— Спасибо, — растроганно проговорил Поттер.
Снейп невольно улыбнулся одними уголками губ, чувствуя себя немного странно из-за того, что дает разрешение Некроманту на осуществление его «профессиональной деятельности». Впрочем, Северус не имел ничего против такого положения дел.
Гарри вовсе ни кичился своей силой и редчайшими способностями, и ни в коей мере не давил. Возможно, еще и в этом таилась причина их столь гармонично складывающихся отношений. Они даже почти не ссорились.
И все-таки где-то глубоко-глубоко в душе Снейпа засела заноза сомнения. Не в собственных чувствах и желаниях, а в их будущем. Когда-нибудь Гарри «выйдет в люди», магический мир узнает о его способностях. Молодой, красивый и невероятно могущественный маг, Некромант — да желающих служить ему добровольно будет больше, чем у Дамблдора и Воландеморта в его лучшие годы, вместе взятых. И не только служить. И неизвестно, останется ли тогда место для него. Найдется немало желающих объяснить Поттеру, что мрачный бывший Пожиратель Смерти не самая лучшая партия. Но пока не было никаких поводов сомневаться в Гарри. Скорее наоборот.
Проводить обряд упокоения в женском туалете было странно, но это место успело хорошо зарекомендовать себя, как избавленное от лишнего внимания учеников. Правда, когда Гарри сообщил супругу о месте, Снейп посмотрел на него, как на умалишенного. Он смирился только тогда, когда Поттер напомнил, что именно в этом туалете находится вход в Тайную Комнату.
Рон и Гермиона подобных проблем не испытывали и пришли даже чуть раньше. Хотя, незадолго до условленного дня Уизли пришлось выдержать небольшую битву с матерью, чтобы остаться в Хогвартсе, которая закончилась тем, что он поклялся прибыть непосредственно на Рождество.
Ночью способности Некроманта лишь усиливались, поэтому обряд решили провести чуть за полночь. Наверное, впервые со дня становления учителем, Снейпу пришлось быть пусть и невольным, но подстрекателем к нарушению школьного режима. Впрочем, он сделал вид, что так и должно быть. Друзья Гарри поступили так же.
Странно, но, кажется, от их былой неприязни не осталось и следа. Его присутствие рядом с Поттером воспринималось и Уизли, и Грейнджер как само собой разумеющееся. Даже подозрительных взглядов со стороны Рона стало на порядок меньше с того дня, как он узнал об их отношениях. Похоже, Гарри умел убеждать, да и с друзьями ему повезло больше, чем отцу.
Как только все «приглашенные» оказались внутри, Поттер наложил на дверь запирающее и заглушающее заклятья. Северус сомневался, что они устоят, когда здесь забушует магия, но лучше так, чем никак.
То ли собравшихся было слишком много, то ли еще из-за чего, но привидение первой жертвы Воландеморта не спешило показываться на глаза. Гарри пришлось выйти чуть вперед и позвать:
— Миртл, ты здесь?
— Гарри? — призрак осторожно высунул голову из двери кабинки.
— Да, это я и мои друзья. Я пришел исполнить свое обещание.
— Правда? — Миртл, наконец, покинула свое «укрытие» и подлетела к молодому волшебнику.
— Конечно. Я ведь никогда тебя не обманывал.
— И… прямо сегодня?
— Сейчас, если ты все еще хочешь. Но, если ты передумала…
— Нет-нет! Я хочу!
— Ты, правда, уверена? — серьезно спросил Гарри, глядя прямо в глаза привидению.
— Да! Я… я так устала! Я слишком испугалась, когда меня убили, но нисколько не хотела становиться призраком.
Миртл захлюпала носом, из глаз потекли слезы, материализуясь где-то на середине пути к полу и угрожая превратиться в поток, поэтому Поттер поспешил ответить:
— Я верю тебе. Тогда приступим?
— Хорошо, — слезы мгновенно высохли, хотя призрачная девушка явно разволновалась. — Что… что я должна делать?
— Пока ничего, а потом четко выполнять мои инструкции. Готова?
— Да.
Гарри кивнул привидению, потом обернулся к своим сопровождающим со словами:
— Я сейчас начну, но что бы не происходило, подходить ко мне не надо. Я не знаю, как прореагирует моя сила на вас.
— Если что, я прикрою нас щитом, — сухо ответил Северус.
— Хорошо. Рон, подержишь мою сумку?
— Конечно, давай сюда.
Поттер сначала достал заранее припасенную толстую свечу алого воска, и только потом передал сумку другу.
Вновь обернувшись к Миртл, Гарри сделал несколько шагов вперед, пока не оказался на самом просторном месте между умывальниками и кабинками. Зажав свечу подмышкой, парень потянулся к серьге, которая тотчас откликнулась, кинжалом скользнув в правую руку. Крепче сжав рукоять, Поттер провел по левой ладони самым кончиком лезвия. Из небольшого пореза тотчас выступила кровь. Быстро сложив ладонь горстью, чтобы кровь не пролилась раньше времени, Гарри заставил кинжал снова стать серьгой и взял в освободившуюся руку свечу.
Присев на корточки, молодой Некромант закапал своей кровью прямо на пол, пока не образовалась маленькая лужица. Быстрым заклинанием затянув рану, Гарри поставил свечу прямо в эту лужицу, потом поднялся и отошел на пару шагов, попутно велев призраку:
— Миртл, зависни в воздухе прямо над этой свечой. Сможешь?
— Да, — она сразу же исполнила то, что было велено.
Поттер снова потянулся к серьге. На сей раз она обернулась косой. Сжав древко правой рукой, Гарри вытянул левую к свече, растопырив пальцы и заговорил что-то так тихо, что невозможно было разобрать слов. Но их вполне заменяло ощущение всколыхнувшейся силы. Глаза парня почернели, а на ладони засветился знак Некроманта.
В это же время Снейп почувствовал легкое покалывание в предплечье, где когда-то была Темная Метка, но он был слишком увлечен зрелищем, чтобы отвлекаться на такие мелочи.
Прошло тягучее мгновение, потом еще одно, и свеча вспыхнула. Ее огонь оказался странным, фиолетовым, а воск вокруг пламени забурлил, как вода, и устремился вниз, к полу, раздаваясь во все стороны и рисуя такую же пентаграмму, что и на ладони Гарри, только раз в десять больше. Завершающим этапом стало возникновение вокруг свечи омеги — символа смерти. К этому моменту свеча прогорела наполовину, полыхнула чуть сильнее, и огонь стал привычным, золотистым.
Голос Поттера стал громче, а пламя свечи выше, и продолжало увеличиваться, при этом распадаясь на языки, как цветок на лепестки. Они достигли самых границ пентаграммы, и как только это произошло, Гарри сжал руку в кулак. Одновременно языки пламени сжались в своеобразный бутон или кокон, в центре которого оказалась Миртл. Но призрак даже не шелохнулся, только глаза блестели непролитыми слезами радости.
Удобнее перехватив древко косы, Поттер сказал:
— Волей своей, силой свей освобождаю дух твой от связи с миром живых.