— Это правда, — согласилась Софи. — Она завершает образ.
— Как финальные аккорды хорошей симфонии. Мирабелла, засияв от комплимента Кейт, покачала головой.
— Я не симфония, — ответила она, повернулась к зеркалу и, поймав в нем сердитые взгляды подруг, добавила: — Но ничего не имею против сонаты.
Девушки засмеялись, затем Кейт склонила голову и сказала:
— А знаете, почему я никогда не считала мисс Виллори по-настоящему красивой? Ее глаза никогда не улыбаются. Ее мимика всегда так отточена, так просчитана…
— Как кабацкая песенка без ругани, — предложила Иви.
— Бесплодные усилия, — согласилась Софи и засмеялась. — Печально.
Кейт закатила глаза. Тем не менее шутка ее тоже повеселила.
— Пойдемте, Софи, Иви, нам еще нужно привести себя в порядок. Я бы обняла тебя, Мира, но боюсь помять.
— Я собиралась быть драматической оперой, — мимоходом обронила Иви, — но вместо этого стану непристойной моряцкой песенкой с парой бранных словечек. Это утрет нос мисс Виллори.
Мирабелла засмеялась и проводила их до дверей, еще раз пообещав, что не сделает ничего, что испортило бы результат их тяжелого труда.
В отличие от некоторых молодых женщин, Мирабелла не обладала ни яркой внешностью, ни прирожденным актерским талантом. Поэтому ее появление в бальном зале в тот вечер мало кто заметил. Не считая, конечно, ее подруг… и Вита.
— Не может быть… это… Мирабелла?
— Ты, кажется, немного удивлен, Вит, — спокойно сказала Кейт с лукавым огоньком в глазах.
Вит поднес бокал к губам и сделал большой глоток.
— Что, черт возьми, с ней произошло?
— Ничего особенного, — ответила Софи. — Просто на ней новое платье, и Кейт настояла, чтобы Лиззи уложила волосы Миры, с чем она прекрасно справилась.
— Да, это так, — согласилась Кейт.
Вит осушил бокал. Просто платье? Просто платье? Наряд, о котором шла речь, был витиеватым сплетением волн бледно-голубого шелка, выгодно подчеркивающим красоту Мирабеллы. Безупречный покрой обтекал изящную фигуру, цвет придавал коже оттенок свежих сливок, а ее темным глазам — яркий блеск, которого он никогда раньше не видел.
А если мужчина начинает думать о сияющих темных глазах женщины, значит, он попал в ее сети.
Черт возьми!
Он опустил взгляд в бокал, размышляя, может ли позволить себе еще один в начале вечера, не уронив собственного достоинства, затем поднял глаза и увидел, что над рукой Мирабеллы склонился какой-то молодой человек.
Не глядя, он протянул бокал Кейт, которая взяла его с самодовольной улыбкой, но Вит был слишком занят, чтобы это заметить. Он успел сделать несколько шагов, прежде чем кто-то поймал его за руку.
— Собираешься танцевать один? — поинтересовался Алекс. Вит остановился и нехотя отвел взгляд от Мирабеллы.
— О чем ты?
Алекс отпустил его руку и кивнул в сторону выстроившихся пар.
— Танцоры уже становятся в линию. Ты бы странно смотрелся среди них без партнерши. Что ты собирался делать?
Ревность взыграла в нем раньше, чем разум смог ввернуть словечко.
— Незачем ей танцевать с такими, как он.
— Кому? — спросил Алекс. — И с кем?
— Мирабелле с… — ему пришлось напрячься, чтобы вспомнить имя того, кто целовал ей руку, — с мистером Киттлсби.
— Почему нет? Киттлсби — хороший малый.
Алекс был прав, но сути это не меняло. А суть заключалась в том… в том…
— Незачем ей красоваться… в таком платье. Алекс бросил взгляд на Мирабеллу.
— Как по мне, вполне нормальное платье. Думаю, она выглядит достаточно мило.
— Прекрати думать об этом. Ты женат.
— Я не утверждал, что хочу снять с нее это платье. Но раз уж ты заговорил об этом… — Когда Вит посмотрел на него налитыми кровью глазами, Алекс поднял — руку в знак примирения. — Шучу. Я женат и счастлив в браке. Кроме того, я не заметил в ней каких-либо разительных перемен, разве что новое красивое платье.
— Значит, ты слепец.
— Или, наверное, я всегда видел то, что ускользнуло от тебя. Вит заподозрил, что в словах друга есть доля правды. Но он ни за что бы не признался в этом, поэтому лишь хмыкнул в ответ.
— Мужчины не стали наперебой добиваться ее внимания, Вит, — сказал Алекс и добавил шепотом: — Но поверь мне, все может быть.
— Хватит и одного.
— Думаю, да, — согласился Алекс и ободряюще похлопал его по спине. — Я слишком надолго оставил свою жену. Постарайся не наломать дров, пока меня нет.
Вит едва заметил, что его друг ушел. Пока длился танец, он пытался собраться с мыслями. О чем он только думал, собираясь забрать Мирабеллу у Киттлсби на виду у всех? Так поступил бы импульсивный человек, а он, Бог свидетель, — не такой. Он — благоразумный, здравомыслящий, уважаемый пэр. Он не выставит себя на посмешище.
Она танцевала с другими и раньше, напомнил себе Вит. Мирабелла неглупа, остроумна, обаятельна и, когда во время лондонского сезона матери заставляли сыновей приглашать на танец менее популярных барышень, их выбор часто падал на нее. Раньше ему до этого и дела не было.
Но раньше она не принадлежала ему.
А теперь, черт возьми, все иначе.
Вит не был уверен, что это значит, зато был чертовски уверен, что не позволит никому ухаживать за ней, пока он разбирается в себе.
Он сжимал и разжимал кулаки и ждал, когда закончится танец. Как только музыка стихла, он подскочил к Мирабелле.
— Не хотите пройтись со мной по комнате, мисс Браунинг? Она в недоумении смотрела на него, ведь он даже не подождал, пока мистер Киттлсби проводит ее на место.
— О… э… — Она переводила взгляд с Вита на мистера Киттлсби и обратно. — Э… да. С удовольствием. Вы извините нас, не так ли, мистер Киттлсби?
— Конечно, — ответил молодой человек сдавленным голосом.
Мог и не утруждаться, ведь Вит уже исчез в толпе, утащив с собой Мирабеллу. Крепко сжимая ее локоть, он провел девушку сквозь толчею и вывел на террасу. Гостей там оказалось ничуть не меньше, чем в бальном зале.
«Проклятье».
— Что-то не так, Вит?
— Хочу, чтобы ты уделила мне минутку своего времени, — ответил он, обводя террасу взглядом.
— Что ж, ты своего добился. И достаточно грубо, могу сказать.
Он пропустил ее замечание мимо ушей и повлек в дальний конец террасы, который был не так ярко освещен.
— В последнее время ты что-то часто хватаешь меня за руку, — сказала она.
— Может, мне просто нравится прикасаться к тебе.
— Я… не стану ничего говорить на это.
— Можешь не говорить. — Он наконец нашел уединенный утолок террасы. — Вот мы и пришли.
