Приходится возвращаться обратно в здание и подмазывать охранника, чтобы он предоставил нам доступ к камерам на пару минут. Быстро просматриваем со всех возможных сторон принадлежащую больнице территорию, останавливаем на моменте, когда Аврора выбегает за сестрой из машины, и пытаемся отследить точку, когда она пропала с камер.
Дальше почти бегом, игнорируя боль в ребрах, к тому самому месту. На асфальте замечаю использованный тонкий шприц, картинка соединяется в какое-то единое понимание ситуации, и я, не сдержавшись, с разворота впечатываю кулак в лицо друга.
Артур как-то уворачивается, удар проходит по касательной, но скула к концу дня у него точно распухнет.
— Заслужил, признаю, — он разминает челюсть. — Мы найдем твою девочку. Отключай чувства, включай мозги.
— Себе, сука, это скажи. Надо было умудриться просрать двух девчонок. Ты вообще понимаешь, что у Талиба тормоза сорвало? Там какая-то важная херня на флешке, раз он так в открытую прет. Я тебя закопаю, понял меня, если с ней хоть что-то случится.
— Остынь, мужик…
— На хер пошел, — обрываю резко и выхватываю у него ключи от тачки. — Поехали за флешкой. Ребята пусть вытрясут из нашего одноногого все места, в которых Талиб часто бывает. В клуб он точно не сунется сейчас, слишком очевидная позиция. Звони, блядь, и не тормози.
Зверь рвется наружу. Руки посмели к женщине, которую он отметил, протянуть.
Голыми руками шею сверну каждому, кто хоть пальцем Авроры коснулся. Каждого положу, на кого она укажет.
Дверь в уже знакомую квартиру вышибаю с ноги. Бабка какая-то вылетает на лестничную клетку, но под моим взглядом тут же обратно пятится, странную, кажется, молитву под нос себе нашептывая.
— Ты знаешь, что мне от тебя нужно. Секунда промедления — одна сломанная кость. Раз…
Пацан осознает всю серьезность моих намерений. Натягивает трусы на себя, пока его баба продолжает визжать и прижимать одеяло к обнаженной груди.
— Заткнись, — прочищаю горло и разжевываю этой сирене все. — Не трону я тебя, нет смысла так трястись. В следующий раз ебаря себе тщательнее будешь выбирать.
Руки об эту тварь больше марать не хочу. Забираю флешку, предупреждаю, чтобы он не смел вякать куда-то, если ему зубы дороги.
С таким отребьем другие способы не работают. Страх — единственное, что ими по-настоящему движет.
Спецы из технического отдела быстро мне пароль подбирают. Выгоняю всех из кабинета, только Артуру позволяю остаться, когда на экране воспроизводится какое-то видео. Единственный файл, который был на флешке.
Запись с камер видеонаблюдения, я узнаю место, потому что сам бывал там не раз. Звук не пишется, в кадре появляются два человека. Со спины сложно узнать, кто именно это, изображение не слишком четкое, иногда плывет рябью, еще и время суток не самое светлое.
— Что это? — Артур двигается ближе, что-то там нажимает на клавиатуре для приближения.
— Без понятия. Перемотай на момент, где лица можно разглядеть.
Сжимаю челюсти, когда первой засвечивается рожа Талиба. Дальше происходит то, чего я никак не ожидал увидеть.
Второй мужчина поворачивается в кадр, и я узнаю в нем человека, который в свое время помог мне не упасть на дно.
Глава пятьдесят седьмая. Мир
Ждать больше нельзя.
Я теперь понимаю, почему Талиб так бесится из-за флешки. Видео на ней способно уничтожить его.
И дело даже не в том, что он совершил преступление, за которое его могут судить — отмазаться в наше время не проблема.
За эти кадры его накажут свои.
Накажут так, что эта падаль больше вообще ничего не сможет сделать. Никому.
— Приложите карту в лифте, иначе не сможете подняться. Последний этаж, пентхаус с выходом на крышу, — один из охранников протягивает мне абсолютно белую пластиковую карту и наконец-то пропускает в нужную сторону.
Я абсолютно спокоен и готов ко всему. Единственное, что меня волнует — хрупкая малышка, которая не способна дать отпор.
