— Прямо так и сказал? — улыбнулась Вася, представляя, как Захаров подбирает слова, чтобы не оскорбить Марата и при этом донести до Василисы свое предостережение.
— Не таким открытым текстом, но суть я передал точно, — без тени улыбки ответил Марат.
— Постой, — Василиса вдруг перестала улыбаться. — С чего вдруг он решил меня предостеречь? Ты что, рассказал ему о нас?!
— Я этого не делал, но ваш доктор не дурак. Нетронутый диван бросается в глаза. Ты уже жалеешь о прошедшей ночи? — в лоб спросил ее Марат, вопросительно приподняв бровь. Его лицо выражало лишь вежливый интерес, в то время как ее взгляд заметался, рука, державшая кружку с горячим чаем, дернулась, несколько жгучих капель пролилось на колени. Девушка вскочила, окончательно разлив чай.
— Вася, успокойся! — рявкнул на нее Марат и уже более спокойно продолжил, — Ты не обязана мне отвечать.
Конечно, я не буду отвечать, подумала про себя Вася. Жалеет ли она о прошедшей ночи? Нет! Признаться ему в том, что это была самая волшебная ночь в ее жизни? Никогда! Глупая, бестолковая гордость велит молчать и загадочно улыбаться. Только почему-то чуточку стыдно перед Захаровым. Наверное, он разочаровался в ней. Замужняя женщина переспала с первым встречным. Должно быть, моя распущенность только укрепит его в мысли, что я имею отношение к смерти дяди. Ну и пусть. Моя личная жизнь никого не касается!
Вася подавила горький вздох и попыталась налить свежий чай. Левой рукой она непродуманно схватила полный чайник, тут же почувствовав острую боль. Припухшее синеющее кольцо шириной в несколько сантиметров вокруг запястья напомнило о вчерашней ночи. Мельком взглянула на Марата, натягивая на кровоподтек край простыни. Он смотрел на нее странным вопрошающим взглядом.
— Что? — не выдержала она.
— Ты не хочешь потребовать у меня, чтобы я извинился? — наконец-то спросил он.
— Когда человек чувствует за собой вину, он просит прощения сам. Извинения по требованию ничего не значат.
— Мне жаль, что я сделал тебе больно. Я не хотел.
— Если это извинения, то они приняты, — быстро проговорила она. — И прошу тебя, больше не надо об этом говорить.
Ей стало немного неловко, она никогда не понимала женщин, выпячивающих напоказ свои синяки, полученные от партнеров. Добровольное согласие на продолжение отношений с любовником не умеющим контролировать свою агрессию не повод для гордости. Любые травмы нанесенные мужчиной для нее были равноценны признанию собственной глупости и ущербности. Девушка не должна спать с человеком, который ее унижает физически и морально. Если только, то не совместная договоренность партнеров любящих жесткий контакт. И да, очень легко рассуждать на эту тему, пока на себе не испытаешь страсть такого мужчины.
6
— Доброе утро, баба Надя, — прокричала Вася. Деревянная, скрипучая дверь по обыкновению не была заперта и девушка прошла в дом. Баба Надя суетилась на кухне, процеживая свежее молоко. Тугая струя молока с шумным плеском лилась из голубого ведра в трехлитровую банку. Кошка с громким мурлыканьем терлась под ногами у Надежды Алексеевны в ожидании своего завтрака.
— Проходи, ты как раз вовремя, — обрадовалась гостье баба Надя. — Я тебе сегодня с лишком молочка отолью. Уж больно здоровый жилец тебе достался. Не прокормишь.
— Откуда вы его знаете? — удивилась Вася.
— Так он вчера приходил. Давайте, говорит, знакомиться. Два дня в постели провалялся, говорит, с ума скоро сойду от безделья. Ну, я его и отправила дрова колоть.
— Баба Надя, ему же нельзя, у него швы на ноге.
— Не знаю я, что там у него на ноге. Но поработал он хорошо. Я прежде Славу просила, а теперь ищи, кто согласиться за сотню топором махать, — проворчала Надежда Алексеевна. — Говорят, Славку по голове кто-то тюкнул. Это правда?
— Захаров так сказал.
— Так что же это получается? Убийца по деревне разгуливает, а Черных и дела нет! — возмущенно проговорила Надежда Алексеевна, уперев руки в боки.
