Дверь не поддавалась.
— Выпустите же меня отсюда, — чуть не плача, пробормотала я.
Перед глазами все плыло, услышала, как звякнули ключи, щелкнул замок, и выскочила в коридор, не сказав ничего на прощание врачу. Мелькали двери, лестницы, ступени. Бежать было так легко, как будто меня подгонял в спину ветер.
Я иду к нему.
46. Слова о мире и война в душе
Ветер растрепал волосы, из-за снежинок наверняка размазалась тушь. Я не отдавала себе отчета в действиях: знала, что обязана хоть еще разок увидеть герцога. Потом — будь что будет. Несмотря на свою тягу к нему, ненавидела этого мужчину всем сердцем. За его жестокость, за то, что прогнал меня и забрал Касию. Но до того сильным было желание этой встречи. Тело стремилось туда, к нему.
Я влетела в белокаменное здание, громко цокая каблуками, остановилась лишь на секунду, чтобы спросить у охранника, здесь ли еще Грир.
— Это советник из Алабии? — почесал голову мужчина. — В большом зале на третьем этаже. Только вам туда нельзя.
— Мне — можно, я… его будущая жена, — бросила уже через плечо. Взбежала по лестнице на одном дыхании.
Грир выступал с речью, его голос было слышно даже в коридоре. Сердце от этих до боли знакомых нот замерло на секунду, сделало кульбит и забилось с такой силой, что пришлось опереться на стену, чтобы не потерять сознание.
— …и еще раз повторю, — низкий стальной рокот не сдерживала дубовая дверь, рядом с которой я стояла, дрожа и задыхаясь, — я приехал сюда не как представитель правительства, не как дипломат короля Алабии, а как человек, которому не безынтересно будущее всех народов континента. Если вы не хотите войны, то должны сплотиться против Айзека шестого. Забыть обо всех своих мелких конфликтах, чтобы готовиться к вторжению вместе. Тилата, Ланк-Руд, Жакер, Колтет, Вистия. Все страны должны заключить мир, чтобы выдержать войну.
Он говорит почти то же, что и я Саттону! Но, как заметил Эмиль, правительства не хотят видеть очевидного.
— Да, Киот, вы хотите высказаться? — герцог обратился к президенту Тилата. Видимо, в зале собрались самые высокопоставленные люди страны.
— Я слышу эти домыслы давно, Грир, но пока ни единого доказательства не было.
— У меня масса доказательств, но если вам недостаточно того, что написано в расследовании, которое посылал еще в конце сентября, то приведу еще пару фактов, — по тону Грира понимала, что он едва сдерживает гнев. — Я был сам на этих старых шахтах, где якобы ничего не добывают уже семьдесят лет и где сейчас ведется активная разработка руды.
— Невозможно скрыть такое!
— Возможно скрыть и не такое! — прорычал Грир. — Там трудятся рабы. Незаконно плененные люди — тилатцы, ланкрудцы, койерцы. Над ними с кнутами стоят те, для кого деньги не пахнут, а приказ короля — закон, каким бы противоречащим конституции он ни был! На построенных втайне заводах, что прячутся в горах, точно такая же ситуация. Если вы внимательно читали документы, Киот, то бы должны были заметить, что среди записей ныне покойного тайного советника Мирта мне удалось обнаружить несколько шифровок, в которых фигурируют цифры, сильно отличающиеся от официальных отчетов. Такого количества оружия Алабия не производила никогда. И ничего из созданного, как мы с вами знаем, не продано за рубеж.
— Шифровки… — усмехнулся президент. — Кто может ручаться, что вы правильно их интерпретировали?
— Я, мать вашу, могу ручаться! — герцог кричал, уже не пытаясь скрывать гнев. — Вы все здесь — трусы, изображающие невозмутимость. Сколько еще кораблей должны затопить пираты, чтобы вы поняли, что это не случайность? Какого черта вы до сих пор не объединились, чтобы нанести удар по угрозе на море? Сколько должны голодать ваши люди, чтобы вы перестали посылать подданных воевать с их братьями и топить и без того поредевшие флотилии друг друга?
Зал недовольно зарокотал.
— Требую вести себя прилично, советник! — возмутился Киот под одобрительные голоса собравшихся.
— Дьявол! Это вы все здесь неприлично безразличны к судьбе своих стран!
