В руке у него бутылка джина. Дорогого, который она пробовала в прошлый раз. Когда ему не понравилось…
Уязвленное самолюбие заставляет вскинуть подбородок и смерить Джека надменным взглядом.
– Уверен, что нужно? – спрашивает она, кивая на бутылку. – В прошлый раз…
– Это для меня. – Он проводит рукой по голове, убирая волосы назад. – Хочу дойти до твоего состояния. Так интереснее.
Флоренс прикусывает язык, чтобы не сказать ничего резкого. С ним все время так: хочется спорить, бороться, не уступать ему ни дюйма линии фронта их словесных перепалок.
– Ты не разделась, – замечает он и ставит бутылку на столик рядом с кроватью. – Это хорошо.
– Почему?
– Хочу раздеть тебя сам.
Он мучительно медленно опускается, нависает над ней, гипнотизирует взглядом. Флоренс чувствует себя кроликом, который совершенно по-идиотски пробрался в логово удава. Не просто по своей воле – рвался сюда, как сумасшедший.
– Джек…
Ей не удается договорить: он прикладывает палец к ее губам и опускается с поцелуем к ее ключице. От интимности момента перехватывает дыхание: его нежные касания совсем не подходят тому, кто предпочитает связи на одну ночь.
Джек заставляет ее подняться с кровати, а сам встает на колени и по очереди освобождает ее ноги от сандалий. Его губы оказываются на ее лодыжке, и он медленно поднимается, с каждым движением подтягивая подол злосчастного платья наверх. Он словно наслаждается этой пыткой, довольно улыбаясь, когда Флоренс вздрагивает.
Оставаться на ногах становится все сложнее: нежные поцелуи делают колени слабее. Джек не торопится, он едва дошел до верхней части бедра, хотя Флоренс уже готова сама раздеться – и сделала бы это заранее, если бы знала, во что он это превратит.
– Придержи. – Он вручает ей подол ее же платья и цепляется пальцами за край белья. – Не смей снимать без меня.
Разряд электричества: Флоренс чувствует его дыхание у себя между ног. Это слишком хорошо и неожиданно желанно – а ведь они только что занимались сексом. Джек одним движением заставляет ее немного раздвинуть ноги и почти невесомо касается клитора. Воздух исчезает из легких, оставляя за собой всепоглощающую пустоту.
Поднимая ее ступни по очереди, Джек освобождает ее от белья и встает на ноги.
– Ты пахнешь оргазмом, – произносит он с восторгом в глазах. – Это просто фантастика.
Он перехватывает подол ее платья и теперь куда быстрее избавляется от него, оставляя Флоренс обнаженной. Она невольно ежится, хотя в комнате не холодно: без одежды она словно становится уязвимой.
Джек с удовольствием рассматривает ее, и везде, где задерживается этот взгляд, на коже будто остается ожог. Когда он замечает ее дрожь, на его губах застывает почти детская восхищенная улыбка.
– А знаешь ли ты, Цветочек, – помогает он ей опуститься на кровать и хватает свою бутылку, – насколько ты прекрасна?
– Знаю, – с трудом отвечает Флоренс, снова спотыкаясь о его глаза.
– Врешь.
Придерживая ее за плечо, он наливает немного джина в выемку на ее ключице и тут же слизывает его. Из горла Джека вырывается тихий стон удовольствия, который смешивается со стоном Флоренс и недолго прокатывается по комнате.
– Чувствуешь теперь? – спрашивает он, пока пускает тонкую струйку джина по ее груди.
Они вместе следят за тем, как она скатывается к животу, и Джек повторяет движение: мягкими поцелуями он собирает остатки алкоголя с ее кожи. Флоренс с трудом дышит: джин словно успевает проникнуть в кровь сквозь поры.
Джек пробует на вкус каждую часть ее тела, не переставая бормотать едва различимые комплименты. Это происходит мучительно долго, и она все больше теряет голову. Кажется, что он повсюду, и Флоренс откидывается назад и прикрывает глаза, отдаваясь ему во власть.
Когда прохладные капли стекают вниз по животу, касаются чувствительных мест, тело принимает самостоятельное, отдельное от сознания решение: оно подается вперед, требуя ласки. И Джек мгновенно отвечает, широко проводя языком, вызывая кусачие мурашки.
– Пожалуйста… – ноет Флоренс, подставляясь под его ласку.
