— Конечно, нет, — сказала Таши.
Мэбс вытянула ногу, желая подставить ему подножку.
— Феликс в казино танцует с красивой блондинкой, — сообщила Джойс, пружинисто прыгая на длинных сильных ногах по лестнице, ведущей из сада.
— О, — сказала Таши.
— Ну так мы что? — вскочила Мэбс.
Подруги отряхнули юбки, поправили швы на чулках и неспешно ушли в темноту. Джойс заразительно расхохоталась.
— Шутка? — спросил Космо.
— А в казино нет никакого Феликса.
— А где он тогда? — Космо терпеть не мог, когда посторонние дурачили сестру.
— Понятия не имею, — пожала плечами Джойс.
— Сучья шутка.
— Так они сами напрашиваются, — пробормотал Бланко.
Флора отпрянула, чтобы ее не видели, и по задней аллее направилась к мадам Тарасовой, которая обычно проводила вечера с Игорем, мечтая в одиночестве о том, чтобы оказаться в Париже со своим Алексисом. Открыв дверь и перепрыгивая через ступеньки крутой лестницы, Флора постучала и вошла в комнату, где увидела Феликса, сидящего в том кресле, в котором обычно устраивалась мадам Тарасова, он потягивал вино из рюмки. Он был без пальто и почему-то без туфель, в рубашке. Напротив него сидела мадам Тарасова в шезлонге, в платье без рукавов, с очень короткой юбкой, ее маленькие руки лежали на коленях, изящные ноги перекрещены у щиколоток. Ее туфли на высоких каблуках лежали на полу рядом с туфлями Феликса.
— О, — сказала Флора, — я не помешала? — Князь резко залаял в своей корзинке.
— Заходи, садись с нами. — Феликс протянул руку. — Я пришел уговорить Ирену предсказать мне судьбу. Но она отказывается, и мы сидим босиком и обсуждаем положение дел в мире. И ты снимай туфли. Садись. — Он похлопал ладонью по стулу возле себя. — Снимай, снимай.
Флора села, носком правой туфли уперлась в задник левой, сдернула ее, потом — другую.
— Хорошо. — Феликс и мадам Тарасова снисходительно наблюдали за ней. Феликс потягивал вино. Мадам Тарасова улыбалась. Игорь сопел в корзинке, потом почесал шею, сильно царапая когтями по металлической бирке с именем на ошейнике.
— Я не знала, что вас зовут Ирена, — нарушила молчание Флора.
— Ты никогда не спрашивала.
— Красивое имя.
— Правда ведь? — Феликс улыбнулся. — Флора — тоже красивое имя.
— А почему вы не хотите предсказать ему судьбу?
Ирена засмеялась.
— Потому что я не умею. Иногда я делаю вид, что могу развлекать молоденьких девочек или дам среднего возраста. Девочки хотят узнать, влюбятся ли они, выйдут ли замуж, а взрослые — станут ли их мужья богатыми или еще богаче. Так что их очень легко осчастливить.
Флора переварила эту неправду, уверенная, что как-то раз сама Ирена рассказывала ей, что видит судьбу каждого в этом хрустальном шаре. Но, встретившись с ее смеющимися глазами, она решила, что, может, ей это показалось.
— А вы собираетесь на пикник? — спросила она.
— Нет. — Мадам Тарасова посмотрела на свои руки.
— Я пытался ее уговорить, — Феликс наклонился, отыскивая свои туфли, и начал обуваться. — Но она отказывается.
— Почему?
Мадам Тарасова пожала плечами.
— Да меня это не интересует. И потом я очень занята. Надо закончить одну работу до отъезда английских семей, до послезавтра.
— Неправда. Я же отнесла все ваши пакеты, — возразила Флора.
— Обувайся, — сказал Феликс. — Пойдем, Флора, пойдем вместе. — Он надел пиджак. — Твои туфли уже в плачевном состоянии, — заметил он. — Спасибо за приятную беседу. — Он взял протянутую ему руку Ирены Тарасовой.
— Они еще поживут, — решительно заметила Ирена.
На улице Феликс взял Флору за руку.
— Посмотри на луну, — велел он. — А во время пикника луна будет полной.
Флора хотела было намекнуть о хитрости Ирены, но не осмелилась заговорить. Никогда еще в жизни она не была так счастлива. Феликс держал ее за руку.
— Я пытался ее уговорить поехать на пикник. Но она не поедет. Очень многие женщины — ее клиентки. Ненавижу этот эмигрантский менталитет, полурабский, полуснобистский. Возможно, в своей святой России она бы поехала. Кажется, она имела какое-то отношение к царскому двору, мои сестры говорят, что она все время рассказывает про это.
— Конечно, имела. — Флора была рада сообщить Феликсу что-то о своем друге. — Ее отец был придворным портным, который шил все прекрасные униформы.