— Мне кажется, они меня подозревают, — произнесла Вася, криво улыбнувшись.
— В чем подозревают? — переспросила баба Надя.
— В убийстве дяди Славы.
— Не может быть! Сергеич же не выживший из ума старик!
Надежда Алексеевна разохалась, нервно заходила по кухне, запнулась о кошку, та возмущенно мяукнула, прежде чем скрылась за печкой.
— Баба Надя, да не переживайте вы так. Черных ничего не решает. Будет следствие, все выяснят. Настоящего убийцу обязательно найдут и арестуют.
— Да кто ж его будет искать? Наш участковый не посмеет пойти против председателя. На кого ему Сергеич укажет, того и посадит.
— Не участковый будет последней инстанцией, — возразила Вася, но уже не так уверенно.
— Все равно надо идти к Черных, — решительно проговорила Надежда Алексеевна. Она сдернула с талии застиранный фартук и вдруг пошатнулась, едва не упала, в последний момент успела опереться рукой на стол.
— Вам плохо? — подскочила Вася. Она под руку подвела Надежду Алексеевну к ее любимому креслу.
— Давление, будь оно неладно, — слабым голосом проворчала баба Надя. — Таблетки. В ящике, голубой пузырек, гиперанол.
Василиса бросилась к ящику стола. Среди множества коробочек, баночек, бутылочек, флакончиков, она не без труда отыскала, как оказалось, белый пластиковый бутылек с голубой этикеткой. Такие же таблетки был вынужден постоянно принимать ее дед после перенесенного инсульта, во избежание гипертонических кризов. Василиса тряхнула пузырек. Тишина. Недоверчиво потрясла еще раз, не услышав и в этот раз тихого бряканья таблеток о стенки баночки, занервничала, одним движением открутила крышку. Внутренности пузырька были печально пусты.
— Тут ничего нет, — расстроено проговорила Вася и тут же ринулась натягивать куртку. — Я сейчас вернусь. Дедушка такие же пил, у него осталось. Я мигом!
Добежать до дома было гораздо быстрее, чем бежать в магазин. Еще не известно будет ли Тамара, хозяйка магазина, на месте.
Своей аптеки в деревне не было, и чаще всего лекарства привозились под заказ. Но пилюли для нормализации давления, как и некоторые другие лекарства первой необходимости, были в наличии всегда. Учитывая, что большая часть в Крутояре были старики, участковый из жалости к сединам не вмешивался в работу местного магазинчика. А возможно и по причине того, что Тамара была женой председателя.
К своему дому Василиса подскочила через минуту. Не снимая обуви, устремилась в комнату, отыскала в шкафу небольшую жестяную коробку. Лекарств у деда было в разы меньше, чем у Надежды Алексеевны. Насколько помнила Вася, он всегда старался обходиться без них. И только после горького лета крепкое здоровье стало подводить, и он заделался завсегдатаем Тамаркиной аптеки.
В жестянке оказалось три одинаковых бутылька с гиперанолом, она быстро схватила верхний, тряхнула, чтобы убедиться в его наполненности и рванула назад, к соседке.
Надежда Алексеевна тем временем перебралась на кровать, удобно устроившись на подушках в вышитых крестом наволочках.
— Вась, какие-то таблетки не правильные, — проговорила она, разглядывая на ладошке таблетку гиперанола. — У меня пилюля на четвертинки насечкой делилась, и на каждой по буковке иностранной было. Эти же только пополам ломаются.
Не дожидаясь ответа, она сунула половинку подозрительной таблетки в рот, разжевала на глазах изумленной девушки, и сплюнула в платок.
— И на вкус как мел, а мои горьковатые были. Нет, не те таблетки, — вынесла она окончательный вердикт.
Вася внимательно сравнила пузырьки. Одно название, одна дозировка. Дед зачем-то в пузырек от гиперанола насыпал что-то другое? Стоит ли проверить другие пузырьки или лучше не рисковать, не тратить время зря, а отправиться в магазин за новыми таблетками? Вася выбрала второй вариант, наказав бабе Наде лежать и не вставать, что бы ни случилось. Поставив рядом с кроватью стакан воды и сунув бабуле в руки пульт от телевизора, она помчалась в магазин.
