— Эй, Аня, ты куда? — следом за мной выскакивает Мария. — Господи, да не тебе лица нет. Иди ко мне, трусиха, — и сгребает меня в объятия, покачиваясь из стороны в сторону. Признаться, я немного растерялась от этой нежности со стороны едва знакомого человека. — Да забей ты на них. Просто если не давать этим засранцам отпор, они так и будут цеплять тебя. А вообще, эта звездная компашка — сборная универа по футболу. Нет, согласись, грех быть такими красивыми и не пользоваться этим.
— Мне вообще все равно, — отвечаю, шмыгая носом. — Но я бы предпочла с ними больше не связываться, — закинув лямку сумки на плечо, спешу оказаться как можно дальше от этой четверки. Да и через пару минут начнется занятие.
Быстро спускаюсь по лестнице, прокручивая все те гадости, которыми разбрасывалась компашка неотесанных хамов. Боже, да меня едва удар не хватил, когда они, наплевав на все рамки приличия, начали разглядывать мою фигуру.
Со звонком врываюсь в кабинет. Быстро занимаю свободное место, выкладываю из сумки тетрадь с ручкой, и только после этого выдыхаю. Но потряхивать меньше не стало. Сколько бы городов я ни сменила, никто и никогда не говорил мне столько пошлостей и непристойностей. Сразу почувствовала себя какой-то грязной, опороченной.
Черт, эта великолепная четверка, словно принцы на подбор: высокие, крепкие, красивые и… дерзкие. Именно так выглядит золотая молодежь, которая может позволить себе пренебрегать не только правилами университета, но и общественными, моральными нормами.
И здесь мама права — мне нужно держаться подальше от таких парней, иначе они принесут в мою жизнь много бед. Мне не стоит говорить с ними, не стоит даже смотреть в их сторону. А самое главное — не влюбиться. Разбитое сердце еще никого не сделало счастливым.
Глава 4
«Господи, не дай мне упасть и разбиться!»
Аня Т.
_______________________
Электротехника не была моим любимым предметом. Трудностей с этим направлением я не испытывала, но мне не хватало размаха, как, например, на проектировании или инженерной графике, где я могу создавать что-то новое, свое.
Но всегда ли мы делаем то, что хотим? И всегда ли получаем удовольствие от того, что делаем?
Иногда, чтобы заполучить желаемое, нам приходится чем-то жертвовать, от чего-то отказываться или же, как в случае со мной, стиснув зубы, ходить на занятия по электромеханике. И здесь главное — не скучный предмет, а дальнейший результат, конечная цель. Я знаю, ради чего иду на эти пары, царапая в тетради ручкой лекционный материал.
Выделяя маркером главное, стараюсь вникать в каждое слово преподавателя, в каждую озвученную формулу. Вот только мозг думает совсем о другом.
Савельев Мирон…
Знаю, что не имею права смотреть на него. Да мне даже запрещено думать о нем! Такие, как Мир, могут погубить меня, внести в жизнь хаос и много проблем. Не зря родители всегда твердят, что человека красят только его поступки и действия. А эта четверка уже успела доказать мне, что их лучше обходить стороной.
Сейчас я должна думать об учебе, представлять не карие глаза в обрамлении густых ресниц, а чертежи, схемы и графики. Тем более Зоя Аркадьевна, преподаватель, так одержима своим предметом, что на экзамене задаст нам такую трепку, мало не покажется.
Нет, влюбляться мне сейчас нельзя! И тем более в звездного парня с короной на голове величиной в три этажа. Все эти амурные чувства могут дурно повлиять на учебу. И если я принесу заляпанную четверкой зачетку или, не приведи господь, синий диплом, родители не то что перестанут со мной разговаривать, они всю душу из меня вытрясут!
Первую пару я кое-как пережила, потому что дважды мне сделали замечание о том, что витаю где-то в облаках. За это я получила «награду» в виде реферата на двадцать страниц. Что ж, заслужила. А вот ближе к середине второй пары в кабинет постучали. Зоя Аркадьевна, отложив маркер на край стола, пошла проверить, кто же к нам пожаловал. И все бы ничего, но через какое-то время она просто заставила меня подорваться на месте.
— Анна! Анна Тихая, это к вам, — сначала отрезвляет меня холодным тоном, а потом воспламеняет огненным взглядом.
