Он опускает голову.
— Это были дерьмовые слова.
— Да.
Он снова смотрит мне в глаза.
— Я просто хотел, чтобы ты осталась. Я был ошеломлен, когда ты сказала, что у меня хороший отель. — Он слегка улыбается, и я чувствую себя глупо. — Все стало очень напряженным, и довольно быстро. Я не знал, как тебе сказать. Не хотел, чтобы ты снова сбежала. Ты все время убегала.
Он произносит последнюю фразу, явно все еще расстроенный тем, что я его избегала. Впрочем, я была права. Все это время, пытаясь от него убежать, я была права.
— Далеко мне убежать не удалось, ведь так? Ты мне не позволил.
— Я как раз собирался тебе рассказать. Ты не должна была приезжать в «Поместье» вот так. Ава, я не был готов.
Очевидно. Все время, пока я находилась в предполагаемом отеле, меня сопровождали или держали взаперти в кабинете Джесси. Я уверена, что людей предупредили, чтобы они не разговаривали со мной, и никто не подходил к Джесси, когда я была с ним. И он прав, все действительно стало напряженным довольно быстро, но это не имело никакого отношения ко мне. Боже, нам так о многом нужно поговорить. Мне необходимо кое-что знать, и он должен мне это сказать. Мерзкое маленькое создание, которое Джесси избивал в «Поместье», сказало пару довольно интересных вещей. У Джесси был роман с его женой?
Как много вопросов.
Я вздыхаю.
— Выходи, у тебя уже кожа сморщилась.
Я поднимаю полотенце, и он отражает мой вздох, прежде чем опереться здоровой рукой о край ванны. Он выходит, и я провожу полотенцем по его телу, пока он пристально на меня смотрит.
Когда я добираюсь до шеи, уголки его губ слегка приподнимаются в подобии улыбки.
— Несколько недель назад я ухаживал за тобой, когда ты страдала от похмелья, — тихо говорит он.
— Держу пари, что твоя голова раскалывается гораздо сильнее моей. — Я отмахиваюсь от воспоминаний и повязываю полотенце вокруг его талии. — Поешь, а потом поедем больницу.
— В больницу? — выпаливает он испуганным голосом. — Ава, мне не нужна больница.
— Твоя рука, — уточняю я. Он, наверное, думает, что я хочу сдать его на лечение.
Когда он поднимает руку, чтобы осмотреть, вижу в его глазах понимание. Кровь уже смыта, но все равно выглядит отвратительно.
— Все нормально, — ворчит он.
— Я так не думаю, — мягко возражаю.
— Ава, мне не нужно ехать в больницу.
— Тогда не езжай. — Я поворачиваюсь и иду в спальню.
Он следует за мной и падает на край кровати, наблюдая, как я исчезаю в его огромной гардеробной. Я роюсь в его одежде, нахожу серые спортивные штаны и белую футболку. Ему нужна комфортная одежда. Достаю из комода боксеры и возвращаюсь, обнаруживая его распростертым на кровати. Всего лишь поднявшись наверх и приняв ванну, он выбился из сил. Я не могу представить себе похмелье такого масштаба.
— Вот, надень. — Кладу одежду на кровать рядом с ним, и он поворачивает голову, чтобы осмотреть мой выбор, испуская тяжелый, усталый вздох.
Когда он не пытается одеться, я беру боксеры и опускаюсь перед ним на колени, держа их у его ног. Он делал это со мной много раз. Похлопываю его по щиколотке, и он приподнимается на кровати, глядя на меня сверху вниз, и в его глазах вспыхивает слабый огонек. Еще одна знакомая черта.
Он молча просовывает ноги в отверстия и встает, чтобы я могла натянуть боксеры вверх по ногам, но на полпути к цели полотенце падает, и я сталкиваюсь лицом к лицу с его огромной эрекцией.
Я отпускаю боксеры и отскакиваю от него, будто боясь обжечься или что-то в этом роде. Значит, не все в нем сломано, думаю я про себя, стараясь не обращать внимания на стальной стержень на расстоянии вытянутой руки. Бросаю на него быстрый взгляд, и впервые его глаза блестят, но это не очень хорошо. Я видела этот взгляд, и не раз, на самом деле, очень много, и сейчас мне это не нужно, хотя тело абсолютно не согласно с мозгом. Я борюсь с желанием толкнуть его на кровать и оседлать. Я не рискую отвлекать нас обоих сексом. Нам есть о чем поговорить.