Грохот! Я вздрогнула от неожиданности. Видимо, герцог ударил кулаком по трибуне. Все тут же затихли. Даже мне, стоящей в коридоре, стало не по себе от его ярости. Зверь… Пусть сейчас и в человеческом обличье, но это злой волк.
— Я вас не понимаю, — спустя почти минуту решился подать голос президент. — Вы что, предлагаете нам, иностранцам, напасть на вашу страну?
— Если придется, то да, — Гриру, видимо, удалось взять себя в руки, он снова говорил тем скучающим прохладным тоном. — Но главное — чтобы Айзек видел, что его план не работает, что ему не получилось разобщить вас, и что вы готовы дать достойный отпор. Для начала — уничтожить морских разбойников и наладить торговлю с другими континентами. Тогда есть шансы, что правитель Алабии не захочет рисковать и ввязываться в войну.
— Если мы объединимся, то только спровоцируем Айзека, — возразил Киот, и его слова вновь получили одобрение толпы. — Ваши доказательства — ничто. Мой троюродный брат — писатель, он и не такие истории сочиняет, можете поучиться у него, — зал захохотал. — Вы один говорите, что над нами нависла угроза, и больше никаких свидетелей. Неужели только вы на всю Алабию единственный такой сообразительный, что узнали о тайных планах короля, и настолько великодушный, что решили ими поделиться? — снова согласный гул.
— Если вы хотите оставаться слепцами, то черт с вами, — горько усмехнулся Грир.
Так же он отправил меня на все четыре стороны — с той же холодной презрительностью. Как сейчас эта сцена встала перед глазами.
— Надеюсь, вам не удастся остаться в стороне, когда ваших людей будут убивать, — эти слова, произнесенные Лансом, прозвучали веско. Как проклятие. — Я откланиваюсь, господа.
Даже сквозь возмущенный шум слышала приближающуюся тяжелую поступь герцога. Воздуха снова стало не хватать, по телу пробежала холодная волна страха, а за ней горячая — желания.
Он вышел, он увидел меня. Я вся съежилась, стала маленькой мышкой перед большим волком. Грир абсолютно точно удивился — заметила, как на какое-то мгновение, на доли секунды, в глазах возникло смятение, — но вида не подал. Я, в свою очередь, старалась скрыть, что мое тело перестало подчиняться разуму, а дрожь унять просто невозможно.
— Здравствуйте, — поприветствовал герцог холодным голосом, словно хлыстом ударил.
Что за нелепость? Почему он так на меня действует? Какого черта я вообще здесь?! Для чего сюда мчалась как безумная? Почему же «как»? Сумасшедшая… Мысли одна за другой пронеслись на задворках сознания, не остановились, и в голове остался только он. Тот, кого я жаждала увидеть, с кем встречаться мне было нельзя. Снова чувствовала, что падаю во тьму. И я так хотела, чтобы это падение продолжалось…
— Добрый день, — произнесла равнодушно. — Не ожидала встретить вас, — нажим на этом слове, — здесь.
— Я сам не думал, что приеду в Тилату, — неспешно отозвался герцог. — Но политика заводит порой дальше, чем хотелось.
— Все плетете интриги против Айзека? — мне понравилось, с каким безразличием произнесла это.
Он неопределенно повел плечами и скривился.
Из зала начали выходить люди, толпа политиканов, чиновников разных уровней обтекала нас, среди прочих был и Эмиль, он заметил меня и, конечно же, подошел.
— О, так вы знакомы? — приподняв бровь, он посмотрел сначала на меня, потом на герцога.
— Я определенно не знаю эту женщину, — Ланс сказал это не для Саттона, абсолютно точно фраза предназначалась мне и значила: «Ты — лживая предательница, живущая под чужими именами». Он прав, понятное дело, но почему-то и я чувствовала себя преданной.
— Что ж, тогда стоит вас друг другу представить, — Эмиль приобнял меня за талию, и это было даже хорошо, потому что ноги плохо слушались. В глазах оборотня сверкнула молния, он перевел тяжелый взгляд на моего прекрасного любовника. Тот же не обратил внимания на выражение лица собеседника и продолжил: — Этот джентльмен — Ланс Грир, советник короля из Алабии, он, что примечательно, говорил на общем совещании о том же, о чем и ты мне совсем недавно. О готовящейся войне. А это прекрасное создание, Ланс, — Эстер, моя… моя женщина.
