад сюда входили шведские, норвежские, датские земли. Но после череды войн страна серьезно преобразилась. Владения значительно сократились. Однако политическое влияние только усилилось.
Как Ватикан задавал тон в мире католической религии, так и Альтен играл важную роль в Северном Альянсе. Формально король имел ограниченные права. Главные решения принимал парламент.
Только реальность сильно отличалась.
Я успела достаточно узнать про Хагена, чтобы понимать насколько далеко простирались его щупальца. Разговор с Маратом только подтвердил все.
Трудно сравнивать абсолютно разные страны, культуры и континенты, однако если провести параллель между тем, кем были Ахметовы в моей стране, и положением, которое по праву рождения занимал Хаген у себя на родине, становилось ясно, что этот больной урод намного сильнее и опаснее.
Ахметовы — криминальный клан. Конечно, они могли влиять на политику, могли достать своих врагов в любой точке мира, но их методы оставались в тени, про легальность речи не шло.
Младший брат Марата возглавил клан, многое делал для укрепления своей власти, развивал империю, но даже его значительные успехи меркли на фоне того огромного количества рычагов, которыми обладал Хаген.