— Ко мне? — переспрашиваю, от удивления распахивая глаза. Все тело вмиг каменеет. Переглядываясь с Марией, пожимаю плечами.
— Да-да, милочка, к вам. Поживее, пожалуйста!
В полном смятении и растерянности закрываю тетрадь и спешу покинуть кабинет, потому что по слишком недовольному лицу преподавателя было понятно, что данная ситуация ее не шибко радует.
Выйдя в коридор, осматриваюсь, но никого не нахожу.
Это что, чья-то дурацкая шутка? Глупый розыгрыш?
Вот только мне совсем невесело…
Прикладывая ладонь тыльной стороной ко лбу, делаю несколько шагов вперед. Какое-то время стою неподвижно, прислушиваясь к шорохам. А потом резко вздрагиваю, и сердце тут же ухает вниз на предельной скорости.
Из-за угла выходит Мирон.
— Привет, Аня, — как-то странно тянет мое имя Савельев и развязной походкой приближается, пряча руки в карманах спортивных штанов. На голове — черная кепка. На плече — спортивная сумка.
Ах да, спортсмен… Как я могла забыть! Сборная… Футбол… Университет… Помню.
— Виделись уже, — с ходу выпускаю колючки и судорожно сглатываю. — Ты что-то хотел? — часто моргая, кусаю губы. Стараюсь ухватиться глазами за любой предмет, лишь бы не смотреть на Мирона, потому что я тут же будто под лед проваливаюсь, сбивается и дыхание. Рядом с ним я попросту теряю себя.
— Если конкретно отвечу на твой вопрос, уверен, ты этого не переживешь, — отвечает Мир максимально серьезно. — Ты после пар никуда не убегай, хорошо?
И внутри меня будто бомба взрывается!
Этот эмоциональный перебой приравниваю к катаклизмам. Все тело натуральным образом трясет, внутренности кипят от перенапряжения. И сейчас я чувствую себя крайне уязвимой.
Вопросительно вскидываю брови и нарушаю то самое негласное правило, которое я сама же ввела после первой встречи с Савельевым — смотрю в его глаза цвета крепкого кофе. Подвисаю, забывая моргать. По позвоночнику словно разряд тока проходится. Меня, конечно же, подобная реакция дико пугает, но я продолжаю на него смотреть, как завороженная.
Нельзя. Стоп. Запрет!
Господи, не дай мне упасть и разбиться!
— Эй, Тихая, ты здесь? — положив руку мне на плечо, Савельев легонько ждал его, но я получила мощнейший разряд и дернулась сразу всем телом. — Воу! — опешил от моей реакции Мирон и пошатнулся назад. — Тише, Тихая, не отстегивайся! Я говорю, после пар дождись меня у центрального входа в универ. Отдам тебе кое-что, а потом домой подброшу.
— А нельзя отдать это «кое-что» сейчас? — чувствуя дикое волнение и испытывая состояние глубокой незащищенности, хочу прекратить наш разговор, потому что чем дольше Мирон находится рядом, тем сильнее картинка перед глазами плывет. — И подвозить меня не нужно. И вообще, хватит с меня того, что вы устроили в библиотеке! — толкаю обиженно.
Глупо, как же глупо я, должно быть, сейчас выгляжу!
— Ты всегда такая упрямая? — спрашивает Мир без каких-либо эмоций, а я никак не могу понять, чего он добивается. Играет? Блефует? Провоцирует?
— Так, достаточно… — всплеснув руками, чувствую, как контроль над собой ускользает, а градус напряжения зашкаливает настолько, что я не могу ни на чем сосредоточиться и мыслить ясно. — Извини, но мне нужно на занятие вернуться, — не дожидаясь, что скажет Савельев, разворачиваюсь на пятках и иду к кабинету.
Быстро перебираю ногами, часто дышу. Пульс долбит так, что в ушах звенит, но это я не беру во внимание, поскольку вся работа организма летит к чертям. Надеюсь, что это наш последний разговор с Мироном, потому что следующую встречу я не переживу — умру от разрыва сердца. Право слово, хватит с меня потрясений!
До кабинета метра четыре, не больше. Половину пути я преодолела без препятствий, а вот дальше…
