Все во мне восставало против того, чтобы Конлан находился где-либо в пределах его досягаемости.
Мы не сможет выжить без моего отца. Дело было не только в его армии, но и в нём самом. Нам нужна была сила и магия отца. Он уже сражался с драконом и победил.
Я чувствовала себя так, будто спускаюсь по винтовой лестнице. Каждая ступенька была частью моей жизни, за которую я боролась бы до конца. Мои друзья. Мои отношения. У каждой было имя или какая-то уступка, на которую я не была готова пойти. Моя гордость. Моё достоинство. Моя неприкосновенность. Джули. Дерек. Асканио. Гастек. Ровена. Джим. Дали. Кэрран…
Я боролась за каждого из них. Я цеплялась за них, держась ногтями, но, в конце концов, сдавалась и отступала во имя высшего блага. Это было королевство, и если бы я только могла найти кого-то, кто забрал бы его у меня, я бы избавилась от него за долю секунды.
Этот шаг назывался «Никогда не позволяй моему отцу прикасаться к моему ребенку».
Я высвободила магию. Она потекла из меня, как мантия. Я решила больше не пытаться её скрывать.
Сила струилась из меня, разветвляясь, растягиваясь, достигая. Я стала центром Атланты, сердцем земли, которую притязала. Я сидела на ступеньках крыльца, но с таким же успехом могла бы сидеть на троне.
Мой отец почувствовал это. Его глаза сузились. Он моргнул, и всё его существо, казалось, озарилось слабым золотистым светом. Это был уже не разговор между Роландом и мной. Это был разговор между Новым Шинаром и Атлантой. Два враждующих королевства вели переговоры о кратком перемирии.
— Что ты предлагаешь, Им Шинар? — спросила я.
Глаза отца сузились ещё сильнее.
— Всю мощь моей армии и меня самого.
— Ты будешь сражаться с Нейгом, пока он не умрёт? Ты будешь хранить наш союз до конца этой войны?
— Да.
— Кейт, — сказал Кэрран.
— Не делай этого, — крикнула Джули с другого конца лужайки.
Вот и все. Это было последнее, что я должна была отдать. Я собиралась передать сына в руки моего отца.
— Слово Шаррума имеет силу, — сказала я. — Поклянись мне, отец, что ты вернёшь моего сына мне на руки после того, как подержишь его.
— Я клянусь, — сказал он.
Были границы, которые даже мой отец не переступал. Я должна была в это верить.
— Атланта принимает ваш союз. Приведите ко мне моего сына, — сказала я. Мой голос разносился, проникая сквозь стены, словно они были из воздуха. Я знала, что Адора меня слышит.
Джули выругалась.
В доме началась потасовка. Мгновение спустя Адора открыла дверь, посадила Конлана мне на колени и сделала шаг назад, держа руку на мече. Кровь текла по ее левому виску, но она не обратила на это внимания.
Конлан заморгал от света. Мой малыш. Мой крошечный милый малыш. Серые глаза Кэррана и мои каштановые волосы.
Я указала на своего отца.
— Это твой другой дедушка.
— Деда?
— Дедуля. Дедушка. Великий король.
Отец присел рядом со мной. За эти несколько секунд он каким-то образом стал таким, каким должен быть дедушка: мудрым, добрым, заботливым и полным любви. Если бы я встретила его в детстве, я бы сразу ему доверилась.
Я осторожно передала ему Конлана.
Его руки сомкнулись вокруг моего сына.
Все на лужайке ждали, готовые взорваться. Кэрран замер, пригнувшись, на волосок от насилия. Хью оскалился. Адора сосредоточилась на моем отце, как будто ничего другого в мире не существовало. Только тетя казалась расслабленной, стоя рядом с Роландом.
Отец выпрямился и поднял Конлана. Мой сын моргнул.
В глазах Роланда читался благоговейный трепет. На его губах появилась улыбка, тёплая, искренняя улыбка, которая дошла до самых глаз.
— Ты чудо… — тихо сказал он.
Тетя улыбнулась.
— Ты видишь Дикую природу? — спросил ее Роланд.
— Да. Ты понятия не имеешь, что он может с этим сделать. Разве он не самое красивое создание, которое ты когда-либо видел?
— Так и есть. Молодец, дочь моя, — сказал мой отец. — Молодец. Он сияет, как звезда в небесах.
