как-то. Но ласковый, руку мне лижет. Кошусь на Родиона, невольно проводя аналогию, и спрашиваю громко: — Тебя как звать-то?
— А это забавно! — отзывается Зотов из комнаты, затем слышится удар и чей-то стон. — Туман! Прикинь?
— Прикинула, — смеюсь ровно до того момента, пока не прохожу в комнату и не вижу на полу парня с окровавленным лицом. — Ты совсем больной?! — взвизгиваю, подлетая к стоящему рядом Зотову. — А просто спросить?!
— Просто — молчит, — отзывается глухо и пинает лежащего. — Да, Мурат? Где-то больше платят, падла ты такая?
— Нет, — хрипит Мурат. — Сказал уже.
— И типа не повторяешься? — язвит Дима и снова пинает его в живот. К нему подбегает Туман, поддевает носом ладонь, требуя внимания. Зотов машинально гладит его и брезгливо морщится, глядя на свою руку, всю в шерсти. — Ты, — тыкает пальцем в одного из присутствующих в комнате мужчин, — в прихожей пакет, там эта херня, как ее…
— Фурминатор, — сглатывает парень, нервно дернув кадыком.
— Все ты знаешь, — ласково улыбается Зотов, а через секунду приказывает холодно: — Вычеши. На улице. Скотина мохнатая, свали в туман, — ворчит на пса, отталкивая от себя. Наклоняется и вытирает руку о парня, оставляя на его футболке комок шерсти. — Нахера я на это подписался…
— Ты добрый, — просовываю свою руку под его, второй поглаживаю. — И понимаешь, что, если не признается, значит не в чем. Просто расстроился, вот и бесишься.
— Я добрый, слышали? — окидывает взглядом своих подчиненных и каждый из них опускает взгляд, встречаясь с его. — Ни хуя я не добрый, — цедит злобно и пинает парня на полу еще раз, а потом рявкает: — Уберите дебила! Следующий!
— Так ты только размялся, — вздыхает Родион и устраивается в кресле в шаге от меня. — Сколько всего? — посматривает на наручные часы.
— Спешишь? — язвит Зотов.
Боковым зрением вижу, как двое под руки ведут третьего, а вот отреагировать, когда он начинает вырываться — нет. Дима толкает меня, я начинаю падать, замечая, как он тянется к поясу, из-за которого торчит пистолет, но Туманов подрывается чуть раньше и успевает подхватить меня. А потом и вовсе проворачивается вместе со мной и прикрывает своим телом, вжав в пол.
— Замерли! — командует Зотов. — Интересно, — хмыкает с удивлением.
Родион оборачивается назад, встает и поднимает меня, загораживая собой, но я все равно выглядываю, потому что раз уж Диме интересно, то мне и подавно.
— Шеф, я не при чем, — заявляет тот, которого привели в комнату, держа дуло пистолета у своего виска. — Хочешь, сам себе мозги вышибу, хочешь — ты. Но на пол не лягу и бить себя не дам.
— Интере-е-е-сно, — посмеивается Зотов. — Гордый, что ли?
— Нет, у меня свадьба через несколько дней, — заявляет неожиданно. — Сказала, припрусь с начищенной рожей — пошлет. По факту — с говном сожрет, потому что истеричка. А я буду терпеть, потому что пузатая. И опять все заново, а бабок где столько взять?
— Мило. И где мое приглашение?
— Так не по статусу. А так — стул найду, не вопрос.
— Ясно, — понимающе кивает Зотов и чешет голову дулом, — только нихера не доказывает, знаешь ли.
— Знаю, — соглашается легко. — Тебе решать.
— О, придумал! — радуется Дима через полминуты размышлений. — Прострели себе ногу.
У меня глаза из орбит вываливаются и рот приоткрывается, а парень только морщится:
— Медляк же.
— Окей, — равнодушно пожимает плечами Зотов. — Тогда руку. Не рожа? Не рожа.