Внутри становится слишком пусто, тело требует продолжения. Джек поднимается, убирает бутылку в сторону и нависает над Флоренс, пробегаясь пальцами по ее волосам и отводя непослушные пряди подальше от лица.
– Пожалуйста что?
– Мне нужно… – Слова подобрать не получается. – Нужен ты. Внутри.
– Послышалось? – смеется Джек и опускает руку вниз, пробегается невесомыми движениями по ее животу. – Наверное, возраст.
– Пожалуйста, – умоляет Флоренс.
Непослушными пальцами тянется к ремню на его брюках. Голову кружит так, словно она серьезно пьяна.
– Не может быть, – ухмыляется Джек, срывая с ее губ поцелуй. – Флоренс Мендоса просит меня?
– Да.
Это признание дается с трудом. Он буквально вырывает его, дразня, но никак не помогая ноющему возбуждению. Скорее наоборот: он только делает хуже.
– Где именно я тебе нужен, Флоренс? – Джек подставляет ее пальцам свое запястье. – Покажи.
Она опускает его руку вниз, раскрытая ладонь мягко ложится на клитор, и только от этого касания внутри снова начинает формироваться оргазм.
Джек улыбается, опускаясь к ее лицу, захватывая нижнюю губу между зубами и входит одним пальцем. Флоренс извивается под ним, еле справляется с ремнем, двигается сама – пытка становится невыносимой.
– Ты будешь хорошей девочкой? – спрашивает он, добавляя еще один палец.
Флоренс отчаянно кивает, расстегивает на нем брюки, но Джек отстраняется.
– Трудно поверить, – вкрадчиво произносит он, медленно раздевается, – ведь ты десять минут назад так отчаянно спорила.
– Джек, – ноет она и сама слышит, как нетвердо звучит ее голос. – Зачем ты…
– Тебе пора выучить, Цветочек, – он достает презерватив, – со мной не стоит спорить.
Проходят отвратительно долгие секунды, и когда он наконец оказывается в ней, Флоренс едва не воет. Джек двигается быстро, накрывает ладонями ее грудь, и нужно всего несколько глубоких движений, чтобы ее тело сжалось в пульсации, настолько долгожданной, что даже болезненной.
– Один, – хрипло произносит он и чуть замедляется.
Флоренс с трудом открывает глаза. Волосы, теперь взъерошенные, падают мокрыми прядями на его лоб. Джек выглядит довольным: ему точно нравится тот эффект, который он производит. Странно, но сейчас он не красуется, наоборот: вряд ли когда-либо был настолько искренним в своей радости.
Джек не останавливается, но и не ускоряется. Сложно сказать, какие идеи сейчас крутятся в его голове, но, стоит волне оргазма отступить, он тут же замечает что-то в ее лице.
– Охереть, – улыбается он и закидывает ее ноги себе на плечи.
Движения становятся другими… и ощущения тоже. Джек размашисто входит в нее, каждый раз замирая на мгновение. Флоренс кажется, что она в воздухе, а не на постели: то переживает взлет, то свободное падение, сердце стучит в ушах, и мыслей в голове не остается вовсе.
С губ срывается его имя. Джек отчаянно прижимается губами к ее голени, жмурится, ускоряется. Он наслаждается этим не меньше, чем она сама, и вот уже из его горла звучит несдержанный стон. Внутри снова собирается волна удовольствия, от которой Флоренс окончательно перестает верить в происходящее.
Так никогда не было. Чтобы два раза подряд, так быстро… Нет, это ведь невозможно.
Джек замечает. Он придерживает ее ноги одной рукой, вторую опуская вниз, чтобы легко коснуться ее клитора. Не останавливаясь ни на миг, он снова меняет угол, и через считаные секунды Флоренс накрывает оргазм. Он даже ярче, чем первый, ее пробивает мелкой дрожью, а громкие стоны невозможно сдержать.
– Два, – с восторгом объявляет Джек.
Он все еще не останавливается, и кажется, что третий раз Флоренс не переживет: раньше у нее не было больше одного.
Она даже не понимает, что происходит: в какой-то момент ее ноги снова оказываются на кровати, а Джек замедляется и опускается к ней с мягким неторопливым поцелуем. Пальцами он нежно проводит по ее щеке. От этой простой ласки сердце сжимается в странном чувстве, которое невозможно даже определить.