Он наклоняется, натягивая боксеры до конца.
— Я поеду в больницу, — говорит он. — Если ты этого хочешь — я поеду.
Я хмурюсь.
— От того, что ты согласишься, чтобы тебе осмотрели руку, я не собираюсь падать тебе в ноги в знак благодарности, — резко отвечаю я.
От моих суровых слов он слегка сужает глаза.
— Нужно тебя покормить, — бормочу я, поворачиваюсь и выхожу из комнаты, оставив Джесси надевать спортивные штаны и футболку.
Мне необходимо, чтобы он захотел разобраться в себе, а не просто делал что-то, что, как он думает, приблизит его ко мне. Так не пойдет. Это была бы просто еще одна форма манипуляции, а я должна избегать всего, что повлияет на разумные крохи сознания, которые еще у меня остались.
Глава 4
Изучаю содержимое холодильника. Мне ничего не удастся приготовить из баллончика взбитых сливок, банки шоколадной пасты и арахисового масла. Впрочем, Джесси мог бы придумать многое — например, «Аву-эклер». Вздрогнув, качаю головой.
— У тебя ничего нет.
Он подходит ко мне сзади и хватает банку с арахисовым маслом. Засунув банку под мышку, здоровой рукой отвинчивает крышку, бросая ее на барную стойку, и садится на стул, начиная обмакивать в содержимое палец и облизывать.
— Я съезжу в супермаркет. — Захлопываю дверцу холодильника и направляюсь к лестнице.
Он вынимает палец изо рта.
— Я поеду.
— Ладно. — Я продолжаю идти.
— Я поеду, потому что сам хочу, — тихо говорит он. Я останавливаюсь.
— Ладно.
— Ава, ты на меня посмотришь? — В его голосе слышится нетерпение. Мне это не нравится.
Я поворачиваюсь к нему, молча умоляя начать разговор, но он просто смотрит на меня, чуть ли не обезумевшим взглядом.
— Пойду собираться. — Поворачиваюсь и ухожу, оставляя его на кухне.
Я принимаю душ в ванной комнате для гостей, оставаясь под горячей водой целую вечность, будто она может смыть все проблемы. Когда я, в конце концов, выхожу из душевой кабины, роюсь в сумках и понимаю, что Кейт побросала туда буквально все и вся. Надеваю расклешенное от талии васильковое платье в стиле пятидесятых и кремовые балетки, после чего быстро сушу волосы и в беспорядке закалываю их на затылке. Легкий штрих румян и туши, — и я готова.
Предстаю перед зеркалом, но после всех попыток привести себя в порядок, выгляжу не намного лучше. Глаза по шкале пустоты, вероятно, под стать глазам Джесси, а чувство опустошенности, сохраняющееся с прошлого воскресенья, не исчезло с присутствием Джесси. Может, я поняла все неправильно. Может, мне лучше уйти, потому что я определенно не чувствую себя лучше, находясь здесь. Вздыхаю своему отражению, желая, чтобы оно дало мне некоторые ответы, но знаю, единственный, у кого я могу их найти, сидит внизу, поглощая арахисовое масло. Беру сумочку и спускаюсь к нему.
Он спит сидя на диване: одна нога задрана, другая свешивается с края, ладонь лежит на груди. Рот слегка приоткрыт, ресницы подрагивают. Я его не бужу, а направляюсь на кухню, чтобы принять таблетку и воспользоваться моментом для отправки короткого сообщения Кейт, давая ей знать, что все в порядке, — хотя это не так, — а затем звоню брату. После всего произошедшего я забыла, что сегодня должна была с ним встретиться.
— Ава?
— Дэн! — Как же приятно слышать его голос. — Где ты?
— Ну, отель, в котором я забронировал номер, меня подвел, так что я остановился у Харви, — поддразнивает он.
Я не обращаю внимания на его маленький подкол. Ему все равно, что пришлось искать другое место для ночлега. Он ненавидел Мэтта.
— Как мама и папа?
— Волнуются, — категорично заявляет он.
Так и знала.
— Это ни к чему.
— Ага, вот только они волнуются. И я тоже. Ты где?
Дерьмо!
Где я? Не думаю, что могу ему сказать, где я и с кем.
— У Кейт, — вру я. Вряд ли он будет говорить с ней или навещать, чтобы выяснить правду. И вообще, мама знает, что я должна быть у Кейт, и, уверена, она ему об этом сказала. Он что, проверяет меня?