— Не в кость? — торгуется парень.
— Да куда хошь, — милостиво позволяет Господин.
— Он же не станет? — шепчу, вцепляясь в спину Туманова.
Вместо ответа он разворачивается и зажимает мои уши, а через несколько секунд раздается выстрел и вскрик. Я дергаюсь и накрываю рот ладонью, чтобы самой не заорать, Родион убирает руки от головы и обнимает меня, поглаживая по спине.
— Я не при чем, — сквозь зубы и через силу говорит тот же парень, а я немного расслабляюсь: жив.
— Дебилушка, — вздыхает Зотов. — Это тоже ничего не доказывает. И я поверил сразу.
— Приколист, — хрипит парень.
— Ну кто ж знал, что ты такой ебанутый. Где торжество? Загляну рюмочку за твое здоровье опрокинуть.
— «Старая мельница», на юго-западе. К Арсению можно?
— Двигай. И все остальные. Бесите, валенки.
— Ты псих, — бормочу, когда все выходят.
— Я-то че? — удивляется искренне. — И вас никто не звал, к слову.
— Где Даня?
— Я похож на секретаршу? — кривит губы.
— И все же, — неожиданно настаивает Туманов.
— К папаше на ковер поехал, — отвечает недовольно. — Запарило нянчить обездоленных. Барменша, накати сто грамм. В холодильнике бутылка.
— Как-то ты быстро поверил, — слышу Туманова, выходя из комнаты, и немного притормаживаю.
— Я не поверил, — отвечает равнодушно. — Но не признался бы ни один, чтобы пулю в башку не получить. Теперь у каждого по метке, а мы смотрим — если слиняют или добьют, значит виновен. Рассказал — не рассказал, разбираться не будут. По-другому никак, сопляков не держу.
— Ясно. Сашке не говори, лишние нервы. И присмотри, на первый спущусь. Надо с квартирой решить.
— Обломщик, — отвечает недовольно и кричит: — Сашуля, отбой! Как вы ее делить будете, когда вся эта херня закончится — не представляю, — говорит уже обычным голосом.
— Делить нечего, — бросает Родион скупо.
— Ну-ну, — хмыкает Зотов, а я тороплюсь на кухню, пытаясь не расплакаться.
— А ты что ожидала? — киваю своему кривящемуся отражению, закрывшись в ванной. — Сама сказала — просто. Нечего теперь губы дуть.
Поджимаю их и умываюсь еще раз. Хватит уже. Родион предложил вариант, я выбрала свой, «все и сразу» называется. А раз замахнулась, нужно идти до конца. И вообще подслушивать не стоило, за этих двух «помеченных» теперь изведусь. Даже если виноваты, наказанием должна быть тюрьма, а не смерть.
Из ванной выхожу, наталкиваясь на Родиона.
— Ты чего там? — сурово сдвигает брови к переносице. — Глаза красные.
— Да просто умылась, — отмахиваюсь беспечно. — Не выспалась нифига. От детектива нет новостей?
— Есть, пойдем.
Проходим в комнату, я плюхаюсь на диван рядом с Зотовым и демонстративно зеваю.
— Зараза, — ворчит Дима, отражая. — Чуть челюсть не вывихнул. Ну что, успех? — обращается к Туманову.
— Да. Через три дня въезжаем.
— О чем вы? — кошу под дурочку и хлопаю ресницами.
— О квартире на первом этаже в соседнем подъезде, — терпеливо поясняет Туманов. — Кстати, твоя псина по всему двору. Отвратное зрелище.
— Похер, — отзывается с ленцой. — Главное, что не по всей квартире.
— Мне не похер, — рычит Туманов. — Тачку не открыть, везде чертова шерсть. Зараза похлеще тополиного пуха.
— С тачкой косяк, — морщится Дима и достает мобильный. — Отвези мохнатого к этому, как его… Рыба моя, все-то
