— Ты удивишься, но это решает далеко не только она. Мы пойдем к старшей медсестре. Устроим, если так хочется.
— Отлично. Пункт номер два…
— Поль, а давай все же с пунктами закончим. Будем считать, что я на все согласен. Договорились? — жаль, очень жаль, что не удастся над ним поиздеваться. Ну ладно, повод всегда найдем.
— Ладно, договорились.
Глава 51
Четыре месяца спустя
У меня все получится. Нет там ничего страшного или сложного. Да я, черт возьми, сама делала плевральную пункцию, реанимировала больного, ой, да чего я только не делала за прошедшие четыре месяца. А тут, подумаешь, сто грамм, ну сейчас будет двести, привычного и знакомого вдоль и поперек… члена. Брезгливости, как ни странно, — нет, желание сделать в ответ приятно — есть. В конце концов, сколько раз мне это делал Алмазов? Не сосчитать, а статистику в ежедневнике я уже как два месяца не веду. Ну нечестно с моей стороны хотя бы не попробовать, да и зря я что ли на сутках порно смотрела? Правильно — не зря, вот только страх сделать что-то не так слегка гасит мое желание. Я знаю, что он этого хочет. Не просит, но точно хочет. Да и я сама хочу. Странно, конечно, но хочу. Не знаю, как объяснить свои порывы. А учитывая, что у меня нет для Сережи подарка, новая полупрозрачная сорочка, отлично выделяющая грудь, все же не в счет, надо сделать презент. Минет на первое января — лучший подарок. Не вовремя вспомнилось: как встретишь год, так и проведешь. Встречать мы его с Алмазовым после рабочих суток фактически начнем сейчас. И все же, с членом во рту провести весь год — явно не предел моих мечтаний. Захохотала в голос, как только осознала абсурдность собственных мыслей и, недолго думая, откинула одеяло в сторону. Вот они девяносто килограмм в обнаженном виде. Алмазов реально крепко спит, оно и понятно, двадцать четыре часа бодрствовать против четырех часов сна. Ну если уж быть честной, как оказалось, рабочая смена с тридцать первого декабря на первое января, не такая уж и тяжелая. Более того, я бы сказала — она была одной из самых легких за прошедшие полгода. Ажиотаж начнется как раз с завтрашнего дня, как объяснил Алмазов, когда люди очнутся после алкогольного дурмана. Но принимать их будем уже не мы. А вот нам кое-что все же придется сделать, а именно — проснуться и встать в ближайшие двадцать минут. Увы, визит к родственникам никто не отменял. Поэтому вставать все же придется сейчас всему телу. И нижние граммы разбудить будет значительно легче, чем самого Сережу.
Ничуть не стесняясь, тянусь к крепко спящему Алмазову и нависаю над ним. Сейчас, когда набранные за лето и отпуск килограммы ушли, и даже в большем количестве, чем было до того, как я познала секс, в который меня втянул Сережа, я чувствую себя значительно легче и увереннее. Люблю, когда он спит на спине с закинутыми под голову руками. Как говорится, делай с ним, что хочешь, благо, он и не против. Провожу губами по чуть колючей щеке вниз, целую в уголок рта. Почти невесомо. Знаю, что ему не нравятся короткие и дразнящие поцелуи, но именно это я и делаю сейчас с его губами. Мои распущенные волосы, наверняка, щекочут его шею, но Алмазов по-прежнему не подает признаков пробуждения, хотя знаю наверняка — просыпается. Но поиграть в недотрогу за то, что я бужу его — это святое. Такое же святое, как добраться до шеи, чуть втянуть губами вкусно пахнущую кожу, но без следов.
Возвращаюсь к его рту и начинаю медленно обводить языком его губы. Ох, как мне нравится его будить. Отстраняюсь от его лица и веду дорожку поцелуев по обнаженной груди. Сама при этом трусь об его голое тело своей почти неприкрытой сорочкой грудью. Просто это и сорочкой назвать сложно. Как сказал сам Сережа несколько часов назад «сиськи на выкат».
Трусь об него как кошка, так, что спустились не только лямки сорочки, но и ее верх, уже полностью оголяя мою грудь. Вот теперь я в полной мере ощущаю, что Алмазов просыпается. Об этом говорят не только его переместившиеся руки и довольная мордашка, но и не менее важный орган.
— С Новым Годом, Сергей Александрович, — игриво произношу я, вновь возвращаясь к его губам.
— С Новым, — хрипло шепчет Сережа мне в губы.