— Кто тебе рассказал? — Феликс шел медленно, держа руку Флоры в своей.
— Думаю, она же и рассказала. Хотя нет, это был Алексис, ее муж.
— Знаешь, ей не очень понравится, если ты всем будешь говорить, что ее отец был портным.
— Прости, я только тебе.
— Хорошо.
— Я думаю, еще и от этого все ее разговоры о шелковом нижнем белье…
— Хм, да, — Феликс уже слышал рассказ о нижнем белье, милосердно посланном и яростно отвергнутом, от Энн, которая услышала это от Космо. — Да, — сказал он серьезно. — Есть связь. Но могу признаться, что зимой я ношу теплые штаны.
— А летом шелковые? — Флора впитывала каждое его слово.
— Хлопчатобумажные, если уж честно, — засмеялся Феликс и сжал руку Флоры. — А ты умеешь хранить секреты?
— Да, конечно.
— Я собираюсь принести на пикник граммофон. Разве не здорово потанцевать? Ты потанцуешь со мной?
Флоре было трудно дышать, она почувствовала, что сейчас умрет от удушья. Но она сумела выпалить:
— Да.
— И концертино.
— А что такое концертино?
— А это такая гармошка. — Феликс снова сжал руку Флоры. — Ты сжимаешь, растягиваешь, проходишься пальчиками — и получается музыка. Это вроде как заниматься любовью, но это тебе еще не понять.
Флора почувствовала, что она поняла и что может от этого умереть.
Автобусы прибыли к „Марджолайн“ минута в минуту. Вообще-то двор у „Британик“ был удобнее, шире. К тому же из „Марджолайн“ автобусы должны проделать двойной путь в „Бристоль“, где хорошая площадка для парковки, чтобы высадить всех в том месте на берегу, которое выбрал Космо. Но поскольку идея пикника, оставшаяся в памяти обитателей Динара, как пикник англичан, исходила из „Марджолайн“, то и все они должны были тронуться в путь именно оттуда.
С десяти часов стали подтягиваться семьи с едой. Одна, Стаббсы, с которыми никто раньше не говорил, притащила целую гору ковриков, подстилок и, будто подумав, что этого мало, они вернулись обратно в отель и приволокли кастрюлю и походную печку, на которой можно было кипятить чай с помощью метиловых брикетов.
Миссис Макнис принесла корзинку картофеля, чтобы испечь в мундире, и помидоры. Ее муж Ян — вино и коробку со стаканами.
Миссис Вард пришла с плетеной корзинкой апельсинов, яблок, бананов и салата-латука, ее муж Фредди аж согнулся под тяжестью плетеной металлической корзины с лимонадом.
Энн и Элизабет явились с длинными горячими батонами от булочника и с корзинкой ветчины, чесночного соуса, паштета и нескольких фунтов несоленого сливочного масла.
Все мамаши захватили с собой термосы с чаем, а один из отцов принес пару кружков выдержанного камамбера. Всех удивил своим вкладом Феликс — парой разделанных цыплят.
— Мы можем насадить их на шампур и поджарить.
— А кто-нибудь захватил спички?
— А открывалки?
— Салфетки?
— И кто, о Боже, собирается все это съесть?
— Тарелки?
Семейство Стаббс владело оловянными тарелками, на всех, конечно, не хватит, но можно поделиться.
— Ох!
— А ножи и вилки? Ложки? Нам понадобятся ложки.
У семейства Стаббсов и это было. И весьма внушительная аптечка первой помощи. Правда, они не подумали прихватить с собой еду.
Мать Джойс, миссис Виллоубай, демонстрировала свой вклад — плитки шоколада. Денис и Вита появились каждый с плоской коробкой в руке. Когда они подняли крышки, все увидели фруктовые пироги из кондитерской, украшенные ангеликой и взбитыми сливками.
— Так подходит для пляжа, — сказала Таши подруге Мэбс, не понижая голоса. Они перестали хихикать, только когда на них шикнула миссис Лей.
— Замолчите, девочки. Манеры, манеры.
Роуз вышла из отеля без десяти одиннадцать с гигантскими термосами, полными черного кофе, и пакетом сахара. Без пяти одиннадцать прибежали Космо и Бланко с набережной с огромной картонной коробкой, перевязанной крепкой веревкой.
— Что у вас там? Что вы делали в Сен-Мало? Что это? Скажите нам.
— Секрет. — Они не открывали коробку.
— Не подглядывать.
Без тридцати секунд одиннадцать вышел наконец Ангус Лей, когда его жена пребывала в полной ярости, зная, что это он сделал специально, чтобы позлить ее, никогда за все долгие годы их супружеской жизни он не прибегал к такому способу. Он прихватил вчерашнюю „Таймс“, походные стаканчики и фляжку виски в кармане пальто.
