class="p1">Им было по восемь, когда они впервые вместе сидели на берегу озера в парке Александра, и Гэри спокойно произнес: «Батя мать убил, а я его убью. Вырасту и найду». Тогда же Джек и пообещал, что поможет.
Немного обидно: он ведь готов был сдержать обещание. Хотя, может, потому Гэри и не хотел втягивать? Джек убил один раз, но второй было бы пережить еще сложнее.
– Энви, – произносит он в динамик телефона, – у меня на утро встречи есть?
– Нет, мистер Эдвардс, – отвечает ее напряженный голос.
Нужно начинать обход. Только сначала собраться, проглотить обиду и натянуть улыбку. Его брат предпочел помощь девчонки, но ведь и сам Джек такой же. До сих пор не сказал о Флоренс.
Во взрослой жизни все сложнее, чем тогда, у озера. Недомолвки, работа, интересы и цели разводят их в разные стороны. Раньше погуляли пару часов после школы и уже все друг о друге знали. А сейчас каждый день торчат в одном здании, но иногда и не замечают, как в жизни другого происходит что-то важное.
Когда Джек возвращается, его ждет ворох задач. К полудню должна зайти Марта, нужно хоть что-нибудь успеть до этого времени. Он отправляет Флоренс короткое сообщение и погружается в отчеты.
Неужели теперь все будет в порядке? Странное ноющее чувство не отпускает: он словно что-то забыл. Что-то нужно было сделать с утра… Джек резко поднимает голову: бабушка. Он не звонил ей с самой пятницы. Ну что за свинья, как можно было забыть?
– Ба, – выдыхает он в трубку, как только она отвечает на звонок, – привет, прости, что не звонил.
– Занят был, наверное, – спокойно говорит та. – Чего это ты посреди рабочего дня?
– Только сейчас вспомнил.
– Ну позвонил бы завтра, – ворчит бабушка, – что там у тебя случилось?
– Все хорошо, правда. – Джек вдруг понимает: рассказать нужно уже сейчас. – Помнишь, я недавно из-за девушки переживал?
– Конечно, помню. В первый раз тебя таким слышала.
– Мы помирились. И у нас теперь все в порядке. Думаю, в следующий раз я вместе с ней приеду.
– Хорошее дело, – в ее голосе появляется улыбка. – Как зовут-то?
– Флоренс, – внутри теплеет от звуков ее имени.
– А ну-ка подожди минутку. Не та ли это, случайно, Флоренс, которая…
– Встречалась с Гэри. – Джек поджимает губы. – Это она.
– О-хо-хо, как у вас там все по-манчестерски, – хихикает бабушка. – Нет, ну девочка, кажется, хорошая. И тебе как подходит, она же искусствовед?
– Ба, у нее тут своя галерея.
– Вот, говорю же, подходит. Я еще Гэри намекала, где он, а где искусствовед. А тебе-то в самый раз, ты в этом понимаешь.
В дверь скребется Марта, и Джек с досадой кусает губы.
– Ба, я еще завтра позвоню, – обещает он. – Расскажешь, как выходные прошли.
– Беги, родной, – отпускает его она. – И не волнуйся, у меня тут все по-старому. Нечего пока рассказывать.
– Марта, заходи. – Джек отключает звонок. На часах полдень.
В ней что-то изменилось: куда-то пропала вся уверенность в себе. Плечи напряжены, во взгляде читается какая-то странная вина. Где же его Марта, которая с улыбкой приходила в кабинет последние несколько месяцев?
– Мистер Эдвардс, – аккуратно садится она в кресло напротив, – реестр у вас на почте.
– Отлично, спасибо. – Он открывает письмо. – Что нового в нашем маленьком государстве?
– Ничего не произошло с п-пятницы.
Марта никогда не заикалась. Джек сворачивает реестр и поднимает на нее взгляд.
– Выкладывай. Что случилось?
– Ничего, правда. Мы уже все проверили – ничего такого.
– Ошиблась где-то? Почему мямлишь?
Испуганное лицо Марты напрягает еще больше. Это как же нужно было накосячить, чтобы теперь так дрожать?
– Марта, выкладывай. Все равно не получится скрыть, и лучше я узнаю от тебя, чем от Гамильтона.
– Да не знаю, где у меня ошибка! – Она вжимается в кресло. – Вы уже просто скажите, что мы все такое сделали, что вы к нам… так.
– Как? – Джек прокручивает в голове события утра. Вроде ни на ком не срывался.
– Вы всегда называли нас ласково, – пускается в объяснения Марта, – а сегодня почему-то поменялись. Мы все переживаем, отчеты по три раза проверили.
– Серьезно? – Он даже подается вперед. – Только из-за этого?
– Ну… да, – растерянно оглядывается она. – Там, если честно, Энви чуть не плачет.
– Давай договоримся: я на вас не злюсь. Закончим с реестром, и всех соберешь. Поверь, к вашей работе это не имеет отношения.
Недоверчивый взгляд едва не заставляет рассмеяться. Джек прикусывает губу: девочки впали в истерику от того, что он больше не называет их солнышками. Хотя Джанин впадает в истерику от того, что называет.
Нельзя сделать одну женщину счастливой, не расстроив пару десятков других.
– Честно-пречестно, – обещает он, – а теперь успокаивайся, открываем реестр. А то я тебе чай заварю. Тот, который Гибсон привез из Китая.
Марта в ужасе сглатывает и быстро принимается за работу: она-то знает, что этот чертов чай отдает кошачьей мочой, пить невозможно. Зато успокаивает на раз.
Иногда он забывает, что его дирекция давно живет по своим внутренним законам. Каблуки, костюмы, модельный парад – даже Кортни с Мартой в туфли затащили. По девочкам можно писать работу по социологии. Влияние социума на самых отчаянных нонконформистов.
Они быстро пробегаются по счетам – сегодня совсем ничего особенного, – пока не добираются до последнего.
– Это что за заявка? – морщится Джек. – Лопастной компрессор? Диффузор? Никелевый сплав?
– Отдел продукта, – пожимает плечами Марта. – Я совсем не понимаю, что это за материалы.
– Думаешь, я понимаю? – вздыхает он. – Ладно, бюджет же у них остался?
– С этой заявкой – впритык. А им еще полмесяца существовать.
– Ну ничего, будут из этого две недели строить. – Джек прикрывает глаза.
Господи, Тыковка, хорошо бы ты сам понимал, что делаешь.
– Все, сворачиваемся, – командует он. – Соберешь остальных в кабинете?
– Да, мистер Эдвардс. – Марта поднимается с места и быстро цокает каблучками в сторону выхода.
Лопастной компрессор. Диффузор. На кой черт ему все это надо? Похоже на то, что Тыковка нихера не аксессуар придумал. Он упоминал что-то большое… Ну не саму же машину он строит?
Джек поднимается: нужно поговорить с девочками. С Тыковкой разберется позже: у него тут два десятка паникующих женщин, и если это не прекратить, последствия могут обернуться катастрофой.
– Привет еще раз, – он окидывает взглядом своих девчонок, – тут такая ситуация вышла… Мы теперь с вами будем обращаться друг к другу по именам. Вы можете продолжать называть меня мистер Эдвардс. Или Джек, если мы с вами пили тот чай из Китая. Это, конечно, сильно сближает.
Они бросают друг на друга напряженные взгляды. Боже, ну сам же
