Даже Касия не знала, что я вернулась. Что ее вожак снова в Алабии, вероятно, тоже ей неизвестно. У Грира были какие-то свои планы, которыми он делиться не спешил, единственное, что сказал — они как-то связаны с нашим делом.
Снова я совсем одна, как в Тилате до встречи с Саттоном. Сняла дешевую комнату недалеко от ненавистной башни Цайт и вела жизнь скучной училки, ищущей работу. Отлично знала, что ту, на которую я рассчитываю, на бирже не найдешь, но каждую секунду великолепно играла свою роль. Собеседование за собеседованием, в разных школах и пансионах. Сидела прямо, отвечала вежливо и была предельно профессиональна, однако в тех гимназиях, куда приходила, место учителя мне было не нужно, поэтому козырь из рукава я не доставала и говорила с нарочитым тилатским акцентом.
— Пока вынуждены вам отказать, — вежливо улыбались директора. — У вас отличный послужной список, но поработайте, пожалуйста, над речью.
Широко раскрыв глаза, кивала, хватала сумочку и печально удалялась. Ждала, пока не сообщат о вакансии в колледже святого Пауля. Туда-то мне и нужно. Неважно, для какой должности будет собеседовать директор, главное — встретиться с ним.
Мой час настал перед Рождеством. Другие кандидатки-учительницы решили взять паузу — ну кто хочет работать и искать сотрудников в канун такого праздника, и старушка, занимающаяся распределением направлений на собеседования, причмокнув губами, вручила мне — единственной пришедшей в сочельник — заветную бумажку.
— Ищут на рождественские каникулы даму, которая будет следить за детьми, оставшимися в коллеже, — сообщила она скрипучим голосом. — С такой работой и иностранка справится.
Внутренне я ликовала. Но изобразила печаль от того, что работа временная, да и вообще не совсем по специальности, но бабка ответила, что про мой акцент уже легенды ходят, и я радоваться должна возможности получить хоть какое-то трудоустройство.
Направилась в колледж, расположившийся в высоком и ухоженном старинном здании в центре города, едва ли не бегом. Выглядела сегодня очень неплохо: строго, со вкусом, но не вычурно. Темно-коричневое платье из крепкой ткани, корсет, благодаря которому держала царственную осанку, волосы, собранные в простую прическу, лежат аккуратными волнами. Но главное в образе идеального педагога не это: под полой пальто лежал заветный листок, который должен помочь мне сделать еще один шажок в сторону убийства короля.
В учебном заведении стены были отделаны дорогими сортами дерева, мебель из салона, где стул стоил как половина квартиры в рабочем квартале. Богато, изысканно. Тут учился Грир и многие особы голубой крови. Директора я видела давным-давно в епископском клубе, он рассказывал скучающей публике, как важно самому подбирать кадры для службы. И то, что даже горничных он собеседует сам. Надеюсь, не врал.
Усталая секретарша выводила пером поздравительные письма и просто махнула рукой в сторону большой дубовой двери, когда я спросила ее о мистере Уиллоуби. Меня охватил мандраж, когда постучалась три раза и услышала заветное: «Да-да, войдите».
Он ничуть не изменился. Что тогда, что сейчас выглядел лет на сорок пять, а ему уже, наверное, под семьдесят… Худой, горбоносый, носит пенсне. Кажется, и жилетка на нем была та же самая. Как минимум, очень похожая.
Сделала реверанс в тилатской манере — с поклоном. Мужчина громогласно поприветствовал меня, предложил присесть, спросил, кофе я хочу, чаю или хереса, и только получив ответ на этот важный вопрос, решил поинтересоваться, кто это вообще перед ним.
— Я кандидатка, — сказала с едва заметным акцентом, — вот, — положила на стол перед ним бумажку. — Мне сказали, вам на каникулы нужна… няня.
— Да-да, увы с нашей Трейси случилось несчастье, — он сделал долгую паузу, посмотрел на меня выжидательно, я изобразила смесь изумления и страха, только тогда он продолжил, — Она рожает третьего ребенка, мисс!
— О, это же прекрасно!
— Да-да. А у вас есть дети?
— Увы… Я очень люблю детей, посвящаю им свою жизнь, но господь лишил меня возможности завести малыша…
— Хм… Сочувствую. Но я вот рад, что мои мальцы выпорхнули из гнезда: на работе дети, дома дети… Никакого отдыха.
