Брент смотрит куда-то мне за плечо, кивая.
— Только конюшню и новый курятник. — Он делает паузу и отпивает пива. — Я, правда, рад, что ты смог привезти ее сюда. Эта чертова конюшня была источником огромного количества боли все эти прошедшие годы. Надеюсь, что, разрушив ее и отстроив новую, мы поможем Сейдж оправиться.
У нас с ним общие цели.
— За этот год у нее все было хорошо, но надеюсь, это поможет ей оставить прошлое позади.
Брент одобрительно кивает, глубоко вдыхая и меняя тему разговора.
— Ты нервничаешь? — спрашивает он, посмеиваясь.
— Это еще мягко сказано, — признаю я.
— Так зачем же делаешь это?
Я поворачиваюсь и смотрю через плечо на прекрасный участок, а затем снова перевожу взгляд на Брента, и в тот же момент задняя дверь открывается, и выходит Сейдж.
— Что вы тут делаете? — Она растирает свои плечи ладонями, согреваясь таким образом от прохладного воздуха.
— Просто мужской разговор, — отвечает Брент, но Сейдж смотрит на меня.
— Мужской разговор, — подтверждаю я его слова с улыбкой.
— Заходите внутрь, — приглашает она. — Мама уже подала ужин.
Мы хорошо проводим время за ужином: кушаем, смеемся и беседуем. Так приятно видеть Сейдж счастливой. Я знаю, в этом месте она испытывает смешанные чувства, и я всегда беспокоюсь, как она в очередной раз выдержит возвращение домой. Разделавшись с посудой на пару с мамой, она присаживается на стул рядом со мной.
— Скоро стемнеет, — шепчет она мне. — Давай пройдемся. — Сейдж быстро чмокает меня в губы и улыбается.
— Давай. — Целую ее в ответ.
Брент бросает на меня беглый взгляд, а затем поворачивается к матери Сейдж.
— А не разжечь ли нам костер?
— Да! — отвечает ему быстро Бренда. — Давно хотела использовать в действии новую чашу для костра. — Она поворачивается к Сейдж. — Он наконец-то установил новое газовое кострище. Волосы больше не пахнут костром, — смеется она.
— Встретимся тут позже, — говорит Сейдж, поднимаясь с места. Захватив жилетку, она надевает ее на себя и завязывает на шее шарф.
Я надеваю свой шерстяной блейзер и следую за Сейдж через заднюю дверь во дворик. Она переплетает свои пальцы с моими, и мы проходим по дорожке, которую она вытоптала, много лет двигаясь по маршруту к реке и обратно.
Вечернее небо только начинает темнеть, солнце постепенно садится. Деревья, растущие вдоль дорожки, начинают менять цвет своих листьев. Щеки и нос Сейдж слегка порозовели от прохладного осеннего воздуха.
Она ведет меня вниз по дорожке. Когда мы выходим на полянку, она отпускает мою руку. Огромный булыжник покоится с левой стороны, а по речке проходят легкие волны. Это место по-настоящему величественно. Сейдж вприпрыжку подходит к кромке воды. Она наклоняется и поднимает камушек, затем бросает его в воду, отчего по поверхности расходятся круги.
Небо ярко-оранжевого цвета — цвета огня. Ничто в моей жизни не было более идеальным. Я подхожу к Сейдж, засунув руки в передние карманы. Вытаскиваю кольцо с бриллиантом овальной формы и прячу его в кулаке. Как только подхожу к ней, она берет меня под руку и кладет голову мне на плечо.
— Я так влюблена в это место, — говорит Сейдж умиротворенно, пока мы смотрим на удивительное небо. — Ты видел что-нибудь столь же прекрасное?
Я с трудом сглатываю и отстраняюсь от нее, вставая лицом к лицу с ней.
— Да, — тихо говорю я дрожащим голосом.
Сейдж растерянно смотрит на меня, чувствуя мое волнение.
— В чем дело?
Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Затем открываю снова и смотрю на Сейдж. От нее всегда захватывает дух, даже в самые трудные для нее дни. Но, будучи снова на этой ферме, она опять светится, словно что-то добавляет ей совершенно простой привлекательности. Длинные темные волосы развеваются на ветру. Она сжимает губы, ее зеленые глаза блестят в лучах заходящего солнца.
Сногсшибательна.
Не раздумывая ни минуты, я встаю на одно колено. Сейдж от удивления приподнимает брови, а ладонями прикрывает рот. Все ее тело начинает дрожать, когда она понимает, что вот-вот произойдет.
— Сейдж… — начинаю я, но вынужден остановиться и прочистить горло.
В ее глазах уже стоят слезы, и я понимаю, что тоже становлюсь эмоциональным.