Быстро целую и возвращаюсь к его груди. Спускаюсь поцелуями вниз, борясь с диким волнением, которое вдруг разгулялось по телу. Могу поклясться, что Сережа понял, что я затеяла. Ну да, в конце концов, целовать его до паха еще не приходилось. Сглатываю и, обхватив его член одной рукой, медленно провожу языком по горячей плоти. Совсем не страшно и не противно, наоборот. Особенно, когда замечаю, как Алмазов улыбается и шумно выдыхает. Меня заводит его реакция ничуть не меньше, чем его виртуозные ласки с моим телом. Перевожу дыхание и обхватываю губами головку его члена. Сердце стучит как ненормальное, коленки подкашиваются, но, когда Сережа запускает руку в мои волосы и несильно, но все же сжимает их, я, как ни странно, успокаиваюсь, просто потому что понимаю, что так он меня направляет. И дураку понятно, что ему хочется большего. Алмазов сильнее сжимает мои волосы, а в следующий момент я беру его плоть глубже. Я думала самое сложное — это, возможно, моя не вовремя проснувшаяся брезгливость, вот только ее и в помине нет, настоящая проблема — это нехватка воздуха. Алмазов не груб, как это было в просмотренном мною видео, скорее просто настойчиво направляет меня, при этом второй рукой ласково поглаживает мою шею, но воздуха по-прежнему не хватает. Меня это пугает и заводит. Да, меня заводит одновременное ощущение власти над ним и его сила надо мной. Это что-то необъяснимое и совсем-совсем не похожее на то, что было раньше. Нет никакого ощущения неправильности происходящего. Чувствую, как с каждым движением его плоти в моем рту, между ног становится влажно. Уже не стыдно за отзывчивость моего тела, как было раньше. Эгоистично хочу, чтобы сейчас Сережа запустил свою руку мне между ног, но вместо этого Алмазов чуть подается бедрами вперед, и я, едва сдерживая не вовремя проснувшийся рвотный рефлекс, беру его плоть глубже. Задыхаюсь, но черт возьми, что-то в этом есть. Мне нравится слышать его стоны и ощущать хватку его рук на своих волосах. Наверное, я немного сумасшедшая.
Я не поняла в какой именно момент Сережа перестал меня не только направлять, но и двигать бедрами. Резко отстранил меня от себя и хриплым голосом прошептал мне в губы:
— Я сейчас кончу, ты к этому вряд ли готова, — не успеваю что-либо ответить, как Алмазов быстро целует меня в губы.
Отлично, после себя меня не брезгует целовать. Усмехаюсь своим мыслям и тут же чувствую, как Сережа стягивает с меня сорочку. Послушно поднимаю руки вверх, наблюдая за тем, как он тяжело дышит, хотя сама дышу точно так же. Держится, бедненький, из последних сил. Резко опрокидывает меня на спину, чтобы в считанные секунды стянуть с меня трусики. Приподнимаю попу, и мои симпатичные трусишки летят на пол. Я не знаю почему лыблюсь как ненормальная, но мне сейчас дико хорошо. Сережа сжимает мою грудь обеими руками и обводит языком мой пупок, а после подтягивает меня на себя, чтобы в следующий момент перевернуть на живот. Резко и неожиданно, от чего я неуклюже соприкасаюсь грудью о простыню. Чуть выставляю попу, когда его ладони ложатся на мою поясницу, слегка надавливая. Алмазов зачем-то гладит меня своими горячими пальцами вдоль позвоночника, вызывая и без того россыпь мурашек по всему телу. Вот не к месту мне сейчас нежности. Не этого я хочу. Выставляю руки вперед, цепляясь за края матраса, когда ощущаю Сережины пальцы на своей плоти. Водит туда-сюда, распределяя влагу, нажимая на клитор и усмехается, гад.
— Ммм… кого-то это возбудило, да, Полечка, — хрипло шепчет Алмазов.
— Соу-соу, — еле проговариваю я, борясь одновременно со смехом. Дежавю!
— Ни хрена тут не соу-соу.
Довольно ухмыляется Алмазов, а в следующую секунду делает резкий толчок бедрами, от чего из меня невольно вырывается громкий вскрик. Пока я судорожно подтягиваю к себе подушку, чтобы заглушить свои стоны, Сережа двигается быстро, мощно, как будто специально хочет, чтобы я издавала эти звуки. Вот только он забывает, что на стоны «умирающей девицы» обычно прибегает Симба. А дверь… дверь не закрыта. Я чертова извращенка, которой хочется еще и еще. Сильнее. Жестче. А Алмазов это как будто чувствует, ускоряясь, входя на всю длину.
