– Здравствуй, мой мальчик, – властный голос его величества вернул Ричарда в реальность, оторвав от разглядывания портрета.
Фернан стремительно подошёл к сыну и, обняв, притянул к себе.
– Ты так на неё похож… и не только внешне, – отстранив от себя наследника, король словно ощупывал взглядом красивое лицо, – Когда ты едешь?
– Думаю, завтра на рассвете, если ты не возражаешь.
Король не хотел отпускать от себя сына. Разлуку с ним Фернан всегда переносил с большим трудом. А от этого страдали все обитатели Эрителла.
– Не хочу, чтобы ты уезжал. Ты же знаешь, мне это не нравится!
– Отец, я слишком давно не видел Нэвила. Я соскучился. Я быстро, обещаю, – голос принца звучал спокойно и настойчиво.
– Хорошо, – недовольно согласился король, – Только не задерживайся. Нам надо выбрать тебе невесту. Вон, портретов сколько понаприсылали. Скоро начнут сами во дворец ломиться, – довольно хмыкнул, открыто любуясь красивым сыном.
От последнего высказывания у Ричарда свело челюсти, и он брезгливо поморщился.
– Отец, мы же уже говорили.... Я пока не хочу. Ты ведь тоже не юношей сопливым женился, – Ричард лукаво улыбнулся, заставляя появиться озорные ямочки на щеках, – У меня ещё много времени.
– Времени всегда мало… – в голосе Фернана засквозила тоска.
– Отец… я хочу, чтобы как у тебя с мамой. Хочу, чтобы вот так… – Ричард кивнул красивой головой на портрет, – Чтобы искры из глаз, и счастье до неба…
Фернан вздохнул:
– Это тяжело, сын…
Принц тут же приобнял отца:
– Я знаю… Но ради этого стоит жить.
– Ради этого даже стоило умереть… – король с оттенком тихой печали вспомнил его светлость герцога Альберта Берского, – Но не все могут себе это позволить… Я приказал погрузить в твою карету мой подарок Нэвилу, – в своей манере Фернан резко поменял тяжёлую тему, – Будь поаккуратнее с ним.
– Но отец! Я же хотел верхом! – тут же возмутился Ричард.
– Исключено! – отрезал король, – Или так, или никак! И даже не надейся провернуть свой трюк, как в прошлый раз. Я приказал Элвину проследить. Никто не уступит тебе свою лошадь! И не подставляй людей. Того, кто ослушается, отправлю на плаху. Понятно?
– Понятно… – тяжело вздохнул принц, – Ты забываешь, что я уже не мальчик. Ты душишь меня…
– Ага, когда-то я это всё уже слышал, – усмехнувшись, Фернан положил тёплую холёную ладонь на щёку сына, провёл большим пальцем по в меру пухлым, красиво очерченным её губам, – Иди, мой красивый мальчик. И поскорее возвращайся. Не заставляй меня нервничать. Ты знаешь, чем это заканчивается.
– Знаю, – опять вздохнул Ричард.
Он знал. В прошлый раз принц задержался в гостях у короля Ростана – своего любимого дяди. Так Фернан прислал за отпрыском вооружённый до зубов отряд с приказом немедленно вернуть семнадцатилетнее дитятко домой. Принц улыбнулся. Если и был, кроме Флер, кто-то, кого несносный король любил, то это его единственный сын. И он потерпит.
– Я быстро, отец. Обещаю. Не волнуйся. Всё, я пошёл готовиться, – Ричард отвернулся и быстро покинул кабинет отца.
Фернан сел за огромный дубовый стол, открыл верхний ящик и бережно достал папку с её письмом. Как ни старался он его сохранить, бумага ветшала, и он даже не доставал его лишний раз на свет. Король поднял глаза на портрет и впился глазами в лицо Флер.
– Слышала, любимая? Он хочет, как у нас, – грустная улыбка тронула твёрдые губы, – Мы могли бы гордиться. Как ты там написала? Мы сделали его вместе с тобой с удовольствием... А расхлёбываю я один…
Он спрятал папку обратно в стол, встал и подошёл к портрету. Невесомо чуть коснулся кончиками длинных пальцев лица королевы, провёл по каштановым волосам, на которых сияла диадема – его свадебный подарок. Она и сейчас лежала на маленьком столике у кровати в покоях королевы. Туда больше не заходила ни одна женщина.
– Я так тоскую, Флер… – гримаса боли исказила красивое благородное лицо, – Но каждый прошедший день приближает меня к тебе… Я так жду, когда мы опять будем вместе… – он прикрыл усталые глаза, – И тогда я снова услышу твой голос, прижму к себе за тонкую талию, вдохну твой чарующий запах, почувствую жар твоего желания… – мелкая дрожь прошла по его крепкому телу, – и больше никуда не отпущу… – он распахнул свои серо-голубые глаза, подёрнутые печалью, – Уже совсем скоро, Флер, моя королева… И я проведу вместе с тобой вечность… но мне и того будет мало…
С трудом заставив себя отвернуться от портрета, король вернулся за стол, заваленный бумагами. Государственные дела никто не отменял…
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь — над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке в океане…
Уильям Шекспир