Изобразила максимально милую улыбку.
— Что ж, — продолжил Уиллоуби. — Даже на такую должность как смотрительница — да-да, не няня! — я подбираю кандидатов с умом. Вдруг к нам в колледж проникнет какая-нибудь преступница! Кровожадным убийцам тут не место, — он засмеялся. И я тоже, причем на этот раз вполне искренне. Знал бы ты, старик… — Потому что их и так тут хватает! За кого ни возьмись — сорванец, которому место в башне Цайт. Но! Мы их любим. Каждого по отдельности и всех вместе!
— Вас, наверное, интересуют мои рекомендации?
— Разумеется! Как вы сказали вас зовут? Мисс Оберг? — кивнула. — Да, мисс Оберг, я хочу знать о вас все!
Достала тот самый лист — идеальную подделку. В нем значилось, что я окончила Тилатский институт, а потом восемь лет трудилась учителем в пансионате святой Жюстины.
— Ооо! — протянул мужчина, разглядывая бумагу.
— Что-то не так? — спросила испуганно, хотя знала, что это звуки, которые открывают мне доступ во дворец.
— Нет-нет, напротив! Я сам там учился. И в институте, и в пансионате… Потом и работал там же. Вы об этом знали?
Да, конечно же, знала…
— Правда? Как здорово! — восхитилась я. — Директор Скотт — просто прелесть, правда?
— Он мой наставник и друг. Всегда им был и будет! И какие удивительные характеристики он пишет вам! Вы сами-то читали, надеюсь?
— Ну… Кажется, что он преувеличивает мои таланты… — потупилась я.
— Скотт никогда так не делает! Честнейший человек, который никогда не станет приукрашивать. Да и факты говорят сами за себя. Три года подряд побеждали в конкурсе учителей! Тут не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы понять, что вы — уникальный кадр!
— Вот и вы меня теперь смущаете…
— Ничего подобного! Ну-ка скажите что-нибудь на тилатском!
Я замялась и прочитала на языке соседней страны строки известного наивного стихотворения, которое вызубрила еще в интернате:
«В глазах твоих нашел ответы,
Разгадана загадка бытия,
Что мучала меня в часы рассвета:
Где я, зачем я и кто я?»
— Великолепно! Да! То, что нужно! Но почему вы приехали? Пансион святой Жюстины — великолепное место!
— Но и вы его покинули, директор…
— Ха-ха! Точно! — он подскочил, потрясая бумагой. — Знаете, мисс Оберг, вам не место здесь. На такой должности.
Я подняла полные ужаса глаза на Уиллоуби.
— Как?.. — пролепетала тихо.
— А вот так! Для вашего ума и талантов, которые так щедро хвалит Скотт, есть лучшее применение, чем проверять, вовремя ли буйные подростки легли спать!
— Что вы имеете в виду?
— Лучшая учительница должна учить лучшего ученика!
— О чем вы?
— О малыше — хотя, боги! Ему уже скоро семнадцать! Как летит время! — Айзеке. Наследнике нашего правителя. Я сам занимаюсь его образованием, однако у меня есть штат помощников. Вы согласитесь войти в их число? Молю, только не бойтесь и не отказывайтесь! Если все, что пишет Скотти, — правда, то я не могу упустить такую работницу. Это преступление!
— Это… это так неожиданно, — я нервно сжала ручку сумочки, примостившейся на коленях. — Право, я даже не знаю… Вы застали меня врасплох. Мне нужно подумать…
— Что? — прогремел голос Уиллоуби. — Не отказывайтесь, милая! Это такой шанс!
— Мне нужно подумать… — повторила, хлопая глазами.
— И думать тут нечего! Завтра же приходите во дворец к восьми часам утра. Уверяю! Вам подойдет эта работа и безумно понравится…
— Но я…
— Никаких «но», мисс Оберг! — он посмотрел строго, как на нашкодившую ученицу. — Вы удостоены большой чести!
— Я и не метила так высоко…
— С такими регалиями ниже и нельзя, — захохотал он. — Клара! — это он секретарше. — Хватит возиться с бумагами! Принеси хересу! У меня в команде новое лицо!
