Аля вскинула дрожащую руку, пробормотала:
– Она ж-живая!
Собачница обернулась.
Алле показалось, что на ее лице отразилась досада. Однако драться девица перестала, подхватила свою питомицу на руки, заворковала:
– Эсмеральда! Девочка моя! Ты как? Где болит, моя миленькая?
Алла с трудом поднялась. Колготки в грязи, на коленке дырка, сочится кровью изрядная ссадина.
А девица совершенно невозмутима. Чмокнула свою омерзительную Эсмеральду в нос, хмуро заявила:
– Сейчас к ветеринару поеду. Если хоть что с моей девочкой, хоть царапина – с тобой по-другому поговорят. Не я – серьезные люди. Я твой номер запомнила.
– Правильно! – поддержала из толпы ротозеев какая-то бабка. – А то совсем стыд потеряли, носются по парковке, как бешеные!
– Мамочка, не плачь! – Настенька наконец выбралась из машины, обняла Алю.
Но слезы было не остановить. Слишком много всего навалилось: ужасное кино, бездна, что едва не утянула ее вниз, бегство из больницы, из дома… теперь еще эта собачка и ее хамка-хозяйка…
«Как я смогу жить одна, поднимать на ноги дочку, если даже какой-то девице не в состоянии дать отпор?» – безнадежно думала Алла.
И совсем уж малодушная мысль стучала в голове: а может, зря сегодня Муха ее удержала? Может, было бы к лучшему покончить одним махом со всем?!
Аля крепко прижала к себе дочку и зарыдала еще горше. Нет, нет у нее никакого права думать о самоубийстве!
– Алла Сергеевна! – вдруг раздалось рядом. – Что случилось? Кто вас обидел?
Она вскинула заплаканное лицо. Боже мой! Уже второй раз – когда она в слезах – с неба на нее снисходит добрый ангел. Ее бывший ученик. Кирилл. Аля начала лихорадочно вытирать слезы. Плач – совсем позорно! – перешел в икоту, она смутилась еще больше.
Настя же ослепительно улыбнулась Кириллу, объяснила:
– Мама собачку задавила! То есть не задавила, а при… прифингалила немножко! А хозяйка собачки драться начала!
Но Кирилл на девочку едва взглянул. Попросил:
– Алла Сергеевна, дайте мне, пожалуйста, ключи.
Она машинально повиновалась – прочно же засело в голове: делать, что мужчина велит!
Впрочем, Кирилл прав, машина так и стоит, перегородив въезд на парковку, спасибо хоть, место есть объехать, и пробка пока не образовалась.
Бывший ученик сел за руль и очень ловко припарковал ее автомобиль. Настя же горячо зашептала маме:
– Давай его вместе с нами ужинать позовем!
– Позовем его ужинать? – бесстрастно, будто автомат, повторила Аля.
Дочь снисходительно взглянула на нее, проворчала:
– Мам, ты прямо размазня какая-то!
И бросилась к парню, царственным жестом велела наклониться, что-то проговорила в ухо.
Кирилл кивнул, подхватил Аллу под руку:
– Пойдемте.
И она, словно робот, получивший команду, оперлась на его предплечье, позволила привести себя в ресторанный дворик, усадить за стол.
Кирилл – деловитый, счастливый от своей востребованности – захлопотал над своими дамами.
Насте по ее заказу притащил огромный сэндвич, молочный коктейль, кусок торта. На Алю, чтобы поела, наседать не стал. Принес, как она попросила, только апельсиновый сок. Снова куда-то умчался, прибежал минут через пять, вручил ей небольшой пакет:
– Вот, возьмите.
Аля заглянула: внутри упаковка колготок. Размер – трешка. Ее.
– Переодеться можно в туалете. Вон там, наискосок, – подсказал молодой человек.
Кирилл выглядел трогательно. И очень гордо – он полезен, он нужен, он командует!
…Когда Алла вернулась, строго спросил:
– Мне тут Настя сказала, у вас чемодан в багажнике? Куда это вы собрались?
Она вздохнула:
– Куда глаза глядят.
Пора наконец объявить и дочери, и всем. Набрала в грудь побольше воздуха и бухнула:
– Настя. Мы с твоим папой расстаемся.
– Но… – Девочка смертельно побледнела. – Почему?!
– Он совершил поступок… который я простить не могу.
Кирилл поспешно отвернулся, но Аля все ж увидела: на лице его блеснула победная улыбка. Наивный ребенок!
Она продолжала, очень стараясь, чтобы голос звучал твердо:
– Настенька, ты, конечно, будешь с папой видеться. Сколько угодно и когда захочешь. Но сейчас мы с тобой поедем к бабушке.
Боялась, что дочка расплачется. Однако Настя – удивительно для ее семи лет! – проявила неожиданное здравомыслие. Капризно сказала:
– Но если он виноват, почему куда-то уезжать должны мы?
– Я хочу дать ему время… спокойно собрать свои вещи, – отрезала Аля.
Не объяснять же дочери – да еще в присутствии Кирилла! – что изменил ей муж с заказчицей ее беременности.
Да и еще одна причина была для бегства. Василия можно просто послать. Но с Верой, заказчицей, в любом случае придется объясняться. И, хуже того, подчиняться ей.
– Мам, – серьезно спросила дочка, – а вы с папой можете помириться?
– Не думаю, – покачала головой Алла.
Кирилл же спокойно поинтересовался:
– Где живет ваша бабушка?
– В Александрове.
– Не хочу туда ехать, – наморщила носик Настя. Доверительно сообщила Кириллу: – Там скучно. И туалет на улице.
– Настя, – улыбнулся молодой человек, – а почему ты не просишься сходить на аттракционы?
– А потому что мама мне все равно денег не даст, – вздохнула девочка.
– Алла Сергеевна, вы позволите? Порадовать вашу дочь? – галантно поинтересовался Кирилл.
Ну не давать же Насте единственную пятитысячную бумажку!
Аля кивнула. Дочка восторженно выхватила у молодого человека две сотенных и умчалась развлекаться.
– Спасибо тебе, Кирилл, – благодарно произнесла Алла.
А он смущенно сказал:
– Алла Сергеевна… мне показалось, вам совсем не хочется ехать к матери?
– Не хочется, – призналась она. – Мама – она хорошая. Но у нее своя жизнь, и…
– Так и не езжайте туда! – радостно перебил Кирилл. – У меня есть другой вариант! Куда лучше! Вы только пообещайте, что сразу отказываться не станете!
* * *
Предложение Кирилла звучало заманчиво. Итак, повествовал он, есть тихий и милый городок Калядин за четыреста километров от Москвы. В нем небольшой частный домик. Там живет скромная, спокойная старушка, Кириллова бабушка.
– Она просто замечательная! – с восторгом расписывал теннисист. – В чужие дела никогда не лезет, сама никого не напрягает. Но возраст-то, вы ж, Алла Сергеевна, понимаете, свое берет. Восемьдесят четыре года, силы уже не те. Продукты покупает сама, но со всем остальным проблемы. В поликлинику, например, ходить отказывается. Далеко, говорит, пешком не доковыляешь, а в автобус залезать тяжело. Я уже сколько раз пытался сюда, в Москву, ее перетащить. У меня ведь квартира двухкомнатная – живи, пожалуйста! Но не хочет бабуля, – Кирилл слегка покраснел, – моей жизни молодой мешать. Да и Москву не любит. К тому же там у нее собственный дворик, цветы, соловьи. А здесь ей придется на лавочке у подъезда сидеть. Поэтому, если вы согласитесь остановиться у бабушки и немного ей помогать, это вообще супер будет! А там все и наладится.
