разворот.
— На работе у тебя коллега работает? Женщина в погонах, по-моему, это серьезно.
— Ма, вот мне и нужна жена, милая любимая, а не начальник в юбке, не домоправительница.
— Любимая — это, сынок, хорошо. Только, знай, что любить ее всю жизнь придется. Каждый день, а вместе с этим и прощать, и заботиться.
— Смотря что прощать.
— Если не все, то многое, — вздохнула Мария Павловна.
— Ма, да ты у меня будешь золотая теща.
— Не теща, а свекровь. Даже не разобрался в родственных узах.
— Придет время — разберусь.
— А твои подружки Зинка с Иринкой не любятся?
— Не, не любятся. Пустышки-болтушки, — снова отмахнулся Майоров.
— Ну тебе, сынок, не угодишь, — улыбнулась Мария Павловна. — Теперь понятно, почему ты до сих пор не подобрал себе невесточку. Пророешься, Саша, разберут всех путевых девушек.
— Мая судьба от меня не уйдет. Как ты сама говорила, от нее не спрячешься.
— Ну смотри, сынок, не плошай…
— Мам, я же сыщик! Разыщу свою любимую.
— Та что приснилась в фееричном сне после новогодней ночи. Ну что ж, сын, в жизни всякое случает, — согласилась с блажью сына Мария Павловна, очередной кусок пряженика.
Надя проснулась ни свет ни заря. Отчего-то на работу сегодня ей очень хотелось. Хотелось узнать, что случилось все-таки с малышкой — вдруг эта все же передумала. Вдруг объявился отец девочки или Светины родители, или, наконец, у нее взыграло природное чувство материнства. Ведь даже волчица не бросит своих детенышей! Ну да, трудно… А как же девочке? Разве малышке расти без матери будет не трудно? Переживала за ребенка девятнадцатилетняя Надя, уже, подумывая, не взять ли себе ребеночка, если Света все-таки в своем отказе не передумала, и муж не разрешит удочерить малышку Вере Андреевне.
Хорошо сказать, взять, а растить-то как собралась — тут же атаковала она себя противоречивыми мыслями. У самой-то, как говорится, ни дома, ни улицы. Живешь на зарплату медсестры. Одна мама, да сестренка младшенькая за многие километры сами как-то перебиваются. Да уж… вся надежда на спокойную судьбу девочки теперь в руках Веры Андреевны, а точнее ее мужа, за которым последнее слово. Помоги Господи им принять верное решение! — в сердцах воззвала Надежда, подивившись своему искреннему восклику.
Чтобы как-то отвлечься от переживаний, Надя решила заплести себе колосок, благо время перед выходом на работу позволяло. Плетение косичек с детства доставляло ей особенное удовольствие. Вот и сейчас, стоя перед зеркалом, она периодически смотрелась в него через плечо, чтобы проследить прическу сзади. Перекинув русую косу через правое плече, девушка провела помадой по губам, взмахнула кисточкой туши по ресницам. Накинула шубку.
Эта кремово-бежевая мутоновая шубка с изящной норковой отделкой на капюшоне ей была особенно к лицо. Вещь стала для нее предметом особой гордости и радости, и даже памяти. Гордилась шубой Надя потому, что большую часть стоимости изделия оплатила сама из своих сбережений с первых зарплат. Радости — поскольку почти все, встретив впервые Надю в шубке, делали ей комплимент. Памяти, потому что шубку купили они в поездке в Великий Устюг вместе с папой. Пока он был еще жив. Чтобы купить понравившуся вещь дочке, он вытряхнул из карманов все, что там было. К Надиной радости, как раз хватило на шубу. С тех пор она была ее любимой вещью. Носила Надя шубу бережно и не часто. Берегла. Чаще надевала пуховик.
Сегодня де она решила создать себе и окружающим — пусть даже встречным прохожим — уютное и приятное настроение. Поэтому перед выходом на улицу укуталась в свою милую шубку. «Как Белоснежка из сказки», — говорили одни знакомые прежде, встречая Надю в шубке. «Снегурочка», — называли другие. «Ты золушка или царевна?» — шутили третьи. «И золушка, и царевна», — кокетливо отвечала Надя, делавшим ей комплименты мужчинам.
Вот и теперь на работу она отправилась уже в приподнятом настроении. Ощущение чистого счастья добавлял искрящийся под лучами утреннего солнца снег и легкий морозный воздух.
— Привет, Ольга! С Новым годом! — поздравила она коллегу в отделении.
— И тебя, Надюшка! Говорят, смена у тебя новогодняя выдалась не из простых.
— Да уж, как вспомню, так и плакать хочется, — призналась Надя. — Но и без приколов не обошлось!
— Да, наслышана, как к вам в кабинет заявилась только что родившая мамаша и требовала шампанского, — покачала головой Ольга Ильинична, — ставшая Наде в отделении приятельницей.
— Оль, ладно с приколами. Что там с малышкой? — нетерпеливо спросила Надя. — Она тут?
— Нет.
— А Света? Она оставила себе девочку? Не тяни же, рассказывай. Или я пошла к малышке. Чтобы придумать, как ее покормить, — щебетала Надя от нетерпения.
— Ее должно быть кормит Вера Андреевна, — ответила Ольга. — Светлана написала отказ. И Вера забрала малышку домой. Она даже отгулы взяла, чтобы утрясти дело с документами.
— Да ты что! Значит, муж согласился…
Ольга кивнула.
— Бывают же настоящие мужчины, — мечтательно произнесла Надя.
— При чем здесь настоящие мужчины? — удивилась Ольга Надиному комментарию.
— Да при том, что удочерить девочку, когда уже вырастил своего сына — это поступок. Особенно в наше время, — пояснила Надя.
— Ну да, наверное, ты права, — согласилась Ольга, тяжело вздохнув. Правда, в свои двадцать восемь она перестала верить в настоящих мужчин. Уж слишком часто они от нее уходили. Точнее, сбегали.
Надя поняла причину вздоха и печали в глазах подруги.
— Не грусти, Ольга, будет и на нашей улице праздник, — поспешила она утешить старшую коллегу, тепло ей улыбнувшись. — Главное, разглядеть того-самого настоящего. Доброго защитника. Ну и сделать его своим спутником жизни, — озорно подмигнула Надежда.
— Ух ты, какая мудрая, совсем не по годам! — похвалила Ольга младшую медсестру.
— Я думала, вы уехали, — сказала Надя.
— А куда ехать-то пожала плечами женщина.
— Куда вы собирались, а ребенок мешал вам — к мужчине говорили. — Надя обычно не любила лезть в чужие дела, но в данном случае не смогла сдержаться.
— Да что ты ко мне на «вы»! Мы же почти ровесницы! — сменила тему женщина с сумкой.
— Ну да. Ну я пойду, — попыталась отойти от навязчивой недавней пациентки Надя.
— Подожди! Возьми меня к себе.
— Да я сама в общежитии живу, куда брать-то.
— Ну вот и отлично, не нужно будет объяснять родителям. Ты же сама себе хозяйка. Обещаю, надолго не задержусь. Завтра поезд вечером и я ту-ту. В далекие страны, за моря, за океаны.
Надежда в сомнении переминалась с ноги на ногу. Звать к себе незнакомую девицу, которая отказавшись от новорожденного ребенка, симпатии у