Черт.
На лицах Хью и Джули появилось одинаковое выражение. Они уже видели такое благоговение на его лице раньше.
Отец любил блестящие вещи и одарённых детей. Это был потенциал, который притягивал его, как магнит. Однажды он сказал мне, что Хью был светящимся метеором, который он поймал и выковал из него меч. Если Хью был метеором, то мой сын был сверхновой. Он был непохож ни на кого другого, кого я когда-либо видела.
Отец хотел моего сына. Он хотел его больше всего на свете. И если бы он забрал его, то воспитал бы как принца. Он дал бы ему всё, и это было бы ужасно.
— Конлан, — позвала я. — Иди к мамочке.
Мой сын извивался в руках дедушки.
Роланд колебался. Кэрран наклонился вперед на четверть дюйма.
Отец сделал три шага вперёд и передал Конлана мне на руки. Я прижала его к себе.
— Значит, у нас есть три дня, — сказал отец. — Возможно, больше, так как атака начнётся с первой магической волной через три дня. Я приду, чтобы обсудить стратегию до этого.
Он исчез во вспышке бледно-золотого света.
Все разом закричали на меня.
Я прижала Конлана к себе.
— Дедушка плохой, — прошептала я ему. — Я не позволю ему добраться до тебя. Я не позволю.
Это была цена, которую я не была готова платить.
Волна магии схлынула, технология снова заявила о себе.
Кэрран рухнул.
ГЛАВА 17
Я РАСЧИСТИЛА пространство между нами за долю секунды. Кэрран, моргая, застонал. Я обхватила его руками, прижимая Конлана к себе, желая сделать все, чтобы сохранить Кэррану жизнь. Не исчезай. Пожалуйста, пожалуйста, не исчезай.
— Кэрран, посмотри на меня. Посмотри на меня.
Он не чувствовал себя цельным. О, боже мой. Это случилось. Баланс внутри него нарушился. Теперь он был больше богом, чем человеком, и божественная часть не могла существовать без магии. Я теряла его.
— Кэрран! — я высвободила магию и направила на него.
Его серые глаза сфокусировались на мне.
Я в отчаянии обняла его и поцеловала в губы.
— Останься со мной. Милый, останься со мной.
Мышцы под моими пальцами набрали плотность.
— Я люблю тебя. Останься со мной.
— Я понял, — сказал он. — Понял. Просто как-то неожиданно, вот и всё.
— Тебе не стоило есть последнего, — вмешалась Эрра.
— Спасибо, очень вовремя. — Он поцеловал меня в ответ. — Теперь можешь остановиться, милая. Я справлюсь.
Я позволила магическому потоку иссякнуть. Вместе с ним ушла и боль. Я даже не осознавала, что мне больно, пока это не прекратилось.
Кэрран схватил меня за руку. Я подняла его на ноги. Он обнял меня. К тому времени, как мы добрались до кухни, он уже шёл сам. Он сел на стул. Я положила руку ему на плечо. Я не хотела, чтобы он исчез.
— Роланд хочет ребенка, — сказал Хью.
— Конечно, он хочет ребенка, — прорычал Кэрран. — Он ударит нам в спину при первом удобном случае.
Они оба посмотрели на меня.
— Я знаю, — сказала я. — У нас нет выбора. Каким бы плохим ни был Роланд, Нейг еще хуже. Нейг — это смерть и геноцид. Роланд хочет править людьми. Нейг хочет съесть нас.
На кухне воцарилась тишина.
— Мы знаем, что Роланд отвернется от нас, поэтому мы этого не исключаем и готовимся, — сказал Кэрран. — Мы не собираемся действовать вслепую.
И даже если бы мы оказались застигнуты врасплох, у нас всегда был ядерный вариант. Отец не смог бы жить без меня.
— Нам нужно решить проблему с Нейгом, — сказал Хью.
— И его многочисленным войском, — добавила я.
— Не считая йеддимуров, — сказал Кэрран. — На его месте я бы сначала бросил на нас йеддимуров, а потом, когда мы размякнем, прикончил бы нас войсками.
— Похоже, такова была его стратегия, когда мы сражались с ними в Кентукки. Йеддимуров трудно убить. Мы можем сражаться часами, прежде чем коснемся его армии, — сказал Хью.
— Сможем ли мы победить? — спросила Элара.