Давно пора родителям задуматься над выбором дополнительных занятий для детей. Бокс и боевые искусства актуальны не только для мальчиков — девочки тоже должны уметь постоять за себя в этой перевернутой реальности.
Талиб спокойно пропустил меня, когда ему донесли, что я один. Не видит угрозы, решил сделать ставку на количественное преимущество.
Выхожу из лифта, миную его парней, которых он по всему периметру выставил.
В центре комнаты замечаю двух напуганных связанных девчонок. Первый порыв — дернуться к ним и попытаться освободить отекшие, я даже издалека это вижу, запястья Авроры. Сестру ее мне совершенно не жаль.
— Проходи, брат. Дорогим гостем будешь, — Талиб скалится и щелкает пальцами. Один из его церберов светит меня металлодетектором, который ожидаемо начинает отвратительно пищать где-то в районе поясницы.
Показываю пистолет. Нервные ребятки сразу выдергивают из кобуры свои стволы и наставляют их на меня, пока я спокойно отделяю магазин и кладу железо на стол, показав при этом руки, мол, нет у меня больше ничего, абсолютно безоружен.
— Долго еще игрушками собираетесь меряться? — намекаю на то, что пушки неплохо бы убрать. — У нас же леди здесь, — киваю в сторону Авроры и ее сестры. — Не позорьтесь.
Талиб кивает в ответ, очередным щелчком приказывает парням спрятать пистолеты. Ему бы в дрессировщики пойти с таким успехом, цены б не было.
— Зачем пожаловал, дорогой?
Достаю из кармана флешку и показываю Талибу. Он тут же меняется в лице — превращается в трусливого бешеного зайца, которому оторвали одну из лап. А сейчас то же произойдет и с остальными тремя.
— Я видел содержимое, — бросаю резко и слежу за реакцией.
Он молчит.
Взгляд только по сторонам бегает, губы поджаты в страхе.
Правильно делает, что боится. Я фактически держу в руках его жизнь.
— Если ты думаешь, что сможешь застрелить меня прямо здесь и лишиться разом всех проблем — забудь. Я каждые десять минут должен звонить своему человеку, иначе он сольет видео. Догадываешься, как быстро после этого тебя самого завалят? Останется лишь молиться, чтобы они сделали это быстро, — кратко обрисовываю этой гниде ситуацию.
Я сам готов его задушить голыми руками.
Хотя после того, что он сделал, это было бы слишком легкое наказание. Они с подстилкой друг друга стоят, не удивительно, что на почве траха сошлись быстро.
Оба против своей семьи пошли. И оба не видят в этом особой проблемы. Главное, как говорится, результат.
— Зачем сразу угрожать, брат?
— Ты, мразь, не смей меня так называть даже. Еще раз повторяю, я тебе не брат и никогда им не был. Отца твоего я уважал, по сей день благодарен ему за все, но это не значит, что мое уважение автоматом на тебя перекинется, — говорю, а сам стараюсь следить за его охранниками.
Допустим, двоих я смогу отключить сразу. Но это все равно слишком мало на их общем фоне. И трясущихся заложниц надо освободить заранее, потому что со стянутыми ногами передвигаться нормально невозможно.
— Слушай, Талиб, ты настолько испугался двух хилых девок, что связал их по рукам и ногам? У твоих парней стволы, девушки полностью безоружны. Самому-то не смешно? — усмехаюсь, снова перевожу взгляд на Аврору.
В груди что-то екает от ее потерянного вида. По глазам вижу — кричать от страха хочет, но продолжает жевать губы и тихо глушить собственную панику.
Сильная маленькая женщина.
— У них руки посинели уже, развязать бы надо, — продолжаю давить на его авторитет. Свои же церберы засмеют такую перестраховку. Я бы еще понял, окажись они профессиональными наемницами. Так их ведь оттолкнешь — есть вероятность что-нибудь сломать.
Не забыл, какой слабой и мягкой девочка казалась подо мной.
— Ладно, — с неохотой соглашается со мной. Понимает, что лучше слушаться. — Развяжите сучек.
Я замечаю нож на столе. Особо урона от него не будет, но стяжки перерубить точно сможет.