— Я хочу быть рядом с тобой до конца своей жизни. Хочу быть твоим мужем. Хочу, чтобы ты была моей женой. Чтобы у наших детей были твои глаза и твоя отзывчивость. С тобой я хочу всего, что хотел всю свою жизнь. Ты выйдешь за меня?
Сейдж опускается на колени передо мной и обнимает меня. Прижавшись лицом к моей шее, она тихо плачет. Не совсем та реакция, на которую я рассчитывал.
— Сейдж?
— Да. — Она отстраняется, ее глаза блестят. — Я выйду за тебя.
Чувствую облегчение и не могу перестать улыбаться. Она вытирает слезы, и мы встаем. Ее подбородок дрожит, когда она смотрит на меня, не говоря ни слова.
Я хмурюсь.
— Все нормально?
— Я просто продолжаю убеждать себя, что это реально. Боюсь, что проснусь, и перестану быть твоей невестой.
Что ж, если это — единственное, что ее беспокоит, то все легко поправить.
— Ты моя невеста, — посмеиваюсь я, — а потом ты станешь моей женой…
— Я так и знала, что однажды ты используешь мои же слова против меня. — Она смеется, а слезы все продолжают стекать по ее щекам. Никогда не забуду, как она говорила эти слова у меня в патио… о том, что она никогда не будет моей девушкой, невестой и женой. Моей миссией стало доказать ей обратное, и теперь я с гордостью заявляю, что она моя. Моя невеста.
Я смахиваю слезы с ее щек и притягиваю в объятия.
— Я не мог дождаться.
Наслаждаюсь этим моментом с Сейдж в моих объятиях и представляю себе наше будущее. Оно пока неизвестно, но с Сейдж все будет замечательно.
После продолжительного времени она выбирается из кольца моих рук.
— Пойдем же. Вернемся в дом, пока окончательно не стемнело.
Поспешно идем к дому, и ветер слегка усиливается, пока мы идем. Брент и мама Сейдж ждут нас. Бренда от нетерпения чуть ли не грызет ногти. Сейдж отпускает мою руку и срывается с места, как маленькая девочка. Я смеюсь, когда она прыгает в раскрытые объятия Брента, а тот кружит ее. Бренда обнимает их обоих. Я смеюсь над их криками и смехом, а потом присоединяюсь к шумной компании.
— Я выхожу замуж! — визжит Сейдж снова и снова.
— Добро пожаловать в семью, брат. — Брент пожимает мне руку.
— Я еще не вступил в нее, — дразню я.
— Ты уже член семьи очень давно, — говорит он многозначительно, сжимая мое плечо.
Брент говорил мне, как он рад, что я есть у Сейдж. Я и впрямь счастливчик, но ничто меня не радует больше, чем то, что наши отношения одобрены ее семьей.
— Поскорее бы сделать все официально, — отвечаю я, чувствуя волнение от одной лишь мысли.
Он коротко кивает мне, а Сейдж показывает кольцо своей матери, поворачивая руку то так, то сяк, чтобы камушек отбрасывал свет под освещением заднего дворика.
Бренда подходит ко мне с затуманенным взглядом и крепко меня обнимает.
— Спасибо, что делаешь ее такой счастливой, — шепчет она мне.
Я не отвечаю. Потому что, по правде, это она делает меня счастливым. Она излечила меня. Обретя Сейдж, я понял, как отпустить свое прошлое, и она тоже поняла. Мы не можем быть ответственны за грехи наших отцов, и это оказалось самым трудным препятствием, которое мне приходилось преодолевать.
На закате солнца мы все наслаждаемся последними минутами этой прекрасной осени, и впервые за долгое время я спокоен и счастлив.
* * *
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю Сейдж, как только она начинает просыпаться.
Она пожимает плечами и зевает, но не отвечает.
— Думаю, ты должна там побывать, — говорю ей, принимая сидячее положение и прислоняясь к изголовью кровати.
— Это всего лишь конюшня, — ворчит она, накрываясь подушкой.
Я поглаживаю ее по спине.
— Это не просто конюшня, Сейдж. С ней связаны как хорошие воспоминания из твоего детства, так и ужасные. Ты много лет боролась со своим горем. Когда все бревна будут порушены, я надеюсь, что твоя боль уйдет, а на ее место придут только хорошие воспоминания об этой конюшне. — Она замирает, пока я говорю. — Брент рассказал мне о твоем первом пони, Кексике. О том, как ты сидела у стойла и разговаривала с ней, пока не приходилось силой тащить тебя домой. — Вижу, как ее плечи расслабляются. — А как же то время, когда ты расчесывала лошадей и была как своя в этой конюшне?
