— Откуда ты появилась? Все уже чешут языками! Твои родители сгорают от стыда! Я только что звонил в полицию!
Он взял Ренату за руку и отвел в угол. Она смотрела на него так, словно видела в первый раз.
— Ты скажешь мне, что случилось? Ты даже не одета? Рената, я с тобой разговариваю.
Она отсутствующим взглядом посмотрела на его вспотевшее лицо. Это — не ее парень! Она выйдет за него замуж — изменить ничего нельзя, но завтра подаст на развод.
Он сильно встряхнул ее за плечи.
— Наглоталась наркотиков? Рената! Откуда ты пришла?
Вялым движением она высвободилась из его рук.
— Курт, ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
— Что-о? — чуть не задохнулся он.
— Тогда оставь меня в покое и не задавай вопросов.
Ошеломленный, он сделал шаг назад.
— Но ты не можешь… В этой одежде…
— Если ты сейчас же не пойдешь со мной, я ухожу…
Она пошла по лестнице. Он настиг ее уже на верхней площадке. Подхватив под руку, принял победный вид, и они вошли в зал.
— А вот и она! — крикнул кто-то.
Когда раздалась приветственная овация, Рената нашла в себе силы улыбнуться. Женщины тут же начали обсуждать ее появление в голубом костюме, гадая о его отношении к церемонии бракосочетания в три часа утра. А впрочем, — кто знает? — возможно, так и было задумано! Здесь все поставлено с ног на голову. Цюрих перестал быть Цюрихом!..
Рената села за стол родителей Курта.
— Неприятности? — спросил Йозеф Хайнц.
— Потом все расскажу… — ответила Рената.
Вышколенный официант поставил перед ней весь набор пропущенных ею блюд: кофе, шампанское, шоколадную шарлотку, сыры, кусок жареной баранины на вертеле. Он наклонился к ней и учтиво объяснил:
— Вы должны начать с кофе… Поторопитесь, сейчас подадут бутерброды.
— Уберите все это, — сказала Рената.
— Вы не голодны? — спросил Йозеф.
— Рената! Рената! — голос Шилин вибрировал от возмущения. Она вышла из-за стола и направилась к Ренате, чей голубой костюм был как удар кулаком ей в солнечное сплетение.
— Но… Где твое платье?
Рената ласково обняла мать за шею и прошептала:
— Мама, если ты сию минуту не возвратишься за свой стол, я выйду из зала.
Удрученная и испуганная, Шилин послушно направилась к своему столу.
Пока разносили аперитив, распространился слух, который развеселил гостей: какой-то итальянский банкир зашел в туалет, но унитаза там не оказалось. Каково же было его удивление, когда, случайно посмотрев вверх, он увидел его на потолке.
Без нескольких минут три пастор Люстц незаметно подозвал к себе новобрачных, их свидетелей и членов семьи. Все прошли в комнату, которую на одну ночь превратили в часовню.
Пастор произнес ритуальную речь и сказал:
— Курт Хайнц, вы согласны взять в жены Ренату Клоппе?
— Да, — ответил Курт.
Сдерживая слезы, Шилин закусила губу.
— Рената Клоппе, вы согласны взять в мужья Курта Хайнца?
— Да, — ответила она, не поднимая головы.
— Объявляю вас мужем и женой! — заключил пастор.
Дверь распахнулась, и в комнату хлынули гости, чтобы в объятиях, поздравлениях задушить молодоженов. Из-за общего шума никто не слышал, как над крышей дома завис прилетевший вертолет.
На крыше гостей встретили сильные порывы ветра, хлеставшие по лицам, как пощечины. Женщины, в шелковых платьях, ежась от холода, прижимались к своим спутникам, которые по-рыцарски, расстегнув смокинги, предлагали «убежище». Терраса была освещена косым светом прожекторов, направленных в небо для освещения вертолета. Пилот удерживал аппарат на высоте пятнадцати метров над центром террасы, где стояла пассажирская корзина, украшенная цветами. От нее вверх к вертолету тянулся стальной трос.
— Пропустите молодоженов! — одновременно закричало несколько голосов.
Толпа потеснилась в сторону, освобождая проход Ренате и Курту. Ветер разметал ее волосы. Она с изумлением смотрела на мизансцену, которую поставила сама, не смея поверить, что додумалась до такой вызывающей глупости.
Почувствовав ее неуверенность, Курт потащил ее за собой по живому коридору, из которого раздавались крики «браво». Теперь и он осознал всю абсурдность затеи.
— Рената! Рената! — стараясь перекричать шум роторов вертолета, кричала Шилин, вцепившись в руку дочери и повиснув на ней всем телом.
Толпа рассмеялась.
— Она хочет присутствовать при первой брачной ночи!
— Возьмите ее с собой!
— Шилин с ними! Шилин с ними!
Фразу скандировали, хлопая в ладони. Некоторые взяли с собой бутылки со спиртным и теперь пили, передавая друг другу.
— Рената, не ходи туда! Не садись! Откажись! Я видела плохой сон!
Курт бесцеремонно оттолкнул тещу в сторону. Он решительно забрался в корзину и был неприятно удивлен ее низкими бортами. Оставалось лечь на дно, чтобы не смотреть вниз, и порыгать в собственное удовольствие.
А в это время в этой невероятной неразберихе разворачивались два параллельных действия.
Шилин снова вцепилась в Ренату, которая собиралась переступить через борт корзины. В дальнем углу террасы стоял человек, в обязанность которого входило дать красный световой сигнал прожектором вертолетчику, когда молодожены устроятся. С бутылкой виски в руке, к человеку направился голландский финансист, уже изрядно пьяный.
— Глотни, старина, — предложил он. — Окоченеешь! Глотни! Нас знакомили?
Техник улыбнулся. Отказываться от глотка спиртного в такую погоду — грех. Он взял бутылку и начал пить из горлышка.
— Что это за хреновина? — спросил голландец и нажал на рукоятку.
Красный луч прожектора пробил ночь. Пилот с трудом удерживал аппарат под сильными порывами ветра и был обрадован, увидев красный световой сигнал. Что делалось внизу, он не мог видеть из-за слепящих лучей прожекторов, которые освещали вертолет.
В соответствии с полученными инструкциями, он мягко повел вертолет вверх. Корзина оторвалась от крыши. В ней был только Курт!
Его крик потонул в общем реве толпы.
Но пилот ничего этого не слышал. Он развернулся и полетел известным ему курсом, неся корзину над самыми крышами домов города.
«Муж улетел!» — раздался возглас. Рената увидела, как Курт отчаянно машет руками, быстро исчезая в ночи. Посиневшие от холода гости все свое внимание перенесли на Ренату. Она оторвала от себя руки матери, оттолкнула отца, пытавшегося ее задержать, и бросилась к лестнице.
Очутившись на улице, она оглянулась по сторонам в надежде увидеть такси. Она хотела добраться до аэродрома вместе с Куртом. И тут она вспомнила о машине Ландо.
